Тела 17 немецких солдат (16 ноября на немецком военном кладбище Бернёй во Франции были преданы земле недавно обнаруженные тела немецких солдат, расстрелянных в 1944 году французскими партизанами. - Прим. ред.) напоминают о все еще покрытой мраком истории сотен тысяч немцев, которые провели во Франции четыре года (1944-1948) в качестве военнопленных, прежде чем вернуться на родину.

По данным Главного управления по делам военнопленных (ГУДВ), учрежденного после освобождения страны от оккупации, во Франции провели несколько лет 1 млн 65 тыс. немецких пленных. К этому числу следует добавить 182400 заключенных восьми лагерей, созданных во французской оккупационной зоне в Германии.

Они были взяты в плен американцами, а также силами Сопротивления как на французской территории, так и в самой Германии (оттуда они были депортированы во Францию, где было создано около сотни лагерей или "складов", как их тогда называли). Это был "первый во французской истории опыт массового содержания людей в концлагерях", отмечает Фабиан Теофилакис - историк, работающий в настоящее время над диссертацией о немецких военнопленных.

Часть пленных, которым повезло больше, чем другим, были размещены в домах французских крестьян, где их использовали в качестве рабочей силы на сельскохозяйственных работах. С 1947 года они могли пользоваться статусом "свободного гражданского работника", который позволял немцам подписывать ежегодно возобновляемый контракт на выполнение восстановительных работ.

Такие контракты подписали более 130 тысяч немцев, и многие из них остались жить во Франции. В 1948 году в соответствии с Московскими соглашениями был составлен план репатриации пленных.

За эти четыре года жизнь немецких военнопленных складывалась по-разному. Именно вокруг этой темы происходит полемика, предпринимаются попытки переписать истории. Для Франции, где после войны ощущалась острая нехватка рабочих рук, эти пленные были ценным капиталом. Правительство даже попросило американцев передать ему 2 млн немцев.

Пленные работали на полях, на заводах, восстанавливали городские дома, дороги, мосты, занимались разминированием. Польза, которую они приносили, давала пленным защиту. Так, в директиве ГУДВ от 7 апреля 1945 года подчеркивалось: "Поддержание пленных в состоянии годности к работе должно являться главной задачей".

Но были и другие примеры. После освобождения французы сводили счеты прежде всего с солдатами войск СС и нацистских организаций, совершавших зверства, но также с солдатами вермахта. Они становились жертвами самосуда, облав, депортаций.

Таких случаев было довольно много, но общую цифру назвать сложно. На юге Франции кое о чем рассказывают архивы Красного Креста: например, в них можно прочесть, что в деревне Фюр неподалеку от Гренобля были расстреляны офицеры, признанные виновными в Веркорской бойне (Во время Второй мировой войны немецкие оккупанты расстреляли более тысячи защитников горы Веркор, являвшейся центром французского альпийского Сопротивления. - Прим. ред.).

Несколько тысяч военнопленных погибло от тяжелого труда, а также при разминировании опасных зон. Наконец, гибли они и в самих лагерях, где пленные умирали от недоедания, отсутствия гигиены, болезней. Бывшие узники рассказывают, что по жестокости условий эти лагеря не уступали Бухенвальду.

Фабиан Теофилакис предпочитает говорить об "условиях, достойных сожаления": до конца 1946 года, когда ситуация стала улучшаться, в лагерях катастрофически не хватало одежды, одеял, а пищевой рацион военнопленных был сокращен до порции супа раз в два дня.

Массами косили заключенных болезни, прежде всего дизентерия и тиф. От них в лагерях умерло от 25 до 60 тыс. пленных. Но французские власти требовали новых рабочих рук, зная, что не смогут ни прокормить, ни одеть людей. В сентябре 1945 года американцы даже прекратили передачу пленных.

В письме от 5 октября того же года американский администратор мест содержания военнопленных констатировал, что "в предстоящие зимние месяцы 200 тыс. человек угрожает смерть от недоедания".

В общей сложности во Франции за четыре года погибло около 70 тыс. немецких военнопленных. Это очень много, но все же это далеко не миллион человек, о котором писал канадец Джеймс Бак в своей книге о лагерях на Рейне, вышедшей в 1990 году. Эта книга подверглась нападкам за "ревизионизм": складывалось впечатление, что автор стремился принизить трагедию Холокоста, сравнив его с участью немецких пленных.

Об этой печальной истории долго старались забыть. Как отмечает Фабиан Теофилакис, было проще "закрыть мрачную страницу прошлого и провозгласить начало эпохи примирения", выполнить "долг забвения", основанный на замалчивании.