Не про всякого мужчину совершенно разные и даже не знакомые лично с ним дамы говорят "мой". Тут в самом деле редкий случай. Когда "мой" не определение степени родства, дружбы или близости. А выбор стиля. Чья формула заключена в двух ключевых словах - "размах" и "роскошь". Размах, который ничего не сдерживает, который не делает оглядки на канонические представления о хорошем и плохом вкусе. Роскошь, которая не пытается маскироваться под скромность, которая всегда и громко заявляет о себе. Ни в коем случае не просит - заставляет оглядываться.

Его имя мелькает в рубриках светских хроникеров. Его сезонные коллекции на девяносто процентов раскупают чуть ли не до показов. Его костюмы и вечерние платья хранятся в гардеробах всех первых звезд эстрады, театра, кино, бизнеса и политики.

"Но некогда оглядываться на то, что уже сделано, некогда рефлексировать. Каждые шесть месяцев я должен предъявлять новую коллекцию одежды на суд профессионалов и публики. Это означает, что жизнь подчинена жестким циклам. Каждые шесть месяцев у меня все новое - эмоции, требования, удивления. И если, допустим, человек снялся в пяти фильмах, то дальше он может не беспокоиться. Он уже известен, они уже занял свое место под солнцем. У кутюрье не так. У нас чем выше держишь планку, тем выше спрос".

Парадокс... Все знают, кто такой Валентин Юдашкин. Все знают, что он шестнадцатый год одевает отечественный бомонд. Все знают, что он наш первый "прорыв" в Синдикат высокой моды Парижа. Все знают, что он на короткой ноге с...

И все равно Валентин Юдашкин умудряется оставаться одним из самых загадочных явлений haute couture.

Многие из тех, кто пытался докопаться до истоков феномена, объявляли Юдашкина "баловнем судьбы", "мастером компромисса", "экспортером славянской клюквенности на подиумы Милана, Парижа и Нью-Йорка". Но разве это объяснение? Не бывает так, чтобы четырнадцать лет подряд человеку просто везло с идеями и поклонниками. Тем более в столь капризном, ревнивом и переменчивом пространстве, как мир моды.

"Не бывает", - согласились три его особенные поклонницы. Тем особенные, что для них "мой Юдашкин" не обозначение коллекционной вещицы, украшающей гардероб, не выбор стиля, а сама жизнь. Где он им сын, муж, отец. А они ему, соответственно, мама, жена, дочь.

Раиса Петровна (мама):

- Не было для меня в его взлете ничего неожиданного. Бывают люди одаренные, но ленивые. Бросающие начатое на полпути. Но это не про него, не про моего сына. Вот знаете, он никогда не выходил из дома с несделанными уроками. Неважно, на пятерку, на четверку или на тройку, но он делал. И всегда сам.

- Всегда и все?

Никогда я не была ему советчиком. Я работала заведующей магазина и при моей занятости не особенно обращала внимания на его увлечения. Тем более что Валентин очень спокойный был и дружил в основном с девочками. Потом я увидела, что он много рисует. Но как-то не воспринимала этого всерьез, иногда говорила: "Все сидишь, малюешь..." Уже позже, когда сын заканчивал индустриальный техникум, он участвовал в выставке по макияжу. Я вошла в зал, посмотрела его работы, и у меня как глаза открылись. Мне очень отрадно стало, что он такой талантливый человек. Газеты тогда писали, что он такой же в макияже, как Зайцев в своем искусстве. Сын закончил техникум с красным дипломом и пошел на практику к Зайцеву. И вот однажды он пришел и сказал: "Мама, я буду заниматься одеждой". А у меня ведь отец портной был. И все дядьки Валентина тоже портные. Как бы, наверное, тут гены свой голос подали. Но в тот момент я не об этом подумала. А о том, что сыну трудно будет. Ну и высказалась в том духе, что Зайцев - он ведь один такой успешный. Стоит ли начинать другое дело с нуля, когда ты в своем уже достиг результата? А он мне ответил: "Нет, я попробую".

Теперь-то никто из нас, из близких людей, о том его решении не жалеет. Когда я вижу готовые вещи из новой коллекции, у меня буквально захватывает дух. Я восхищаюсь как женщина. Я горжусь как мать. Может, это не очень скромно. Но иногда смотришь со стороны, как другие люди восторгаются, и думаешь: "А я-то что? Я тем более!" Переживаю за него все равно. Потому что... Хорошо взлетать и, не дай бог, падать. Если кто думает, что он успокоившийся на лаврах человек, то это неправильно. Я знаю, как он всегда ждет реакции зала во время показов. Это такое напряжение, такой жуткий момент, что иной раз хочется плакать.

- Он балует вас нарядами?

- Я не могу и не хочу занимать его этим вопросом. Но вот к юбилею или к дате какой он мне непременно шьет костюм или платье. Валентин любит не столько получать, сколько дарить подарки. Когда он был маленьким, он мне часто говорил: "Вырасту и обязательно подарю тебе бриллиантовые сережки". Обещал цветы дарить, когда начнет зарабатывать. И он не забыл, выполнил все свои обещания.

- А чья была идея работать вместе, его или ваша?

- Он меня пригласил в свой дом моды архивистом. Сын очень занятой человек, и ему нелегко выбрать время, чтобы ехать ко мне и специально встречаться. А так у нас есть возможность видеть друг друга чуть ли не каждый день. Мы вместе отмечаем праздники. Новый год и другие даты. Он старается, чтобы я была в курсе всех его событий. Не успел уехать в Италию, где готовит к показу новую коллекцию, тут же вечером звонит и спрашивает, как у меня дела. Мог бы и не беспокоиться, срочного повода нет, работы у него там полно. Но он звонит.

- Никаких ссор, обид, разногласий?

- Не могу ничего такого припомнить. Валентин не терпит скандалов. Он как-то умеет уходить от этого, и нас в каком-то смысле воспитал. Вот мы уже пятнадцать лет со снохой живем. Ну не в одном доме, а все равно сосуществуем, часто видимся, вместе работаем. И не возникало между нами ссор, не было такого, чтобы кто-то из нас не так посмотрел или не то сказал. Я считаю, что сыну очень повезло с женой. Если бы она загружала его своими проблемами, если бы его дергали и отвлекали домашними делами, у него бы не оставалось сил и времени на творчество. Марина умная женщина. Он сумела стать сыну помощницей и единомышленницей. А про их дочь, мою внучку, могу сказать только одно... Внучка вообще прелесть!

Марина (жена):

- Лично я тоже не могу припомнить ни человека, ни случая, который бы на Валентина так повлиял, что он решил стать тем, кем стал. Дом моды, весь этот бизнес мы с ним вместе организовывали. Но никогда не обсуждали, почему он предпочел заниматься именно этим делом, а не другим. Ему всегда нравилось рисовать, нравились красивые женщины, нравились эксперименты с тканями. Валентин может задрапировать женщину так, что ткань на ней будет смотреться как сшитое платье. Мне кажется, он просто потихонечку выбрал то, к чему у него лежала душа.

- Интуитивно?

- В какой-то степени да. Он не выносит однообразия. Не может заниматься всю жизнь чем-то одним, это слишком пресно. Ему мало женской линии - открываем мужскую. И этого не довольно. Запускаем джинсовую линию...

- Белье, фарфор, аксессуары, парфюм, молодежная одежда... Легче сказать, что пока не входит в зону интересов Юдашкина.

- Это, конечно, преувеличение. Не представляю, чем еще он мог бы заняться. Если только открыть хороший ресторан? Потому что Валя у меня еще и гурман. Любит, когда вкусно приготовлено. Не может съесть лишь бы что. Даже я, как мне кажется, бываю попроще в еде, чем он.

Валентину все время говорят, что он в границах одной коллекции реализует слишком много идей. Обычно дизайнеры берут за основу одну-две модели и шьют их из разных тканей. Если присмотреться, можно заметить, что они, эти модели, отличаются лишь парой-тройкой узнаваемых и акцентируемых деталей. А у Валентина всегда такое впечатление, что ему в одной коллекции как будто места мало. У него все плещет через край. Его все время предупреждают: "Так нельзя! Неэкономно! Ты иссякнешь!" Эти предостережения звучали и четырнадцать лет назад. Но ведь не иссяк. Каким был, таким и остается.

Валентин не из тех, кто сидит на пляже. Отпуск мы проводим в движении. Куда-то едем, что-то смотрим, где-то гуляем, что-то дегустируем. Это поиск впечатлений. Ему постоянно нужны новые впечатления.

- Есть ли у вас фирменный семейный рецепт, как пережить неудачу?

- Неудачи мужа подстегивают. Хотя таких уж прямо неудач не было. Наоборот, если показ проходит слишком тихо-мирно, это его вдохновляет на новую "борьбу". Я не замечала у него рассуждений о том, что, мол, годы проходят. Или о том, что молодые модельеры наступают на пятки. Он в этом смысле адекватен. Чем выше конкуренция, чем больше талантов, с которыми можно на уровне выступать, тем интересней ему работать. Да и молодежи, как бы она себе ни воображала, что в своем отечестве для нее пророка нет, необходим кто-то типа мэтра. Даже если мэтр не всем нравится, все равно с ним хотят посоревноваться.

- Если говорить о Юдашкине-человеке, он не производит впечатление мэтра...

- Не производит. Потому что он еще не подвел итоги. У него не точка. У него еще пока многоточие.

- Рядом с таким мужчиной не тяжело?

- Мне кажется, с любым мужчиной рядом тяжело. Им тоже по-своему тяжело с нами, женщинами. Я по профессии парикмахер (победитель международных конкурсов. - Авт.). И получается, что бросила свое дело ради его дела. Но бросила - это не совсем точно. Мы смогли соединиться в его профессии, не в моей, а в его. И это мое решение. Никто меня не принуждал. Я поняла, что вместе у нас может получиться гораздо лучше, чем если мы будем порознь. Вот и все. И теперь у нас одно дело, мы всегда можем обсудить какие-то творческие моменты. В любое время дня и ночи. Потому что не всегда рабочего времени хватает. Я сама себе выбрала такую жизнь и в принципе ею довольна.

- Жизнь вашей семьи, желаете вы того или нет, находится в фокусе повышенного внимания самой разной публики. Как вы справляетесь с издержками публичности?

- Мы взрослые люди и все понимаем. Вся эта публичность... Мне кажется, это в какой-то степени проблема для нашей тринадцатилетней дочки. Она обычный ребенок, не замороченный на папиной фамилии, очень спокойный в этом отношении, и всегда хотела, чтобы к ней относились как к Гале Юдашкиной с акцентом на имя, а не на фамилию. У нас вообще в отношении фамилии очень скромная семья.

- У вас в семье нет культа папы?

- У нас нет культа, ничьего. Абсолютно. Причем у нас это у всех троих. Что мне очень нравится.

Галя (дочь):

- Наверное, нелегко быть дочерью знаменитости?

- Нет, мне очень нравится, что у меня такой папа. Он всегда может посоветовать, что надеть. Что с чем сочетается. И вообще с ним можно разговаривать на любые темы.

- Ты тоже будешь модельером?

- Ну нет. Я же вижу, как папа работает. Мне кажется, что это очень трудная профессия. Я еще не выбрала. Раньше хотела стать актрисой или юристом. А сейчас не знаю. Еще подумаю. Но только не модельером. Это уж точно.