|
|
|||||
Общество
Михаил ЖВАНЕЦКИЙ
Новогоднее обращение к советскому народу Наконец-то! Все вздохнули с облегчением. Пройдя путь эволюционного развития по спирали вниз, мы вернулись туда, откуда вышли. Правда, уже без денег, без лучших мозгов и мускулов. Как проигравший в казино возвращается домой. Мы вернулись, мама! Домой! Домой! Ну, слава богу, дети! С Новым счастьем! Я и так никогда не терял оптимизма, а последние события меня просто окрылили. Я же говорил: или я буду жить хорошо, или мои произведения станут бессмертными. И жизнь опять повернулась в сторону произведений. А они мне кричали: - Все, у вас кризис, вы в метро три года не были! О чем вы писать теперь будете? Все теперь об этом. Теперь вообще права человека, теперь свобода личности выше государств. А вы зажрались, три года в метро не были. Критика сверкала: вечно пьяный, жрущий, толстомордый, все время с бокалом. А я всегда с бокалом, потому что понимал - ненадолго. Все по словам. А я по лицам. Я слов не знаю, я лица понимаю. Подошел ко мне авторемонтник и говорит: - Я вам радиатор заменил. А я на лицо его глянул. - Нет, - говорю, - не заменил. - То есть, - говорит, - запаял. - Нет, - говорю, - не запаял. - Сейчас посмотрю. - И пошел смотреть. Когда все стали кричать "свобода!" и я вместе со всеми, пошел смотреть по лицам. Нормально всё. Наши люди. Они на свободу не потянут. Они нарушать любят. Ты ему запрети, чтоб он нарушал. Это он понимает. - Это кто сделал? - Где? - Вот. - Что сделал? - Что сделал, я вижу. А кто это сделал? - А что, здесь запрещено? - Запрещено. - Не я. Наша свобода - это то, что мы делаем, когда никто не видит. Стены лифтов, туалеты вокзалов, капоты чужих машин. Это и есть наша свобода. Нам руки впереди мешают. Руки сзади - другое дело. И команды не впереди, а сзади. То есть не зовут, а посылают. Это совсем другое дело. Можно глаза закрыть и подчиниться: "Левое плечо вперед! Марш! Стоп! Отдыхать! Подъем! Становись!.." Так что народ сейчас правильно требует порядка. Это у нас в крови - обязательность, пунктуальность и эта... честность, порядочность и чистота. Мы жили среди порядка все 70 лет и не можем отвыкнуть. В общем, наша свобода - бардак. Наша мечта - порядок в бардаке. Разница небольшая, но некоторые ее чувствуют. Они нам и сообщают: вот сейчас демократия, а вот сейчас диктатура. То, что при демократии печатается, при диктатуре говорится. При диктатуре все боятся вопроса, при демократии - ответа. При диктатуре больше балета и анекдотов, при демократии - поездок и ограблений. Крупного животного страха - одинаково. При диктатуре могут прибить сверху, при демократии - снизу. При полном порядке - со всех сторон. Сказать, что милиция при диктатуре защищает, будет некоторым преувеличением. Она нас охраняет. Особенно в местах заключения. Это было и есть. А на улице, в воздушной и водной среде - это дело самих покойников, поэтому количество погибших в войнах у нас равно количеству погибших в мирное время. В общем, наша свобода хотя и отличается от диктатуры, но не так резко, чтоб в этом мог разобраться необразованный человек, допустим, прокурор или военный. Многих волнует судьба сатирика, который процветает в оранжерейных условиях диктатуры пролетариата и гибнет в невыносимых условиях расцвета свободы. Но это все якобы. Просто в тепличных условиях подполья он ярче виден и четче слышен. И у него самого ясные ориентиры. Он сидит на цепи и лает на проходящий поезд, то есть предмет, лай, цепь и коэффициент полезного действия ясны каждому. В условия свободы сатирик без цепи, хотя в ошейнике. Где он в данный момент - неизвестно. Его лай слышен то в войсках, то под забором самого Кремля, а чаще он сосредоточенно ищет блох с огромной тоской по ужину. И дурак понимает, что в сидении на цепи больше духовности и проникновения в свой внутренний мир. Ибо бег за цепь можно проделать только в своем воображении, что всегда интересно читателям. Конечно, писателю не мешало бы отсидеть в тюрьме для высокого качества литературы, покидающей его организм. Но, честно говоря, не хочется. И так идешь на многое: путаница с семьями, свидания с детьми... Так что тюрьма - это будет чересчур. Но что сегодня радует - предчувствие нового подполья. Кончились волнения, беготня, митинги, выборы, дебаты, снова на кухне, снова намеки, снова главное управление культуры и повышенные обязательства. Снова тебе кричат: "Вы своими произведениями унижаете совьетского человьека", а ты кричишь: "А вы своей "Газелью" его просто калечите". Красота!.. Но тот, кто нас снова загоняет в подполье, не подозревает, с какими профессионалами имеет дело. Сказанное оттуда, по всем законам акустики, в десять раз сильнее и громче и, главное, запоминается наизусть. А вечный лозунг руководства: "Работать завтра лучше, чем сегодня" - в подполье толкуют однозначно: сегодня работать смысла не имеет.
Рекомендуем
Обсуждение новости
|
|