- Самвел Владимирович, как вам, человеку, не имевшему опыта в шоу-бизнесе, удалось пригласить Майкла Джексона в Россию?

- В 1992 году я работал в Румынии, где познакомился с режиссером Елизабет Бостан (автор популярного советско-румынского фильма-мюзикла 70-х "Мама" с Людмилой Гурченко и Олегом Поповым. - "Известия"), которая в это время снимала там концерт Майкла Джексона. Она представила меня продюсеру Джексона Марселю Авраму, и в застольной беседе я рассказал ему, что готовлюсь снимать картину в Америке. У меня не было денег на фильм, и Аврам предложил мне устроить концерт Джексона в Москве. Я тогда не придал особенного значения нашему разговору, но вскоре американцы прислали в Москву людей, чтобы узнать, что представляет собой наша компания "Десса" и стоит ли с нами работать.

- Когда вы в первый раз увидели Джексона, какое впечатление он на вас произвел?

- Первые впечатления о нем у меня были самые приятные. Не скажу, что он хороший собеседник. Во время приема в гостинице, он был неразговорчив, сидел в углу, слушал нас. Я даже удивился, как такой тихий парень такое вытворяет на сцене: он казался медлительным, спокойным, хотя и немного со странностями. Он мог, например, попросить в два часа ночи отвести его в ресторан пообедать. Мы его отвезли в ресторан при Даниловском монастыре, накрыли шикарный стол, а он поел только борщ и был очень доволен. Наши звезды, мне кажется, более капризны, чем он. А однажды, когда мы шли с ним по улице, он увидел высокого милиционера в форме и спросил его, где можно купить такую же. И милиционер, оказавшийся поклонником Майкла, обещал подарить ему форму. И действительно привез ее утром в гостиницу.

- В какой обстановке проходил концерт Джексона в "Лужниках"?

Я помню, певец долго не появлялся, и зрители нервничали.

- По вине наших "друзей", раздувших во всех газетах историю Джексона с ребенком (в 1993 году в сексуальных домогательствах певца обвинил 13-летний Джорди Чандлер, но дело удалось замять. -"Известия"), даже говорили, что я привез в Москву двойника певца. "Доброжелатели" пустили слух перед концертом, что кто-то из членов команды Джексона привез наркотики. Приехала милиция. Потом сообщили о заложенной бомбе, стали искать бомбу, в это время еще дождь пошел, который становился все сильнее и сильнее. На улице и в метро в это время объявляли, что концерт отменяется, и призывали зрителей расходиться. Я был весь на нервах, понимал, что все потерял, но деньги меня уже не волновали, я хотел сделать концерт! Я понял, что мне уже не светит снимать никакое кино в Америке, но я хотел победить! И вдруг в этой суматохе ко мне подходит женщина вся в слезах и с огромным портретом Джексона, нарисованным детской рукой. Она протягивает мне эту картину и говорит: "Это рисовал мой ребенок, он почти слепой и он очень хочет получить автограф Майкла Джексона". Взяв рисунок, я пошел к Джексону и объяснил ему, в чем дело. Он сидел в гримерке со своим доктором. Выслушав меня, он сказал: "Вы - сумасшедший, концерт провалился, а вы приходите ради какого-то ребенка !" Я отвечаю: "Ребенок слепой! Плевать на концерт, на весь мир, может, завтра он прозреет от счастья, потому что вы, его кумир, расписались на его рисунке !" Он расписался, я отдал рисунок матери. После этого эпизода Джексон стал совсем другим и сказал, что обязательно будет петь, хотя до этого к нему за кулисы пришла Джуна Давиташвили и сказала, что он не должен сегодня выступать: "Сегодня, 15 сентября, - твой день дьявола, и ты сломаешь позвоночник!"

Но даже после всего этого он сказал, что все равно выйдет на сцену, хотя его смущал полупустой стадион: билетов было продано очень мало. И тут я был вынужден открыть ворота. Увидев, как народ толпой ворвался на стадион, Джексон поднялся и пошел к сцене. Он шел медленно, как на рапиде, но когда включили все эти тонны динамиков и он запел - это был самый счастливый момент в моей жизни. С одной стороны, я понял, что все потерял, с другой - я победил. Но на концерте я не остался: кто-то мне дал водки, я ее выпил прямо из горла, как холодную воду, и поехал домой. У меня нервы были на пределе.

- Чем вы сейчас занимаетесь?

- Пишу сценарии, которые складываю в стол. В 1994 году я снял одну картину "Как дома, как дела?" - это единственная моя картина, где не стреляют. Это фильм о Тбилиси, о моем детстве. Но такие фильмы сейчас не нужны, потому, что это фильм о том, как папа любит маму, мама любит папу, а дети любят своих родителей. Если бы у меня в картине папа был алкоголик, мама - проститутка, а дети - наркоманы, то она, наверно, имела бы успех. А сейчас пока этот фильм лежит у меня на полке до лучших времен.