На закончившемся недавно общероссийском форуме, посвященном безопасности детей, были обнародованы страшные цифры. За последние 10 лет статистика детских самоубийств увеличилась в 80 раз!.. О том, какие процессы, происходящие обществе, стоят за этими цифрами, мы беседуем с доктором психологических наук Верой АБРАМЕНКОВОЙ.

Культ «эстетики безобразного»

Почему смерть кажется подросткам все более притягательной? Опрос старшеклассников лицеев и гимназий Санкт-Петербурга показал, что на первое место наша «золотая молодежь», наши умники и умницы ставят… смерть, на второе — жизнь, а на третье — секс… Понятно, что этот опрос ни в коей мере не отражает картины по всей стране, но то, что хотя бы для части подростков смерть становится интереснее жизни, — очень тревожный симптом.

Одна из причин этого — насаждение танатизации — влечения к смерти — всеми средствами массовой информации. Символика смерти и распада — вокруг нас, она на одежде детей, на книгах, которые они читают, на игрушках. Последние «достижения» в игровом бизнесе: на Международной выставке в Нью-Йорке — новый набор игрушек, представляющий ставший культовым образ пришельца. В рекламном буклете написано: «Новые игрушки позволяют детишкам, любящим острые ощущения, игрушечными ножницами вспороть брюхо зелененького посланца внеземных цивилизаций и по очереди вытащить на свет его внутренности: селезенку, желудок, печень и т.д.» Чем не пособие для Джека Потрошителя до 16-ти и старше!

Тревожно, что изменилось содержание детских игр и фольклора — в них все больше моментов жестокости, цинизма. Четырехлетний карапуз бегает по игровой площадке за сверстником и кричит: «Я тебя изнасиловаю!»

Школа смерти

Все это свидетельствует о процессах дегуманизации в детской субкультуре, когда «остроумная» смесь жестокости и радостного смеха по поводу чужой боли ближе ребенку, чем сострадание. И это не только виртуальная реальность смерти как убийства, умерщвления, насаждаемая телевидением, видео- и компьютерными играми, но и все явственнее проступающая в детских рисунках тема смерти природы и всего живого, тема экологической катастрофы и опустошения в глобальном масштабе, а также гибель людей и собственное небытие. С конца 90-х годов она все явственнее проступает в рисунках младших школьников и сочинениях подростков.

Невозможно без потрясения смотреть рисунки детей на тему «Наше будущее». Девочка 11-ти лет символически изобразила смерть в виде атомного гриба, поднимающегося над планетой, и написала название болезней, которыми, по ее мнению, заболеют 7/8 всех людей: наркомания, курение, астма. А в «Прошлом времени» ей видится речка, полная рыб, цветущая лужайка с пасущимися на ней животными, прекрасные бабочки над цветами — тот мир, которые взрослые отнимают у детей… Или рисунок другого школьника — среди могил лежит человек, проколотый множеством шприцов — в том числе и гигантских…

Откуда этот ужасающий сдвиг в психике, в нравственности?

Детские психиатры и психологи убеждены в следующем:

• дети часто в игре или жизненных ситуациях подражают увиденному на экране;

• дети склонны отождествлять себя с отдельными жертвами или агрессорами и переносить эти роли в реальные ситуации;

• дети могут в результате увиденного счесть насилие приемлемой моделью поведения и способом решения своих проблем.

Ужасающая статистика детской жестокости и подростковой преступности в России последних лет свидетельствует о правомерности выводов ученых: подавляющее большинство несовершеннолетних преступников при выяснении мотивов истязаний, убийств, изнасилований и других преступлений против личности указывали прямо или косвенно на «экранные аналогии».

Детям навязывается идея смерти, в сознание и подсознание ребенка внедряются мотивы умирания, убивания — других или себя.

Когда «все позволено»

Самоубийства детей — та цена, которую мы платим за ложные «свободы». «Все позволено» — этот лозунг особо пагубен для детей. Ребенку необходимы рамки, нравственные пределы, четкие границы добра и зла. Да, он всегда будет пытаться их преодолевать, заглядывать за черту… Но лишь для того, чтобы еще более резко с помощью взрослого определить для себя, «что такое хорошо и что такое плохо».

Психологи знают, что, если дошкольник жалуется, «ябедничает», что Саша оторвал крылья бабочке, Маша ударила новенького, Гриша не дает кубики и пр., это чаще всего для того, чтобы услышать: бабочка живая, нельзя отрывать у нее крылья; бить никого нельзя, особенно новеньких; нужно делиться с друзьями… То есть ребенку необходимо подтвердить норму, очертить границы «можно» и «нельзя», для него жизненно важно убедиться, что мир по-прежнему стоит на добре, получить уверенность в незыблемости мира и своего места в нем.

По своей природе ребенок неисправимый оптимист, он открыт радости и будущему. И он строит свою жизнь, ориентируясь на то, что он вырастет большой и будет что-то интересное в его жизни.

Но в последние годы ребенок перестал видеть себя в будущем, а если видит, то в какой-то неблагополучной ситуации, а не такой, какая обычно характерна для детского сознания. То есть в сознании детей как бы ОТСУТСТВУЕТ БУДУЩЕЕ. Отсюда — инфантилизм, нежелание становиться взрослым. И сейчас не так уж редко на вопрос, сколько им лет, дети называют меньше, чем им на самом деле, — хотя прекрасно осведомлены о своем возрасте. Взрослость, к которой стремились дети на протяжении всей истории человечества, видя ее исключительно позитивно (в древних культурах дети проходили серьезные физические и психологические испытания для того, чтобы получить статус взрослого!), сегодня как бы утрачивает свою ценность…

Зачем жить ради такой жизни?

Мы себе плохо отдаем отчет, чем оборачивается для детской психики так называемая «валеологизация» жизни. Ребенку в школе стараются раскрыть (и пораньше!) все негативное, что есть в жизни: технологию извращений, абортов, в подробностях говорят о СПИДе, наркомании, преступном мире (чего стоит один учебник Соколова «Граждановедение», который скорее напоминает пособие для малолетних преступников!). Когда вся эта грязь обрушивается на сознание ребенка, который еще и смысла жизни не представляет, у него может возникнуть подсознательная реакция: а зачем ради такой жизни жить?

Еще 40–50 лет назад ребенка окружала совсем иная атмосфера. Да, в жизни всегда было много тяжелого и дурного — ребенок сталкивался и со смертью, и с преступлениями. Но при этом отношение ко всем сторонам жизни было здоровым, дети знали: у них есть перспектива, есть будущее. То, что происходит сейчас, это преступление взрослых, которые в своем помрачении приобщают детей к негативной и неестественной стороне жизни, к извращениям, которые хотя и были всегда, но не становились центром жизни.

Недаром происходящее сейчас характерно для детей с хорошим уровнем жизни, из обеспеченных семей. Оказывается, что дети, у которых есть все, более затронуты тлетворным духом. Как только раскрылась статистика наркомании, то выяснилось, что молодые люди из внешне хороших семей — интеллектуальные, физически здоровые, имеющие массу достоинств — оказались первыми, кто был поражен этим страшным недугом — недугом наркотической смерти. Если вакуум жизни, который вдруг обнаруживается подростком, не заполнен жизненно важной для него деятельностью, то непременно будет заполнен духом зла, духом смерти.

Как оградить ребенка от этого распада? Ребенком надо заниматься, его надо любить — не в смысле обеспечения красивой одеждой, игрушками и развлечениями (в такой ситуации ребенок чувствует себя очень одиноким и, как ни странно, нелюбимым!). Качество жизни не зависит от вещественных предметов; оно зависит от духовных запросов, от того, насколько душевные проблемы ребенка интересуют его родителей, насколько они посвящены в них, насколько любят с ребенком разговаривать о том, что ему интересно. И даже в ситуации, когда родители вынуждены день и ночь работать, чтобы повысился жизненный уровень ребенка, всегда можно найти родных людей (бабушку, тетю), которые были бы рядом с ребенком и как бы утверждали его существование: ты нам нужен и мы тебя любим.

С детьми надо непременно говорить о смысле жизни — этот вопрос становится особенно важным в подростковом возрасте. И осмысление вопроса — ради него я живу? — во многом зависит от родителей.

Меня как психолога часто спрашивают, что делать, если дочка вдруг задумалась о смысле жизни: «Мама, ну зачем я живу? Я не вижу необходимости в жизни. Я такая некрасивая, меня никто не любит, на меня никто не обращает внимания» и так далее. Такие вопросы характерны для подростков.

Мудрая мама может сказать: «Ну что ты, посмотри, какая вокруг красивая жизнь, сколько у тебя доброго впереди, как прекрасна любовь — ты полюбишь, найдешь человека, который будет твоим настоящим другом, выйдешь замуж, у тебя появятся детки, нет ничего прекраснее такой любящей семьи, такого продолжения жизни».

А если мать говорит: «А зачем они, эти дети! И вообще живи в свое удовольствие», — тогда действительно жить незачем. Для того чтобы получать удовольствие? Очень быстро приходит пресыщение, и пресыщение это страшно — это тупик, который показывает, что либо нужно искать новые удовольствия (тогда идет речь о наркотиках), либо сводить счеты с жизнью. Перспективы нет.

И потому именно взрослые должны занять верную позицию, помочь детям осмыслить жизнь, ее позитивные стороны, увидеть ее перспективу.

Что должно вызвать тревогу?

Никто из нас не может сказать, что полностью спокоен за ребенка, что его дитя никогда не коснется страшная тень мыслей о самоубийстве.

Потому надо внимательно смотреть за поведением ребенка, за тем, что нового появляется в его жизни.

Признаки, к которым следует отнестись со всем вниманием:

• Резкое изменение характера в течение продолжительного времени.

• Импульсивные состояния и действия, носящие характер бессмысленных, немотивированных, агрессивных и разрушительных актов, побуждения к деструкции.

• Нестабильность поведения, перепады настроений. Сужение круга общения.

• Смещение социально-психологических пристрастий в сторону пессимизма, цинизма, «чернухи» (предпочтение тяжелой музыки, появление специфических наклеек на теле, наколок, ношение одежды с символикой смерти и разрушения, предпочтение теле- и видеофильмов, компьютерных игр с вампирами, убийствами).

• Увлечение оккультизмом, магией.

Обратите внимание на то, что рисуют ваши дети — не по заданию, а просто так или на темы, говорящие об их отношении к жизни (и смерти). Например, «Наше будущее», «Я через 10 лет» и другие.

Рисунки на тему «Моя семья» — прекрасный показатель внутреннего благополучия или неблагополучия ребенка, своеобразный психологический тест. И если вы видите сдвиг в сторону неприятия семьи — то это говорит о кризисе семьи. Увы, семья все чаще перестает быть убежищем для ребенка. Наблюдается даже такая парадоксальная вещь: 30% первоклассников предпочитают класс своей семье — и не потому, что школа такая замечательная, но, видимо, оттого, что очень уж тяжело становится ребенку в семье.

Определенную опасность представляет ситуация и в тех семьях, где ребенка как бы перекармливают только хорошим: говорят лишь о положительных примерах из жизни, воспитывают как бы под колпаком. Здесь нередка реакция протеста, бунта: «Надоели мне твои розовые примеры и розовые капли, которые ты капаешь на меня!» Такой ребенок, не получивший «прививки от Зла», может сорваться, столкнувшись с реалиями жизни.

Потому по отношению к ребенку необходима разумная трезвенность — надо, утверждая его в добре, раскрывать перед ним и негативные стороны жизни — не для того, чтобы напугать, но чтобы уберечь от них. Раскрывать весь спектр жизни, говорить, что жизнь — это прежде всего труд, но не надо бояться, этого — трудное мы преодолеем вместе, но будет и много радостей.

Смерть самоубийцы — это утверждение, что нет надежды, нет будущего. Самоубийца не думает о тех, кого оставляет, о том, что его смерть осуждает их. Ведь это означает, что рядом с таким человеком не нашлось никого, кто бы его утвердил, кто бы убедил, что его жизнь нужна другим…