Несколько слов о Хамзе. Он сам не без гордости называет себя “создателем бомбы Саддама”. Этот физик-ядерщик, обучавшийся в Массачусетском технологическом институте и государственном университете штата Флорида, возглавлял в 1985—1990 годах иракскую программу атомного вооружения. Вплоть до своего побега за границу, предпринятого им в августе 1994 года, Хамза считался одним из ведущих и ценнейших военных специалистов Ирака. Сегодня он — вместе с семьей, покинувшей Ирак на год позже, — проживает в США, неподалеку от Вашингтона.

— Иракский лидер Саддам Хусейн снова провоцирует конфликт с мировым сообществом: он не пускает в свою страну инспекторов ООН по вооружению.

— Саддам по-прежнему располагает значительным потенциалом вооружений. Несмотря на все старания, инспектора до сих пор не нашли и не уничтожили многие производственные центры и склады.

— Почему так трудно найти иракские оружейные заводы и арсеналы?

— В этой игре в кошки-мышки Саддам обманул экспертов ООН благодаря мобильности: боеголовки и плавильные печи он велел погрузить на поезда и возить их по стране. Металлообрабатывающие станки он прятал на больших грузовиках. Кроме того, он разделил свои предприятия на более мелкие единицы, которые удобно размещать в школах, больницах и частных домах. Благодаря разветвленной системе слежки, багдадский правитель добился полного отсутствия утечки информации. Все иракцы — заложники Саддама.

— Неужели так легко обвести вокруг пальца ооновских контролеров?

— К сожалению, да. Да еще Международное агентство по атомной энергии относится к Саддаму чересчур снисходительно. Западу уже сегодня приходится за это платить. Саддам велел моим бывшим коллегам, ученым-ядерщикам, “выполнить свой национальный долг”. Тем самым он показал, что создание атомной бомбы занимает приоритетное место в его планах.

— Не слишком ли амбициозны эти планы? Ведь диктатор проиграл войну за Кувейт и разорил свою страну.

— Запад всегда недооценивал Саддама. Еще в 1970 году он вызвал меня из США, не дав закончить учебу. Он был одержим идеей превращения Ирака в ядерную державу.

— В своей недавно появившейся книге вы утверждаете, что в ходе исследовательской работы вы нашли за границей людей, готовых оказать вам всемерную помощь. О ком вы говорите?

— С особой доброжелательностью к нам отнеслись в Германии. Наше посольство в Бонне поддерживало прекрасные контакты с местной индустрией. Через германские банки мы беспрепятственно переводили многомиллионные суммы и через гамбургский порт вывозили готовые товары, выполненные по нашим заказам.

— Ваши германские торговые партнеры утверждают, что они продавали Ираку только товары гражданского назначения и вовсе не собирались зарабатывать на программе вооружений Саддама Хусейна.

— Конечно, мы сохраняли видимость мирного сотрудничества. Например, заказывая специальную печь, мы говорили, что хотим плавить в ней вольфрам. Но когда я рассказывал эти легенды моим партнерам из “Дегуссы” или “Лейбольда”, они язвительно смотрели на меня и громко смеялись: они были в курсе наших намерений.

— Это тяжелые обвинения. Вы могли бы повторить свои слова перед германским судом?

— Да, я готов сказать то же самое под присягой.

— Вы не боялись оказаться под наблюдением спецслужб во время своих заграничных поездок?

— Во Франции и Великобритании заключать такие сделки было иногда рискованно. Там мы не только теряли своих людей, выведенных из строя вражескими агентами, но и вынуждены были держать в поле зрения местные органы юстиции. Однако в Германии мы чувствовали себя уверенно. Мы чувствовали, что германские спецслужбы на нашей стороне.

— Это было важнее для вас, чем качество германских товаров?

— Качество нас вполне устраивало. Нам помогало также отсутствие строгого контроля за экспортом. Именно благодаря этому фактору Германия стала для нас самой привлекательной страной в плане импортных закупок.

— Вы располагали неограниченными финансовыми средствами?

— Амбиции Саддама не знали границ. В его атомной программе участвовали в конце восьмидесятых годов семь тысяч человек. Ядерная отрасль была сердцем нашей военной промышленности, и ей уделялось больше внимания, чем разработке биологического и химического оружия. Будучи начальником отдела ядерных исследований, я получил кабинет в президентском дворце. Чтобы усилить контроль надо мною, власти поселили мою семью в близлежащем здании.

— Вы могли исполнить желания диктатора?

— Еще до оккупации Кувейта 2 августа 1990 года мы получили техническую возможность взорвать ядерное устройство.

— Значит ли это, что Саддам владел тогда атомной бомбой?

— Нет, это был скорее прототип. Для использования в военных действиях он не годился. Заряд был слишком велик для ракетной боеголовки и ненадежен. Он мог сработать еще до запуска. К тому же нам не хватало расщепляемых материалов в обогащенном виде.

— Короче, вам не хватало главного.
— Производство обогащенного урана было лишь вопросом времени. Даже во время войны в Персидском заливе Саддам продолжал форсировать ядерную программу: вначале он хотел получать ежегодно сто атомных боеголовок — абсурдное требование. Позже он был готов удовлетвориться шестью бомбами, но тогда и это было невозможно.

— Какой урон нанесла Америка и ее союзники иракской атомной программе во время войны?

— В ходе воздушных налетов и обстрелов были разрушены заводские корпуса, но инженерам и техникам война не мешала. Однако после разгрома мы больше не могли проводить рабочие испытания, поскольку инспекторы ООН держали нас под слишком плотным наблюдением.

— Вы покинули Ирак в 1994 году. Ваше бегство повредило атомной программе Саддама?

— Нет, Саддам — дальновидный политик. Он не хотел ставить себя в зависимость от отдельных людей. Сегодня в иракских ядерных разработках участвуют 12 тысяч человек. Столько же людей занято во всех остальных отраслях военной промышленности, вместе взятых.

— Не завышено ли это число?

— Саддам сосредоточил все силы и ресурсы на создании ядерного оружия. Для него это вопрос престижа.

— Сколько времени потребуется вашим бывшим коллегам для того, чтобы преподнести Саддаму готовую к применению бомбу?

— Если все санкции будут отменены, они справятся за два года. Иракские специалисты обладают всем необходимым: техническими знаниями и информацией, соответствующей инфраструктурой. Уран можно купить за границей, например, в республиках бывшего Советского Союза. Короче, Саддам вплотную приблизился к исполнению своей мечты о превращении Ирака в ядерную державу.

— Допустим, Саддам добился своего. Как по-вашему, он решится применить бомбу на деле?

— Саддам не сумасшедший. Ему важно получить средство политического давления, чтобы шантажировать врагов — в первую очередь Израиль, который остается пока единственной атомной державой Ближнего Востока. И тогда он будет неоспоримым лидером арабского мира, превратит Ирак в сильнейшую страну региона.

— Примут ли Соединенные Штаты какие-нибудь меры для того, чтобы не позволить Саддаму добиться этой цели?
— Запад до сих пор не принимает всерьез Саддама. Это ошибка, которая дорого обошлась в первую очередь Кувейту. Я хорошо знаю Саддама: он фанатично упорен в достижении поставленной цели, чего бы она ни стоила.