Похоже, публика так никогда и не узнает, как Игорю Кио удается распиливать пополам женщин и превращать людей в птиц. Kио не объясняет, как рождаются иллюзии, но убедительно доказывает, что ничего сверхъестественного в этом нет. Фокусы - это не волшебство, а работа; так же, как и сам цирк, если смотреть изнутри, - не вечный праздник и не самое веселое место. Там тоже хватает неумных начальников, посредственных администраторов, бездарных артистов. Хотя, конечно, больше умных и талантливых.

О себе Кио говорит предельно мало, только самое необходимое: семья, жена, давняя скандальная история недолгого брака с Галиной Брежневой. Все-таки положение обязывает: практикующий иллюзионист вряд ли станет раскрываться перед публикой. Работа такая. Если шпион должен быть незаметным, чтобы хранить секреты, то фокусник - всегда на виду, но его секреты спрятаны куда надежнее.

- Игорь Эмильевич, вы были "обречены" стать иллюзионистом при таком отце? Как у Пушкина, мать моя была еще брюхата мною, а я уже был записан… в цирк?

- Примерно. Я начал работать на арене еще совсем ребенком. Отец одевал меня в костюм лилипута, и я ассистировал ему во время представлений. Однажды папа заболел, и мне предложили его заменить. Не осознавая всей ответственности, я согласился. Мне было 15 лет. С тех пор и выступаю самостоятельно.

- Если не изменяет память, в системе госцирка вы проработали почти тридцать лет…

- Что-то в этом роде. Но эти годы были самыми продуктивными с творческой точки зрения. Сами понимаете, 500-600 выходов на манеж в год, на репетиции мне не давали и недели. Цирк не выделял денег на создание новых программ. А зачем им вкладывать? Мои представления и так приносили доход. Все это не позволяло реализовать себя до конца. Однако за эти годы было и много интересного: встречи, гастроли... Вместе с Юрием Никулиным и Олегом Поповым мы впервые вывозили советский цирк за рубеж. На нас шли, как на экзотику, на что-то невиданное. Мы собирали огромные залы, дворцы спорта... А в 1989 году я создал фирму, и с тех пор мы - самостоятельные артисты, над нами нет начальников, работаем по контрактам, выбирая только самые интересные как в творческом, так и в коммерческом отношении.

- Артисты московских театров, гастролировавшие у нас, утверждают, что сегодня сценическое искусство переживает небывалый подъем. Большинство столичных театров собирают аншлаги. А цирк может похвастать нарастанием зрительского интереса?

- Увы, цирк по-прежнему переживает не лучшие времена. Последний коллектив, который собирал аншлаг, был цирк на Цветном бульваре, но после того, как от нас ушел Юрий Никулин, народ перестал ходить и туда. Да, Никулин уже давно не выступал, но его личное обаяние зрителя все-таки привлекало. Люди шли "в гости" к любимому артисту. Сейчас большинство цирков работает только по выходным, трудно создавать новые глобальные, крупные программы, на это уйдут миллионы долларов. Нужно думать "хотя бы о поддержании прежнего уровня и престижа.

- Ваш отец, родоначальник династии, с чего начинал?

- Отец начинал актером Театра миниатюр - кстати, со Смирновым-Сокольским. Потом попал в цирк Чинизелли. Тому были не творческие, а личные причины: у него случилась большая любовь с дочкой хозяина цирка. Там он работал на административных должностях. В 1920-е годы укатил с цирком в Варшаву и пять лет жил в Польше. У них в программе выступал с маленьким номером фокусник (факир, как тогда называли) Бен-Али, который страдал модной уже тогда актерской болезнью -время от времени запивал. В период очередного запоя Чинизелли сказал Эмилю Теодоровичу: "Ты же все знаешь, попробуй замени его". Так отец начал работать в качестве манипулятора. Вернувшись в Россию, стал иллюзионистом. Выступал в ленинградском театре "Аквариум". Однажды в газете появился забавный фельетон "Балаган на Невском", в котором отца страшно критиковали за излишнюю пышность и помпезность. Режиссер посоветовал: "Выброси чалму и халат, надень на себя фрак, а на ассистентов - цилиндры. И показывай свои чудеса как шутки и загадки". Отцу такой перелом дался с трудом, но он на него пошел и превратил мистический жанр в иронический. А потом первый в мире перенес свои выступления на арену цирка и работал там свыше сорока лет.

- И вы продолжаете семейную династию?

- И я, и мой брат Эмиль. Он старше меня на шесть лет, но работать раньше начал все-таки я. Для иллюзионистов нет никаких учебных заведений. Меня учил отец. Это самое лучшее образование.

- А вы готовите себе смену? Можете ли вы кого-то из иллюзионистов назвать своим учеником?

- Учеников у меня нет, но есть 14-летний внук. Он уже выходил со мной на публику с собственным номером, когда праздновалось столетие Эмиля Кио. Может быть, он и продолжит семейное дело. Подожду два-три года и, если увижу желание и способности, выпущу на манеж. Понимаете, фокусы может показывать каждый, но все зависит от того, как человек это делает. Иллюзионист должен быть хорошим артистом. Два человека показывают один и тот же номер по-разному. У одного вам все нравится, вы сидите, открыв рот; у другого, наоборот, скучно, все понятно, никакой интриги, и вы чувствуете, что теряете время даром... На самом деле цирковые трюки чрезвычайно просты, если бы вы знали, как они делаются, вы были бы разочарованы, но зритель сам хочет видеть во всем загадку.

- Игорь Эмильевич, каждый день во время представления вы "сжигаете" собственную жену. Не боитесь?

- (улыбается) Пока я ее люблю, это для нее совершенно безопасно.

- В наше трудное, прагматичное время многие перестают надеяться на чудо. Любопытно, на какого зрителя вы работаете?

- Только не на детей. Дети для нас - самая трудная публика, они гораздо быстрее взрослых разбираются во всех секретах. Взрослые всегда склонны искать таинственную подоплеку, хитрость. Ребенок же мыслит просто, конкретно, поэтому быстрее добирается до истины.В принципе, мы разучились удивляться чему-либо необыкновенному. Полет на Луну - нормально. Человеку пересадили сердце - в порядке вещей. Тем не менее, все любят хотя бы на полтора часа окунуться в сказку и поверить тем нехитрым чудесам, которые демонстрирует артист.

- Много ли артистов выступает в вашем жанре?

- Тут надо сразу избежать путаницы. Иногда нас ставят в один ряд с Арутюном Акопяном. А у нас совсем разные жанры. Он манипулятор - эти работают руками, показывают фокусы с картами, шариками, платочками, бумажками и так далее. А я - иллюзионист, работаю со сложной аппаратурой, с ассистентами. Вообще-то иллюзионистов в мире мало. Я знаю двух немцев - Зигфрида и Роя, которые давно живут в США, в Лас-Вегасе: у них великолепное шоу с балетом, с животными, вплоть до слонов.

- Маг Игорь Кио сам верит в чудеса?

- В реальности чудес не бывает. Это я говорю со всей ответственностью, так как сам занимаюсь их производством.

- Вы сами придумываете ваши трюки или это плод коллективного творчества?

- По-разному. Иногда толчком может послужить какое-то жизненное наблюдение, иногда фокус даже присниться может. Конечно, у меня есть команда. Иногда и помощники подсказывают. Если необходимо что-то изготовить в заводских условиях, приглашаем конструктора. Над каждым номером работают и художник, и балетмейстер, и режиссер.

- Какие вопросы вам чаще всего задают зрители?

- Самые разные. Дежурная шутка мужчин - просьба распилить жену. Многие пытаются узнать, как делается тот либо иной трюк. Этого нельзя говорить, иначе номер теряет свое очарование, интригу. Я был свидетелем того, как пять человек после выступления обсуждали секрет моего номера. При этом один из них говорил правильно. Но остальные четверо все равно стояли на своем.

- А про то, почему в продаже нет животного масла, спрашивают?

- Бывает. А еще спрашивают, не еврей ли я.

- Ну и…

- Все ответы давно приведены в классическом романе Ильфа и Петрова!

- Игорь Эмильевич, российская школа иллюзионистов всегда высоко котировалась в мире. А сейчас, мне кажется, некоторое затишье. И отовсюду слышно только одно имя: Копперфильд…

- Все у нас в порядке. Есть иллюзионисты, есть я, есть Копперфильд, который, кстати, очень уважительно говорил, в частности, обо мне, в программе у Игоря Угольникова. Одна проблема: мы пока не смогли поднять до нужного уровня наш промоушн, денег нет! Тот же Дэвид Копперфильд стал первым иллюзионистом, который сделал себе имя на телевидении. Раньше традиционно считалось, что телевидение и иллюзионист - вещи несовместные, телевидение и само умеет творить любые чудеса, зритель не поверит в правдивость происходящего. Копперфильд доказал, что это не так, выпустил уже много видеофильмов, которые покупают и смотрят во всем мире. Но вот когда я увидел его "вживую" в Кремле, его представление показалось мне несколько тоскливым зрелищем. Такими же скучными показались мне и несколько других западных шоу, которые довелось видеть. Но они превосходят нас по сценическому освещению, техническим эффектам - я имею в виду именно вспомогательную, "оформительскую" технику. Поскольку у нас в стране нет денег на армию и зарплаты, это не удивительно...

- Простите, пожалуйста, мою наивность, но скажите, Игорь Эмильевич, а как этот пресловутый Копперфильд все-таки летает?

- Раскрывать секреты коллег, по меньшей мере, неэтично, но поверьте, ничего сложного в этом нет.

- Возможно, хотя мне и трудно в это поверить. Я, наверное, рожден ползать. А вот жизнь циркового артиста протекает в основном на колесax. Вспомните, пожалуйста, какой-нибудь забавный эпизод из вашей богатейшей гастрольной практики.

- Если не возражаете, я расскажу вам реальный эпизод из воспоминаний отца. В одной из программ Эмиля Теодоровича Кио был аттракцион лилипутов. Однажды его вызвали в отдел кадров и спросили: "Почему ваши лилипуты не комсомольцы? Так не годится. Это дело нужно исправить". Отец пошел, сказал об этом лилипутам, и те сразу же написали заявления о приеме в комсомол. Через некоторое время они приехали в райком получать членские билеты. Первым вошел Александр Петрович Ольховик, это был самый маленький лилипут. Сначала секретарь его даже не заметил. Разглядев же, совершенно оторопел и не знал, что ему сказать. Наконец после длительной паузы спросил: "Александр Петрович, что вас побудило вступить в ряды Ленинского комсомола?" Тот простодушно ответил: "Кио велел".

- Я понимаю, как много времени отнимает у вас работа. И все-таки чем вы любите заниматься в свободное время?

- Спорт, в первую очередь спорт. Увы, сам я уже прекратил участвовать даже в ветеранских баталиях, хотя в свое время занимался футболом в ФШМ у Константина Ивановича Бескова. И мэтр считал, что у меня есть будущее...

- Он не ошибся, правда, это будущее поджидало вас на арене цирка, а не на футбольном поле.

- Я не стал футболистом, но болельщиком остался. Очень часто хожу на стадион и по телевизору смотрю матчи ведущих европейских чемпионатов.

- Вы спортивный человек, значит, любите бороться за первенство. Ваш брат тоже очень известный артист и выступает в вашем жанре. Конкуренции не возникало?

- Нет, у нас нормальные родственные отношения, нам с Эмилем хватает цирковых площадок.

- Вы часто гастролируете в Израиле. Любите бывать у нас?

- Очень. "Свои" в залах, публика доброжелательная и веселая, страна интереснейшая. К тому же, у меня в Израиле масса родственников и друзей.

- Скажите, Игорь Эмильевич, а все-таки "главный фокус вашей жизни" - это брак с дочерью товарища Брежнева?

- Фокус в том, что я не сел. Воздадим должное Леониду Ильичу: когда мы расписались, он, говорят, просто стукнул кулаком по столу и крикнул, чтобы дочери год в доме не было. И никаких дальнейших шагов не предпринимал. Мне было тогда 18, я был мальчишкой. Она - красивая женщина 32 лет. Сейчас я понимаю умом, почему юноша мог влюбиться именно в такую, зрелую женщину. Никаких соображений карьеры или какой-то выгоды у меня не было. Мы мечтали только об одном - чтобы нас оставили в покое. Но потом нашлись люди, которые многое сделали, чтобы наш брак распался. Ее бывший муж нашел мелкое юридическое несоответствие в деле о ее прежнем разводе, машину закрутили. Ну и все. Но Брежнева вспоминаю с благодарностью - не посадил, и иначе никак жизни не испортил. А мог бы.