По странному капризу судьбы Шалом Якир внешне очень похож на знаменитого своего предка - родича с трагической судьбой Иону Якира, видного красноармейского военачальника, командарма, покрывшего себя славой после разгрома белогвардейцев и расстрелянного энкэвэдистами вместе с Михаилом Тухачевским в 37-ом, к началу второй мировой войны (постарались немецкие спецслужбы, как огня боявшиеся и уважавшие талантливейшего, лихого советского полководца - самоучку).

По приглашению своей коллеги, главы представительства международного еврейского агентства "Сохнут" в Молдове Розы Бен Цви Литаи, Шалом Якир, занимающий такую же должность в Минске, побывал недавно в Кишиневе, где и ответил на вопросы нашего корреспондента.

- Шалом, расскажите о вашем родстве с человеком - легендой.

- Они были двоюродными братьями, мой отец и командарм Иона Эммануилович Якир. Когда отца взяли в 49 году, а тогда в Кишиневе почистили всех, кто имел хоть какое-то отношение к еврейской культуре, то кроме статьи 52-10, по которой они были все осуждены, папе на всякий случай припомнили родство с убиенным братом.

А уж после возвращения его на родину здесь появился сын командарма Петр Якир, известный диссидент и историк. Вместе с его мамой Сарой Лазаревной они отсидели 14 лет и вернулись в Москву. Петр стал ездить с историческими лекциями по линии общества "Знание".

- Вы пересекались?

- Он приходил к отцу, и я дважды видел его у нас в доме - они вступали

в очень странный спор. Петр не понимал отца, который говорил на идиш и про Израиль, а папа не понимал племянника, который занимался вопросами демократизации русского общества. "Твой отец получил пулю в лоб, сколько еще можно?",- вопрошал он Петра.

Семейство у нас ядреное, темпераментное, заводное. Споры продолжались и по другим вопросам.

Я слышал лекции Петра - крайне откровенные. Это был период "реабилиссанса", как говорил отец, или оттепели, когда в обществе дозволялась кой-какая крамола.

Дальше - больше. Спустя годы, когда мы уже переехали в Израиль, на страну обетованную обрушилась лавина гастролей знаменитостей из России, которые прежде были недосягаемы для простого смертного ( все они в большом количестве оказались на одном "пятачке" - подкормиться на западные хлеба приехали). Там появился и Юлий Ким, видный бард.

Добрые люди подсказали мне, перепроверив сначала, что Юлик был женат на Ирине Якир, внучке Ионы Эманнуиловича, а мне она приходилась троюродной сестрой…

Наша дружба длится больше 10 лет. Я живу в Хайфе. Будучи на гастролях, Юлий живет у меня. После тяжелой болезни Ирина умерла и похоронена в Иерусалиме.

Вот так, вкратце, на одной ноге, описал я "Сагу о Якирах". Очень разные судьбы: кто-то за советскую власть, кто-то против, один в русскую литературу подался, другой в идишскую.

- Где вы жили в Кишиневе?

- На 28 июня, напротив нынешнего консульства Румынии, потом снимал квартиру в Ивановском переулке, который позже назвали улицей Якира. Так вот почтальон взял за обыкновение сваливать письма адресованные всей улице - в мой почтовый ящик. Лень было ему ходить. Сегодня улица названа вновь по-иному. Чехарда с этими переименованиями.

- Знает ли широкая израильская общественность о вашем отце, писателе Якове Иосифовиче Якире?

- Были опубликованы в тамошней прессе очерки о всех видных членах семьи.

Отец родился в Бессарабии, в 1908 году. Высшего образования не имел. Оказался самородком. У него была пролетарская (редкая для евреев) биография. Еврейский Горький, он батрачил у мельника. Мама читала романтические романы с вздохами и охами и смотрела на звезды. А отец был весь в прозе и пшеничной муке. Но читал запоем. Энциклопедия ходячая и оратор был отменный. Прекрасно знал румынский язык, иврит, в доме говорил только на идиш. Печатался в кишиневских газетах и журналах, затем в Москве, Нью-Йорке, Париже, Варшаве - когда уже можно было.

Он переводил Шолом-Алейхема на молдавский. Был членом Союза писателей. Славился колоссальным чувством юмора, без которого в жизни можно повеситься.

Его страстью было маниакальное чтение по 8 часов в день, и так 40 лет жизни. Мать говорила, что он женился не на ней, а на литературе. Вечно уткнувшимся был в книги и газеты, да так и не насытился ими.

- Сколько вас у родителей было детей?

- Сестра моя да я. Она писала книги, их вышло шесть. Умерла совсем молодой в 35 лет - был рак. Таким образом отец у меня творил на идиш, сестра - на русском, а моя дочь, родившаяся в Израиле, пишет прозу на иврите. Получилось три поколения литераторов.

Ее зовут Ренат, ей 25 лет, она младшая из трех сестер. В семь лет нацарапала что-то, я с потолка послал в редакцию, и к моему удивлению это сразу напечатали. И пошло-поехало. К 11 годам у нее вышло уже 4 книги. Она перевела на иврит все сказки Чуковского. В московской прессе о ней написали: "Полпред Корнея Чуковского в Израиле".

Это был год, когда Россия повернулась лицом к земле обетованной, а не тылом, как это было много лет. В Израиле поднялась шумиха - вдруг в Москве печатаются ивритские буквы. Книга получила все призы, выдержала 4 издания. Дети репатриантов стали учить новый для них язык не "по-сухому", а по стишочкам в знакомом ритме. Вот такая "каша" получилась семейство Якиров наше.