Самая поразительная атака этих дней - на Александра Солженицына. Парадоксальным образом в новой, сегодняшней атаке используют наработки старой госбезопасности, которая 30 лет назад начала тщетную травлю писателя после появления книги "Архипелаг ГУЛаг". "Потёмщики света не ищут" - так называется статья-отповедь Солженицына, которую на этой неделе напечатали сразу "Литературная газета" и "Комсомольская правда".

К Солженицыну никогда не относились равнодушно. Он воодушевлял или раздражал, его носили на руках или пинали. Он - отдушина для одних и головная боль для других. Одно и для всех стало понятно сразу: эта мощная фигура просто обязана была стать объектом самых серьезных спецопераций со стороны властей. Судьба вопреки всему: он не погиб в лагере, не умер от рака, выжил после покушения, а после высылки из страны совершенно не вписался в западную идеологию борьбы с советской сверхдержавой.

Но вот он вернулся на Родину. И внезапно, как запоздалым шлейфом, спустя четверть века, те же атаки - уже не режима, но с набором той же пропаганды. Ответа писателя ждали. Статья еще только готовилась, а агентства уже анонсировали это как событие.

"Новые нападчики не брезгуют никакой подделкой. Самые старые, негодные, не сработавшие нигде в мире и давно откинутые фальшивки, методически разработанные и слепленные против меня в КГБ за всю 30-летнюю травлю, приобрели новую жизнь в новых руках", - пишет Александр Исаевич.

"Сенсация": в архивах якобы обнаружен донос в Экибастузском лагере на зеков-украинцев, готовивших мятеж! Почерк очень похож на рукописи писателя - того самого, который впервые когда-то поднял боль миллионов на мировой уровень. И вдруг... Теперь далеко не все знают, что эту бумагу уже пробовали сделать сенсацией 27 лет назад.

Все начиналось в далеких 1960-х, буквально сразу после выхода "Ивана Денисовича". В ЦК вдруг поняли, что джинн выпущен из бутылки. В 1965-м изъяли архивы Солженицына, и стало ясно: он опасен, сила воздействия его слова угрожает строю. С таким врагом надо было что-то делать. Но в 1970-м он получает Нобелевскую премию. В 1973-м написан "Архипелаг". Из справки Андропова Брежневу: Солженицын вызывает симпатии "у некоторой части творческой и научно-технической интеллигенции. Как ни тяжелы клеветнические сочинения Солженицына, но в них есть доля правды".

13 февраля 1974 года советские власти лишили Солженицына гражданства и выслали из страны. Арестовать уже было нельзя: герой-мученик был невыгоден. Первая задача была выполнена, стояла вторая - подорвать доверие к писателю со стороны Запада.

На первый взгляд тихая Швейцария казалась именно тем местом, где можно спокойно жить и спокойно писать. Вряд ли Солженицын догадывался, что даже находясь здесь, в Цюрихе, он по-прежнему - в центре той самой "холодной войны".

"Паук" - так назывался специальный план действий, разработанный КГБ и одобренный Политбюро ЦК КПСС. В Женеву и Берн выезжают высокопоставленные сотрудники госбезопасности, на подкрепление спешат сотрудники "Штази" и чехословацкой разведки.

Уже скоро выходит книга чеха Томаша Ржезача "Спираль измены Солженицына". Письмо председателя КГБ Андропова министру внутренних дел Чехословакии Яромиру Обзине: выход в свет данного издания явился результатом добросовестного труда автора и настойчивой совместной работы с ним сотрудников 10-го управления МВД ЧССР и 5-го управления КГБ СССР. Активных творцов предлагается даже наградить.

Петер Холенштайн был еще молодым, но уже известным журналистом, когда к нему обратился некто Франк Арнау. Он рассказал, что имеет кое-какие материалы и готовится написать книгу. Есть название: "Борода снята. Разоблачение Александра Солженицына". Арнау был уже слишком стар, поэтому искал человека, который за 25 тысяч швейцарских франков написал бы такую книгу под его именем.

"Сумма гонорара, которую мне предложил Франк Арнау, считалась просто сумасшедшей. Было совершенно очевидно, что такие деньги свидетельствовали о том, что разоблачение должно быть фантастическим: Александр Солженицын во время лагерного заключения действовал якобы как агент КГБ, если я не ошибаюсь, под именем Петров или Ветров. Он сам, как я помню, упоминал это имя в книге "Архипелаг ГУЛаг", - рассказывает Петер Холенштайн.

"В "Архипелаге" я не поколебался изложить историю, как вербовали меня в лагерные стукачи и присвоили кличку, хотя я ни разу этой кличкой не воспользовался и ни одного донесения никогда не подал. Я и нечестным считал бы об этом умолчать, а написать - интересным, имея в виду множественность подобных вербовок, даже и на воле. Как прочли, стало быть, "Архипелаг" - так и принялись за изготовление", - пишет Александр Солженицын.

И подделку изготовили. Текст лжедоноса Петер Холенштайн втайне от писателя Арнау переправил Солженицыну, по-журналистски стараясь докопаться до истины. А Солженицын тут же обнародовал факсимиле подделки в "Лос-Анджелес Таймс".

"Я хотел иметь графологическую экспертизу, сравнение почерков этих писем и подлинный почерк Солженицына. Но Арнау жестко отверг это. Это было для меня еще одним свидетельством того, что что-то здесь не так. Очевидно, однако, что речь шла о спланированной акции с целью дискредитировать Александра Солженицына в глазах немецкоязычной аудитории. Так как Франк Арнау поддерживал тогда тесные связи с бывшей ГДР, а именно с издательством "Ауфбау" в Берлине, с университетом имени Гумбольдта, где он был почетным доктором права, мне стало ясно, что за всем этим стоят связи между "Штази" и КГБ. И что целенаправленно искали в Западной Европе такого человека, который обладает определенной известностью и хорошей репутацией, чтобы опубликовать эти документы и ударить по Солженицыну, который в то время пользовался огромной популярностью. Но все это, очевидно, потерпело крах, в том числе, наверное, и благодаря моему скромному вкладу", - вспоминает Петер Холенштайн.

Однако крах операции с доносом через 25 лет как-то позабыли. "Как Александр Исаевич сдал Ивана Денисовича" - пишут киевские "Столичные новости". Аргумент все тот же - донос за подписью Ветрова, якобы только что из архива. Все тот же Ветров все так же предупреждает начальство лагеря: бандеровцы готовят восстание, вооружаются, ждут 22 января.

Но в самом главном месте текста фальшивки - провальный для гебистов просчет: "донос" на украинцев пометили 20-м января 1952-го, цитируют "сегодняшние" якобы разговоры с украинцами-зэками и их "завтрашние" планы, но упустили, что еще 6 января все до одного украинцы были переведены в отдельный украинский лагпункт, наглухо отделенный от русского. И на украинском лагпункте вообще никакого мятежа в январе не было.

Бывший политзэк Юрий Киреев - тот самый, который в "Архипелаге" упоминается как Юрочка, писавший стихи под Блока. Как будто в ответ он любит повторять, что не поклонник творчества Солженицына. Юрий Киреев помнит, как посреди лагеря возводилась стена, помнит, как по ту сторону перевели всех украинцев. Правда, не совсем понимает, почему журналистам теперь так важна точная дата разделения лагеря: после 20 января или все-таки раньше?

"20 января никому бы не пришло в голову ставить елку. А я помню, что стояла елка. Но это было не позже первого воскресенья января 1952 года. Это совершенно точно. Причем здесь говорит всё - и моя память, и элементарная логика", - говорит Юрий Киреев.

Первое воскресенье января 1952-го выпало на 6-е число. Это сочельник, о котором и пишет Солженицын в "Архипелаге".

А в так называемой российской части зоны действительно вспыхнул стихийный мятеж, и действительно 22-го января. Только вот украинцы в нем, находясь за стеной, никакого участия не принимали. Именно так все это подробно описал в 70-х годах Дмитрий Панин, еще один зэк того времени, в своей книге "Лубянка-Экибастуз". Панин умер в 1987-м. Но еще и ныне есть живые свидетели тех событий.

"Но вот воцарилась на Руси и в окрестностях безграничная свобода для каждого лгать что угодно. И нынешние энтузиасты рвутся чуть ли не жарче прежних гэбистов. И дальше и дальше раскатом, теперь уже неприкрыто сплетаясь у обвинителей с гневным раздражением моим недавним двухтомником "Двести лет вместе". До сих пор я не разоблачен, кажется, только в одном: что и физмата не кончал, и университетский диплом - подделка", - пишет Солженицын.

Ответить, по словам писателя, его заставила и необузданная клевета, и, как он пишет, оставшиеся уже недолгие сроки жизни. Скоро классику - 85. Но даже в эти годы, судя по ясности и жесткости ответа, борец-одиночка так и не стал пенсионером на отдыхе.