Очевидно, что особенностью сегодняшнего периода в экономике Молдовы является гремучая смесь рыночных законов и попыток возродить плановую, государством регулируемую экономику. Эта мешанина - результат активных, но никоим образом не согласованных действий реформаторов и ностальгирующих по прошлому специалистов. Не лучшим образом хаос в использовании экономических рычагов отразился и на ценообразовании. Нужно ли удерживать цены на хлеб, и как - чтобы не угробить монополиста? А может быть, все-таки угробить его? Что делать с тарифами на воду, газ, тепло? А подорожавшее молоко?

После всех обещаний власти население может предположить, что это диверсия против трудового народа. Теперь осталось только найти “диверсанта” и устроить ему показательную порку. Но что это даст, и что будет дальше? По мнению экономиста, экс-председателя Госплана МССР Владислава Кутыркина, проблема сегодняшней ситуации заключается в том, что во властные структуры пришли те, кто плохо знают прошлую планово-регулируемую экономику, в силу этого они не могут ее восстановить и смутно представляют себе экономику переходного к рынку периода. Некоторые моменты государственнного регулирования - в тезисах Владислава Кутыркина.

“Хлебная проблема”. Государство и ценообразование

Методология борьбы с вымыванием дешевого ассортимента товаров была и действовала даже в советское время. Почему? Потому что предприятия были заинтересованы в том, чтобы выпускать более дорогостоящую продукцию.

В нашей ситуации цены на хлеб отрегулировать можно и нужно, поскольку хлеб - это высоко социально значимый товар массового потребления. Прежде всего, надо было установить норматив рентабельности по хлебу. Это делают даже высокоцивилизованные страны, в которых производитель по хлебу больше 20% рентабельности не может иметь. И тогда бы сегодня молдавские хлебопекарни выпускали 5-6 наименований наиболее дешевого массового хлеба с рентабельностью ниже 20% и даже на нуле в определенных объемах. Но зато на остальной хлеб они получили бы право поднять рентабельность до 30% и перекрыть потери по дешевым видам хлеба.

Этот вопрос надо продумать вместе с производителями. Ведь в чем трагедия. У нас только в Кишиневе “Франзелуца” обеспечивает основные потребности населения в хлебе. А на периферии - в тех же Страшенах, Калараше, Криулянах - действуют частные хлебопекарни. И что произошло: одни - та же “Франзелуца” - держат цены на хлеб, получая ежедневно огромные убытки, стоят на грани банкротства, а другие продают уже хлеб по новой цене, и у них хлеб не покупают. Пригородные села бросились в Кишинев за дешевым хлебом, объемы выпечки “Франзелуцы” возросли, убытки возросли прямо пропорционально, частные хлебопекарни закрываются - вот и трагедия.

Но это, как говорится, пожарный случай. В прошлом году мы по 60 банов пшеницу у производителя закупали. Что стоило тогда найти 30-40 млн леев в бюджете, закупить дешевое продовольственное зерно и заложить в Госрезерв! И в результате произошло бы то, что мы называем государственной интервенцией в экономику. Государство бы сегодня дешевые ресурсы выбросило, и поставщики были бы вынуждены снизить цены. В России- то хлеб дешевле, на севере Украины он дешевле. Но стратегически не продумывается вопрос.

В соответствии с действующей Конституцией Республики Молдова (ст.126) экономика нашей страны является “рыночной, социально ориентированной, основанной на частной и публичной собственности и свободной конкуренции”. Наши реформаторы первой волны первое что увидели - рынок, где цена определяется спросом и предложением. Есть спрос на хлеб по три лея - его выпускают, нет спроса - производитель просто снимает его с производства. Это закон рынка. Но ведь там дальше идет свободная конкуренция. А какая у нас конкуренция - если раньше монополистом было государственное предприятие, а сейчас частная компания? Нет ее. У россиян действует антимонопольный комитет, и антимонопольный комитет по монополистам четко определяет уровень цен.

Еще одна деталь - ведь мы не усматриваем в статье 126, что рыночная экономика у нас с социальной направленностью. И вот эту вторую часть наши реформаторы, упростившие рыночные отношения, не уловили. Если с социальной направленностью - то должна быть социальная защита. Государство, в силу социальной направленности своей экономической политики, вправе и даже обязано, в рамках законодательства, воздействовать в той или иной мере на процесс ценообразования на стратегические и социально значимые продукты и услуги.

Есть же у нас специальный Департамент информационных технологий, и в нем богатейшая информационная база - мы теперь знаем, у кого, где и что. Так почему мы не можем завести информационный блок о контингенте малоимущих людей и установить им компенсации в связи с повышением цен на хлеб? Именно малоимущим людям. Конечно, у нас действует Закон об адресных компенсациях, там, например, все комбатанты имеют право на льготы. Но есть комбатанты, которые уже 10 лет занимаются предпринимательской деятельностью, а мы ему продолжаем льготы по коммунальным услугам оказывать. Эксперты провели опрос в ряде районов Молдовы и за голову схватились, говорят: вы помощь не тем оказываете.

Органы государственного регулирования

Далее, мы создали много агентств, например, Национальное агентство по регулированию в энергетике. Но никто не может объяснить, почему цена на электроэнергию в северных и северо-западных сетях ниже, чем в центре и на юге. Потому что в агентстве сидят отраслевики. Нужны не агентства, а антимонопольный департамент и методология ценообразования. Этот департамент - антимонопольный - занялся бы вопросом ценообразования в рамках минэкономики.

Регулировать цены для монополистов не просто нужно, а нужно устанавливать цены. Это делает Россия. Возьмите, например, г-на Чубайса - великий рыночник. Но парламент определяет по предложению антимонопольного комитета ему цену по региональным сетям, и больше он копейки не возьмет.

Какие цены нужно регулировать? На энергоносители, на транспортные услуги железной дороги: пассажирские перевозки, грузовые - потому что они увязаны с ценами и тарифами сопредельной территории; межгосударственный автотранспорт - пассажир не может ехать, например, в Рим, и одним перевозчикам платить 200 долларов, а другим 100. Перевозки межгосударственного масштаба координируются в мире. Так почему они не могут координироваться и у нас в республике?

Транспортные перевозки, как правило, составляют большой удельный вес в себестоимости продукции. Это как электроэнергия. Сегодня можно любую продукцию угробить за счет энергоресурсов и транспортных перевозок. Поэтому с этой точки зрения регулировать цены необходимо хотя бы на переходном этапе, когда нет конкуренции и производители зависят от монополиста. Когда возникает большой транспортный рынок, тогда можно выбирать. Но когда ты зависишь от железной дороги, например, там тебе диктуют свою цену, и все.

Суть проблемы в том, что мы говорим - у нас еще недавно было самое интенсивное производство в сельском хозяйстве. Уровень интенсивности в 5-6 раз выше, чем в других странах постсоветского пространства. Здесь выращиваются многолетние, высокоэнергоемкие культуры, трактору по винограднику нужно 16-18 раз пройти: опрыскивать, вспахивать, обрабатывать междурядье и т.д. Но у нас в то же время высокоэнергоемкое производство. Почему наша продукция стала неконкурентоспособной? Потому что когда мы получали по 4 копейки горючее, вопросов не было.

Когда основные поставщики вывели нас на мировые цены по газу, дизельному топливу, бензину, мазуту, у нас экономика сразу рухнула в буквальном смысле слова. Надо было государству сохранить госкомпанию, заключить межгосударственные соглашения, и по поставкам горючего держать цены в руках на эту продукцию. Ведь ОПЕК - содружество нефтедобывающих государств - посредством поставки определенного количества продукции регулирует цены мирового рынка. Так на мировом рынке межгосударственный орган регулирует цены! Мы тоже можем это делать!

Сами нефтепродукты по стоимости очень небольшие. Больше половины цены накручивает государство. То, что бензин в США стоит доллар, а у нас полдоллара, не говорит о том, что первичное сырье не приобретается по другой цене - по одной и той же. Поэтому регулирование здесь вполне уместно и возможно. Я бы на месте правительства субсидировал энергоносители и, благодаря этому субсидированию, снизил бы себестоимость во всех остальных отраслях экономики. Там бы возросла эффективность, прибыль, платежи в бюджет. Но мы действуем по принципу шальной скакалочки - а я хочу сегодня, а я хочу сейчас.

Когда с минфином начинаешь говорить об этом, они отвечают - а нам нужны бюджетные доходы сегодня. Я понимаю, сегодня - а завтра нам не нужно ничего? Вот мы и накручиваем. В прошлом году ехал через Паланку - оказалось, что в два раза дешевле бензин на Украине. А кто виноват, что мы накручиваем налоги - НДС, акцизы? И действительно - а как мы наполним бюджет? А потом мы начинаем говорить о контрабанде. Вы знаете, что норматив потребления нефтепродуктов - тонна на нос, то есть на душу населения, как хлеба. Это нормально. И это для Молдовы 4 млн тонн в год! Мы не говорим о 4 млн т, хотя бы 1 млн заложили в бюджет. А правительство закладывает - 600-800 тыс. Ну не может страна на них прожить! Может быть, целесообразно восполнить выпадающие доходы бюджета за счет более высоких таможенных пошлин на импортируемые товары достаточного отечественного производства.

О госуправлении

В ноябре правительство приняло решение образовать еще одну государственную структуру - Департамент торговли. На департамент возложена в качестве главной функция регулирования розничной и оптовой торговли. Я хотел спросить авторов - каким образом регулировать? В советское время регулировали выделением фондов товаров. Сейчас о фондах никто не вспоминает. Но как только возникает проблема - создают новый орган.

Я как-то вспоминал Савина Ивана Алексеевича (министр финансов МССР). Умный финансист был. Вот сидит он как-то в кабинете - а окна выходят на площадь - и говорит: “Вот, видите - площадь. Кто-нибудь на площади сегодня внесет предложение создать какой-то новый орган. Орган создадим. Но помещения для него нет. Тогда этот кто-то разобьет две палатки на площади и наберет 20 человек. Получит численность и фонд зарплаты. Через две-три недели он сам работу найдет, другим работу задаст и будет доказывать, что ему не хватает численности и фонда зарплаты. Так и у нас происходит сегодня. Количество органов, выходящих непосредственно на правительство, перевалило за 40. У нас 17 министерств: если исключить Германию, Францию и Испанию, то больше, чем у нас, ни у кого министерств в Европе нет.

Кому нужен, например, Департамент законотворчества? Разве мы ликвидировали минюст? Нет. Когда мы создаем департамент, он задает работу министерствам, спускает им задачу - надо разработать такой-то закон. Министерство разрабатывает закон, передает в департамент. Там напутают, а отвечать никто не будет, потому что департамент не может специализироваться во всех областях. Зачем нужно было создавать Департамент виноградарства и виноделия - с выходом на правительство, выводя его из состава минсельхоза, который, кстати, возглавляет вице-премьер?

Или почему Департамент приватизации и управления госимуществом вывели из состава минэкономики? Ведь минэкономики сейчас поставлен в положение, когда он есть, но его функции практическими проблемами не наполнены. Отдайте Департамент приватизации министерству экономики, его возглавлял до последнего времени вице-премьер. Зачем департамент выходит на правительство, на Госканцелярию, на того же вице-премьера, вместо того, чтобы министр сам с департаментом разбирался, а с министра спрашивало правительство? И вот таких примеров сколько хотите. А сейчас мы создаем еще и новый Департамент торговли. Для того чтобы решать вопросы управления и создания органов управления, нужно сначала определиться с функциями - что эта структура будет делать? А потом создавать ее.