Одним из первых, кто распознал истинный характер Гая Юлия Цезаря, до поры искусно скрываемый под маской учтивости, был Цицерон. Он как-то заметил, что во всем образе жизни и поступках энергичного, уверенного в себе аристократа явно сквозят тиранические устремления. "Но, — добавил знаменитый оратор, — когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он аккуратно почесывает голову одним пальцем, мне не верится, что этот человек может замышлять такое преступление, как ниспровержение государственного строя".

Пожалуй, Цицерон слишком уж большое внимание уделял аккуратности. Дело-то было всего лишь в том, что Цезарь... очень рано начал лысеть. Над чем потешались не только недоброжелатели, но даже солдаты его армии. Чтобы скрыть недостаток, полководец и стал старательно зачесывать поредевшие волосы с темени на лоб. А позже, уже будучи окруженным всеми мыслимыми и немыслимыми почестями, Цезарь по этой же причине с особым удовольствием пользовался правом постоянно носить лавровый венок.

Но ни аккуратность, ни внимание к прическе не помешали Цезарю ввергнуть страну в пучину гражданских войн, в которых и погибла почти 500-летняя римская республика. Впрочем, до этого момента не дожили уже ни Цезарь, ни Цицерон.

Потомок Венеры

Цезарь утверждал, что патрицианский род Юлиев происходит от богини Венеры и потому облечен божественной властью. И не только утверждал: он, собственно, и жил так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в его происхождении и предназначении.

Как-то у берегов Малой Азии судно молодого Цезаря было захвачено средиземноморскими пиратами, уже тогда наводившими страх на мореплавателей. Они потребовали у знатного римлянина выкуп в двадцать талантов. "Глупцы, вы не знаете, с кем разговариваете!" — рассмеялся тот и предложил... втрое большую сумму. Отправив слуг за деньгами, Цезарь прожил у пиратов почти 40 дней.

Все это время он вел себя так, словно морские разбойники были его телохранителями, — декламировал им поэмы собственного сочинения, тех же, кто не выражал восхищения, называл неучами и варварами, со смехом обещая казнить. Пираты тоже смеялись... Как только привезли выкуп и Цезарь оказался на свободе, он велел своим людям снарядить корабли, погнался за пиратами, захватил их в плен и распял. Всех до единого, кстати, а не только тех, кто остался глух к его декламациям. Награбленное ими добро он забрал себе.

Вообще, бескорыстием Цезарь не отличался никогда. Завоевывая Галлию, он опустошал капища и храмы, полные даров, и часто разорял города исключительно ради добычи. А уже будучи консулом, похитил из Капитолийского храма три тысячи фунтов золота, положив вместо него столько же позолоченной меди. В походах он возил с собой мозаичные полы, без разбору коллекционировал резные камни, старинные статуи и картины, по неслыханным ценам покупал красивых и ученых рабов.

И все же богатство никогда не было его главной целью. "Коль преступить закон — то ради царства", — любил повторять Цезарь строчку из Еврипида. Как-то, проезжая мимо захолустного альпийского городка, он заявил спутникам: "Я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме".

А однажды в храме Цезарь наткнулся на статую Александра Македонского. И замер, как пораженный громом. По свидетельству очевидцев, глаза его предательски увлажнились. "Александр в моем возрасте уже покорил весь мир, а я не совершил еще ничего замечательного", — пробормотал Цезарь и, резко повернувшись, пошел прочь.

Хотя к этому моменту ему исполнилось 33 года и добиться, с точки зрения рядовых граждан Рима, он успел уже многого. Особенно если учесть, что, оставшись в 15 лет без отца, Цезарь вскоре попал в немилость ко всемогущему тогда диктатору Сулле. Юный Цезарь имел неосторожность жениться на дочери его противника. Диктатор потребовал, чтобы брак немедленно расторгли. Но то ли это была любовь, то ли юношеский максимализм, то ли уже проявляла себя легендарная твердость Цезаря, только строптивый новобрачный отказался. Его лишили богатого жениного приданого, родового наследства и сана жреца Юпитера, в который Цезарь был к тому времени посвящен. Жизни не лишили только потому, что Цезарь успел бежать за границу.

Зато после смерти Суллы карьера Цезаря резко пошла в гору. Великолепный оратор (в искусстве красноречия его единодушно признавали вторым после Цицерона), он выступал с блестящими речами против сторонников бывшего диктатора и снискал себе немалую известность. Вернувшись в Рим, Цезарь, говоря современным языком, несколько лет вел светскую жизнь плейбоя (брачные узы пошли-таки прахом без всякого участия покойного Суллы) и, кажется, нисколько не помышлял о военных и политических победах. Однако, расточая деньги на роскошные пиры, бесплатные угощения для граждан, театральные представления и гладиаторские бои, он постепенно завоевал расположение народа. Принцип "хлеба и зрелищ" работал безотказно. Как-то, желая заткнуть за пояс предшественников, Цезарь выставил на состязание одновременно 320 пар гладиаторов, чье убранство и оружие были сплошь из серебра...

Вскоре Цезарь заключил союз с самыми влиятельными людьми тогдашнего Рима — Гнеем Помпеем и Марком Крассом. Это помогло ему в 59 г. до н. э. получить должность консула и сосредоточить в своих руках всю гражданскую и военную власть в республике. Сразу после избрания, желая угодить народу, он внес в сенат несколько, как бы сейчас сказали, популистских законопроектов. Так, его стараниями 20 тысяч римских граждан — ветераны войны и отцы трех и более детей — получили земельные участки в престижной Кампании.

Пройдет десять лет, и прославленный полководец Помпей станет главным соперником Цезаря в борьбе за титул единовластного правителя Рима. Но пока этот могущественный человек был еще нужен Цезарю, и тот решил с ним породниться, женившись на его сестре Помпее.

Брак этот, правда, принес Цезарю больше неприятностей, чем выгоды. Ветреная Помпея, по-видимому, изменяла мужу с молодым богатым ловеласом Клодием. Как-то, во время священного праздника, на котором не полагалось присутствовать ни одному мужчине, Клодий тайно проник к ней в дом в наряде арфистки. Подкупленная служанка провела его в свою комнату и отправилась оповестить хозяйку о приходе любовника. Так как она долго не возвращалась, Клодий вышел из убежища — и наткнулся на других служанок. Перепуганные женщины подняли переполох...

Весть о случившемся мгновенно распространилась по Риму. Клодия обвинили в преступлении не только перед хозяином дома, но прежде всего перед богами, в честь которых совершалось празднество. Сенат назначил следствие по делу об оскорблении святынь. Цезарь тотчас же развелся с Помпеей.

Однако, вызванный в суд в качестве свидетеля, он заявил, что ему ничего не известно насчет того, в чем обвиняют Клодия. "Почему же ты тогда развелся?" — спросил обвинитель. В ответ прозвучала одна из самых знаменитых фраз в мировой истории: "Потому что жена Цезаря должна быть вне подозрений".

Цезарь был женат четыре раза, к тому же неутомим на любовные утехи "на стороне". Во время триумфа — торжественного вступления в Рим полководца-победителя — его солдаты распевали: "Прячьте жен, ведем мы в город лысого распутника". Его любовницами были многие знатные женщины, включая Муцию, жену самого Помпея. Но самым большим увлечением Цезаря была египетская царица Клеопатра. Едва увидев эту женщину, находившуюся тогда в изгнании, он страстно в нее влюбился и помог взойти на египетский престол. Утверждали, что Цезарь был отцом ее сына, названного в его честь Цезарионом.

В амурных делах Цезарь, как, вероятно, и пристало потомку Венеры, отличался чрезвычайной широтой вкусов — недаром его называли "мужем всех жен и женой всех мужей". Еще в молодые годы Цезарь сожительствовал с царем Вифинии Никомедом, за что недруги окрестили его "царской подстилкой" и "вифинской царицей". В письмах Цицерона можно найти подробный рассказ о том, как служители Никомеда отвели облаченного в пурпурное одеяние юного Гая в царскую опочивальню, где будущий властелин Рима был лишен невинности.

Брат Марса

Звезда Цезаря впервые взошла в тот момент, когда по окончании срока консульства он добился назначения наместником в Галлию с правом набирать легионы и вести войну. Это был на редкость дальновидный шаг: некоторые галльские племена еще оставались независимыми от Рима, и их лишь предстояло покорить. Великолепный шанс для честолюбивого командира, мечтающего о подвигах и славе!

Именно в Галльских походах 58-51 г. до н. э. Цезарь выказал себя самым выдающимся из всех живших до него римских полководцев. За восемь лет он обратил всю заальпийскую Галлию в римскую провинцию, наложив на ее жителей огромный налог. За это время Цезарь взял штурмом более 800 городов, покорил 300 народностей, уничтожил 1 миллион человек и столько же захватил в плен.

В ходе одного из сражений он, по свидетельству греческого историка Плутарха, "учинил такую резню, что болота и глубокие реки, заваленные множеством трупов, стали легко проходимыми для римлян". Словом, Цезарь-полководец напоминал уже родственника не столько богини любви Венеры, сколько бога войны Марса.

Солдаты любили Цезаря и ради него с небывалой отвагой шли на любую опасность. Во многом это объяснялось личным примером — несмотря на отнюдь не богатырское здоровье (он был довольно слабого телосложения, страдал головными болями и эпилепсией), Цезарь приучил себя переносить все тяготы военной жизни наравне со своими воинами. В походе он всегда шел впереди войска, обычно пеший, с непокрытой головой, несмотря ни на зной, ни на дождь. Оружием и конем полководец владел замечательно, был удивительно вынослив и мог с невероятной скоростью совершать самые длинные и сложные переходы. Была и другая причина преданности армии Цезарю — щедрые подарки, которыми тот осыпал своих легионеров.

Ведя победоносные войны, он ни на день не упускал из виду положения дел в столице, руководствуясь уже тогда широко известным правилом "ты мне, я тебе". С помощью денег Цезаря его друзья получали в Риме высокие посты и делали все от них зависящее, чтобы укрепить позиции своего покровителя.

К тому времени одряхлевшая Римская республика неуклонно погружалась в пучину коррупции и анархии. Государственные должности сделались предметом открытой купли-продажи. В народном собрании, где проходили выборы должностных лиц, голоса отдавались тому, кто даст больше денег. Нередко во время голосования дело доходило до поножовщины и убийств. Все громче говорилось о том, что страну может вывести из кризиса лишь "твердая рука", которая для большинства ассоциировалась с двумя наиболее авторитетными людьми того времени — Гнеем Помпеем и Юлием Цезарем. Вокруг Помпея сплотились сторонники традиционного сенатского республиканского строя, Цезарь возглавил приверженцев монархии.

Столкновение двух незаурядных личностей было неизбежно. Помпей, которому Цезарь был во многом обязан своим возвышением, поначалу не принимал его амбиций всерьез, считая, что при необходимости без труда расправится с этим выскочкой. Как и многие другие, Помпей жестоко заблуждался на счет Цезаря и дорого заплатил за свою ошибку.

Некоторое время они, как два шахматиста, не предпринимали активных действий, упражняясь в позиционной игре. Находившийся в Галлии Цезарь ждал удобного случая, чтобы сделать решающий ход. Случай представился вскоре — Помпей, получив особые полномочия сената, издал указ, по которому Цезарь объявлялся врагом отечества, если не сложит оружия и не явится в Рим. Покоритель галлов оказался перед выбором: распустив войско, вернуться в столицу в качестве частного лица, или с оружием вторгнуться в Италию, начав гражданскую войну. Цезарь не был бы Цезарем, если бы не выбрал второе. Вечером 10 января 49 г. до н. э. он всего с 5 тысячами пехотинцев и 300 всадников тайно достиг речки Рубикон, отделявшей его провинцию от Италии.

Этого человека в жизни нечасто одолевали сомнения, но на сей раз он остановился в нерешительности и долго раздумывал. Умный стратег и дальновидный политик, он понимал, в какую смуту в государстве выльется его жажда неограниченной власти. Некоторые историки приписывают ему слова: "Еще не поздно вернуться; если я откажусь от перехода, это будет бедой для меня, если перейду — для всех". Но, как часто бывает, натура завоевателя взяла верх над доводами морали. Вслед за тем последовала еще одна, куда более известная в истории фраза — "Жребий брошен!" Когорты Цезаря перешли Рубикон.

Помпей, который пользовался поддержкой сената и располагал в Испании — своей провинции — большим войском, считал себя непобедимым. "Стоит мне топнуть ногой, как из земли вырастут легионы", — хвастливо говорил он. Но, когда Цезарь со своим небольшим войском неожиданно приблизился к Риму, Помпей и большинство сенаторов бежали, поддавшись всеобщей панике.

В два месяца Цезарь подчинил себе всю Италию. Но ему еще предстояло разбить армию Помпея, куда более многочисленную, чем его собственная. Решающее сражение произошло в 46 г. до н. э. у города Фарсал в Македонии. Цезарь приказал своим наемникам-германцам против обыкновения не метать копий в ноги врагам, а целить прямо в лицо. Его психологический расчет полностью оправдался: молодые солдаты Помпея, кичившиеся красивыми холеными телами, в страхе, что их лица будут обезображены, дрогнули и обратились в бегство. Войско Помпея было разбито. Победитель поступил великодушно (как, кстати, не раз поступал с противником) — большинство пленных включил в свою армию, а многим знатным римлянам, поддерживавшим Помпея, даровал прощение. Среди них был и Марк Брут.

Помпей, прозванный современниками Великим, кончил жизнь трагически — он бежал к своим бывшим союзникам в Египет, где был вероломно убит по приказу 13-летнего Птолемея ХIII. Когда Цезарь прибыл в Александрию, ему подобострастно поднесли отрезанную голову недавнего врага. Победитель отвернулся и, говорят, даже пролил слезу. Мог ли он знать, что переживет Помпея всего на три с половиной года...

В гражданской войне, продолжавшейся в общей сложности пять лет, Цезарь не потерпел ни единого поражения. После одной из таких победоносных битв родилась его знаменитая формула: "Пришел, увидел, победил!" Но выигрыш последнего сражения — с сыновьями Помпея, собравшими в Испании сильную армию, — дался ему с огромным трудом. После он признался друзьям, что впервые за свою блистательную военную карьеру сражался не столько за победу, сколько за собственную жизнь.

К концу войны в Риме была проведена перепись населения. Из 320 тысяч, живших здесь прежде, осталось меньше половины — столько народа истребили междоусобицы только лишь в "вечном городе", не считая остальной Италии и ее провинций.

Юпитер

Цезарь достиг всего, чего хотел. Он стал неограниченным властелином державы, которая лишь формально все еще считалась республикой. Сенаторы старались перещеголять друг друга, осыпая главу государства беспрецедентными почестями. Он был назначен пожизненным диктатором, бессменным консулом и трибуном, наследственным верховным жрецом, префектом нравов, носил титулы "императора" (главного военачальника) и "отца отечества".

Все его распоряжения были заранее одобрены сенатом и народным собранием. Цезарю полагались золоченое кресло, священная колесница и носилки, в его честь была воздвигнута статуя с надписью "полубогу" (в цирковых процессиях ее везли вместе со статуями богов). Изображение Цезаря чеканилось на монетах, день его рождения и дни побед отмечались как народные торжества, месяц квинтилий был переименован в юлий (июль).

Власть часто развращает и тех, кто ее достоин. Видя подобострастие приближенных, Цезарь перестал уважать людей и относился с презрением даже к тем, кто этого не заслуживал. Делегации сената он принимал сидя — неслыханное для тогдашнего Рима оскорбление! Вот лишь некоторые его высказывания: "Республика — ничто, пустое имя без тела и облика", "Слова Цезаря люди должны считать законом", "Все будет хорошо, если я того пожелаю!" И все же будем справедливы: в отличие от многих своих последователей, Цезарь не был кровожаден по натуре, и его царствование не ознаменовалось кровавыми репрессиями и преступлениями, как во времена первых римских императоров. "Никто не погиб от него иначе, как на войне", — утверждает историк Светоний.

Деятельная натура Цезаря не позволяла ему спокойно почивать на лаврах. Он строил военные планы — готовился к войне с парфянами, после чего хотел пройти вдоль Каспийского моря и Кавказа, обогнуть Черное море, завоевать Скифию, Германию и через Галлию вернуться в Италию, значительно расширив круг римских владений. С помощью египетского математика и астронома Сосигена он создал новый, более совершенный календарь, который был введен с 1 января 45 г. до н. э и просуществовал до конца XVI века, а в России — до 1918 года. Цезарь был одним из талантливейших писателей своего времени — его "Записки о галльской войне" и "Записки о гражданской войне" высоко ценил Цицерон.

Менее года довелось Цезарю в полной мере пользоваться плодами своего могущества. Жажда все новых почестей восстановила против него многих аристократов, с горечью взиравших на закат некогда великой республики. В начале 44 г. до н. э. возник заговор, который возглавили знатные республиканцы Кассий и Брут, любимец Цезаря. Предчувствуя опасность, друзья уговаривали диктатора окружить себя телохранителями. Тот отказался, заявив: "Лучше один раз умереть, чем постоянно ждать смерти". Слух о том, что на ближайшем заседании сената Цезаря должны объявить царем, заставил заговорщиков ускорить приготовления.

56-летний Цезарь, никогда не обращавший внимания на приметы, в последнее время получил несколько зловещих предзнаменований. Священные щиты в храме издавали неясный гул, в жертвенных животных не находили сердца, ночью в спальне Цезаря сами собой со стуком отворялись окна и двери. Накануне рокового дня на обеде у одного из приближенных речь зашла о том, какая смерть лучше всего. "Неожиданная!" — быстро произнес Цезарь. Его жена Кальпурния увидела во сне убитого мужа и умоляла Цезаря отложить заседание сената. Тот стал было колебаться, но один из участников заговора, которому диктатор доверял, уговорил его не менять решения.

Прорицатель Спуринна как-то предсказал Цезарю, что 15 марта, в день, который римляне называют "идами", ему надо остерегаться большой опасности. Выйдя утром из дома, Цезарь встретил прорицателя и насмешливо сказал ему: "Ну, Спуринна, а ведь мартовские иды наступили!" "Наступили, но не прошли", — спокойно ответил тот.

У входа в сенат один из сторонников Цезаря, узнавший о заговоре, пробился к нему и передал свиток, шепнув: "Здесь написано об очень важном деле. Немедленно прочти, только никому не показывай!" Прочитать послание Цезарю помешала толпа просителей — он так и вошел в зал со свитком в руках.

Сенаторы поднялись с мест в знак уважения. Заговорщики, возглавляемые Брутом, разделились на две части — одни встали за креслом Цезаря, другие вышли навстречу с прошениями. Один из заговорщиков сорвал с плеч диктатора тогу, что было условным знаком, другой ударил его кинжалом в затылок. Рана была неглубока, и Цезарь, повернувшись, закричал: "Негодяй, что ты делаешь!" — и пронзил руку нападавшего стилом, острой палочкой для письма.

Не посвященные в заговор сенаторы оцепенели от ужаса. Окружив Цезаря, заговорщики стали наносить ему удары кинжалами. Брут ударил его в пах. Увидев среди убийц своего любимца, Цезарь горестно произнес: "И ты, Брут, сын мой!.." — после чего перестал сопротивляться и покорно подставил себя под удары. Позже на обезображенном трупе "отца отечества" насчитают 23 раны. Горя желанием поскорее расправиться со своей жертвой, многие заговорщики впопыхах переранили друг друга.

***

Упоение собственной смелостью вскоре сменилось смятением. Сенат собрался было официально объявить Цезаря тираном и бросить его тело в Тибр. Однако консул Антоний воспротивился, заметив, что в таком случае должны отказаться от своих мест все, кто получил их от Цезаря. В результате сенат раздал "всем сестрам по серьгам". Покойного причислили к богам и наградили титулом "дивус" — "божественный". А каждому из его убийц была гарантирована неприкосновенность и выгодная должность в придачу.

Многие надеялись, что после смерти Цезаря в стране воцарятся свобода и благоденствие. Но вышло иначе — гражданские смуты и ожесточенная борьба за власть терзали Италию еще 13 лет, пока не завершились торжеством Октавиана, внучатого племянника Цезаря, и окончательным падением Римской республики.

Но пока до этого далеко. На другой день после расправы над "божественным" заговорщики во главе с Брутом вышли на форум и произнесли торжественные речи перед собравшимся. Ответом была гробовая тишина. Как это еще не раз повторится в истории, народ безмолвствовал.

Зато во время похорон толпой, казалось, овладело массовое помешательство. В каком-то трагическом экстазе знатные сановники разрывали и бросали в погребальный костер с телом Цезаря свои одежды, воины — оружие, женщины — украшения. За минуту перед тем Антоний объявил, что каждому римскому гражданину покойный завещал по 300 сестерциев...