Летом 2002 года в политической жизни Центральной Азии произошло крупное событие, которое, может быть, окажет большое влияние на дальнейшую жизнь всего региона. Центральноазиатские исламисты создали свою новую, объединенную организацию – Исламское движение Центральной Азии, куда вошли активисты партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и Исламского движения Узбекистана. Возглавил новую организацию Тахир Юлдашев, хорошо известный по деятельности в ИДУ.

Исламское движение Центральной Азии, сокращенно ИДЦА, ставит своей целью создание исламского государства - халифата, на территории сегодняшних государств Средней Азии.

Столь масштабные цели – это дело хорошее, но наша задача заключается в том, чтобы определить, или хотя бы попытаться определить, реальные шансы на достижение такой цели в конкретных политических условиях Средней Азии.

В таком анализе можно выделить три составляющие: 1) распространение исламистских организаций и их планы; 2) возможность политических союзов и 3) военные возможности. Далее об этом по порядку.

Сегодня организации и активисты ИДЦА находятся, главным образом, на территории Кыргызстана, в местах компактного проживания узбеков. Среди них очень сильны позиции партии «Хизб ут-Тахрир». Есть сведения о том, что организации и сеть этой партии создана на территории Южного Казахстана, куда в течении многих лет проникали эмиссары и активисты из соседней Киргизии. Организации партии есть в Узбекистане и Таджикистане. Размещение другой составляющей нового движения – бывшей ИДУ, несколько иное. Главной базой являются северные области Афганистана, где исламисты при помощи талибов создали свои базы, штаб-квартиры, склады и тренировочные лагеря. Кроме этого у них есть базы на территории Северного Таджикистана, откуда исламисты пробовали вторгнуться на территорию Узбекистана, а также, веротяно, в южных областях Кыргызстана.

То есть, две основные исламские группировки хотя и слились вместе организационно, но тем не менее, продолжают быть разделенными географически. Это пока фактор определяющий для их дальнейшей деятельности и планов.

Пока политические организации «Хизб ут-Тахрир» и военные ИДУ будут разделены границами, ни о каком халифате не может быть и речи. Стало быть, первая и самая главная задача движения – это объединение двух группировок на одной территории, на которой уже можно будет создать некий зародыш столь желанного халифата.

С другой стороны, для создания зародыша нового государства им нужна территория, где бы не было другой власти, даже формальной, кроме власти руководства исламистского движения. Эта территория не только позволила бы им создать что-то вроде государственной структуры и потребовать признание в мире, но и также более основательно подготовиться с продолжение войны с соседями за расширение территории халифата, использовать людские и материальные ресурсы этой территории.

Одним словом, главной задачей на сегодняшнем этапе для исламистского движения становится захват территории. В условиях Средней Азии это легче всего сделать, свергнув официальную власть в каком-нибудь одном государстве. Сделать это можно двумя путями: организовав восстание, которое приведет к падению правительства, или же создать «мятежную республику» и начать бои с правительственными войсками, то есть реализовать «талибский вариант». Первый способ захвата территории всецело зависит от политических условий, второй – от военных.

Рассмотрим для начала первые вариант, который предусматривает восстание, или широкомасштабный мятеж, приводящий к свержению правительства. Для осуществления этого плана нужна сильная политическая организация, которая может быстро вывести своих сторонников на улицы городов и сел, слабость правительства и поддержка каких-либо оппозиционных правительству политических сил.

Первое условие выполняется только для одной страны. Сильная организация «Хизб ут-Тахрир» есть только в Кыргызстане. В других государствах, в Казахстане и Узбекистане, имеются, как можно судить по сообщениям, только очаги распространения исламистов.

Второе условие выполняется для трех стран: Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. В этих государствах правительство столкнулось с серьезными политическими проблемами и, насколько можно судить, не пользуется большим доверием со стороны населения. Сложнее всего положение в Таджикистане и Кыргызстане. Обе страны, начинавшие когда-то как образцы демократии и процветания в Средней Азии, постепенно погрузились в глубокий экономический и политический кризис. Обделенные природными ресурсами, не имеющие развитой хозяйственной инфраструктуры, эти государства встали перед лицом больших и трудноразрешимых экономических проблем. В политическом плане в этих государствах так и не смогли преодолеть родовое строение общества. Это обстоятельство стало тянуть режимы и власть назад, от образцов демократии к худшим формам диктатуры и тирании. Сформировавшаяся во всех этих государствах демократическая оппозиция осталась малочисленной и не нашла связей с населением. В итоге сложилась структура государственной власти и политики, занятой решением своих государственных и политических дел, оторванная от масс населения, которое оказалось не только в самом низу общества, но и оказалось отрезанной от участия в политической деятельности и управлении государством.

Именно эту особенность стали использовать исламисты, которые разворачивали свою деятельность в народных массах, занимаясь массовой агитацией, обучением основам ислама, созданием подпольных мечетей. Исламисты удачно использовали изъяны государственной политики в области религий, которая стала ограничивать изучение и укрепление ислама среди населения. Эта, в высшей степени странная в мусульманских государствах политика, привела много приверженцев в лагерь радикальных исламистов.

Итак, в Кыргызстане, Таджикистане и частично в Казахстане, сложилась любопытная картина: наверху немногочисленные оппозиционеры-демократы воюют с правительством и проправительственными силами, используя все средства, от протестов до помощи международных организаций, а внизу стоит народная масса, среди которой работают исламисты. Последние страстно хотят свергнуть и правительство, и оппозиционеров, воцариться самим и установить свои порядки.

Договор и образование блока между исламистами и демократической оппозицией исключен: демократы, однозначно ориентированные на Европу и США, никогда не пойдут на сговор с представителями ИДЦА. Для них это равнозначно измене делу демократии. Невозможны политические контакты с представителями правительств. Но вот чего нельзя никак исключать, так это того, что какой-нибудь политик или чиновник, потерпевший поражение в борьбе за власть, сознательно пойдет на сговор с исламистами и предложит им помощь в свержении правительства. Разумеется, на взаимовыгодных для обеих сторон условиях.

Еще более вероятным представляется возможность заключения союза между ИДЦА и Таджикской объединенной оппозицией. Поступают сведения о том, что боевикам ИДУ представители ОТО оказывали помощь и поддержку, в частности, помогали организовать базы на севере Таджикистана. Есть все основания полагать, что руководство ОТО может пересмотреть свой договор с Рахмоновым, и опереться на силы исламистов.

Гораздо более вероятным представляется, что исламисты пойдут по пути «талибского варианта», то есть создания на территории какого-либо среднеазиатского государства «мятежной республики», с которой они начнут войну за власть и господство в регионе. Для этого лучше всего подходит Кыргызстан, разделенный на северную и южную часть горным хребтом, который прорезается автодорогой Бишкек-Ош. В южной части Кыргызстана, населенной узбеками, где есть организации «Хизб ут-Тахрир», можно быстро и сравнительно легко организовать исламский халифат, отрезав эту территорию от остальной Киргизии.

Здесьб все зависит от военных возможностей исламистов. Оценки военного потенциала ИДЦА разные, колеблющиеся от 500 человек, до 14 тысяч. Американские спецслужбы заявляют, что исламисты могут подготовить в Фергане еще 5 тысяч боевиков для ведения партизанской войны.

Разница в оценках, на мой взгляд, происходит от непостоянно состава сил исламистов. В лучшие времена отряды ИДУ вбирали в себя тысячи человек и становились маленькой армией, а в худшие оставались только наиболее преданные и опытные боевики. Судя по сообщениям, костяк отрядов ИДЦА составляет около 3-3,5 тысяч человек, который сегодня находится на территории Северного Афганистана. Но армия исламистов готова принять в свои ряды сотни и тысячи новобранцев и в кратчайшие сроки подготовить из них хороших «воинов Аллаха». Если оценивать людской потенциал исламистов по-максимуму, то из приведенных в печати оценок численности рядов исламистов получается цифра в 15-20 тысяч человек. О вооружении отрядов в открытой печати данных не приводилось.

Им противостоят армии среднеазиатских государств, составленные из бывших войск Туркестанского военного округа. Самой большой и хорошо вооруженной армией располагает Казахстан. В рядах вооруженных сил Казахстана 160-170 тысяч человек. На вооружении состоит, по независимым источникам, 930 танков Т-62 и Т-72, 506 БМП-1 и БПМ-2, 84 БТР, 505 122-мм и 152-мм орудий, 163 122-мм и 152-мм самоходных артиллерийских установок, 147 реактивных систем залпового огня, 145 120-мм минометов . Кроме этого еще есть значительные военно-воздушные силы. Казахстан сможет на первых порах дать достойный отпор исламистам. К слову сказать, после нападения отрядов ИДУ на Узбекистан, казахские вооруженные силы провели учения «Щит Родины».

Вооруженные силы Кыргызстана состоят из частей бывшей 8-й мотострелковой дивизии. На вооружении армии Кыргызстана состоит 204 танка Т-72, 376 БМП, 96 БТР-70, 12 самоходных артиллерийских установок, 27 орудий Д-30, 110 орудий М-30, 18 противотанковых орудий БС-3, 24 зенитных орудия С-60, 30 комплексов ПТУР «Фаланга» .

Вооруженные силы Узбекистана также состоят из мотострелковой дивизии, на вооружении которой состоят 179 танков Т-62, 97 БМП-1, 106 БТР, 88 самоходных артиллерийских установок, 54 орудия Д-30, 15 противотанковых орудий МТ-12, 36 минометов, 21 реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град» .

В рядах вооруженных сил Таджикистана 12 тысяч человек. На вооружении стоят 40 танков Т-72, 40 БМП. И по численности, и по вооружению, армия Таджикистана самая слабая. Часть задач по охране территории республики выполняет российская 201-я дивизия, на вооружении которой состоит 180 танков Т-72, 340 БМП и БТР, 18 реактивных систем залпового огня БМ-21 «Град», 36 минометов ПМ-38, 20 ЗРК «Оса» . Военные аналитики утверждают, что только благодаря 201-й дивизии Рахмонов сумел выстоять в гражданской войне против сил Объединенной таджикской оппозиции.

Кроме того, на территории бывшего Туркестанского военного округа находились большие военные склады с вооруженнием, как запасенные на случай войны с Китаем, так и выведенные из Европы после известных соглашений. В 1992 году эти запасы были разделены между республиками. По Ташкентскому соглашению от 15 мая 1992 года среднеазиатские республики получили из наследства бывшего Советского Союза право на: 2260 танков, 3780 боевых бронированных машин, 185 боевых вертолетов.

То есть, эти вроде бы данные показывают, что в среднеазиатских государствах имеются весьма неплохие вооруженные силы и большие военные запасы, которые позволят эти силы дополнительно увеличить.

Однако, при более внимательном рассмотрении, окажется, что сила эта достаточно относительна. Во-первых, если бы это был единый кулак, то продвижению исламистов был бы положен надежный заслон. Но эти силы раздроблены между пятью государствами (в обзоре не назван Туркменистан, обладающий двумя мотострелковыми дивизиями, окружным учебным центром, 530 танками Т-72, 589 БМП и другим вооружением). Причем, надо сказать, раздроблены крайне неравномерно. Раздача вооружений происходила по принципу фактического размещения складов. То есть, склады передавались тому правительству, на чьей территории оказались. В итоге большими запасами обзавелись Казахстан, Туркменистан, ставший владельцем 4 тысяч танков, Узбекистан, ставший владельцем 2 тысяч танков. Таджикистан же оказался обделенным как вооружением, так и имуществом. Более того, из-за разгоревшейся гражданской войны 201-ю дивизию не передали в подчинение таджикскому правительству, как это сделали в других республиках, а передали в подчинение российскому Министерству обороны. В итоге такого своеобразного раздела имущества Таджикистан сделался ареной войны, базой для партизанской армии ОТО и плацдармом для наступления исламистов.

Раздробленность сил открывает перед исламистами перспективу громить среднеазиатские государства по-одному, начиная с самых слабых, с Таджикистана и Кыргызстана, переходя, по мере роста собственных сил и успехов, к более сильным государствам.

Во-вторых, перечисленное вооружение старое, нуждается в ремонте, в запасных частях, в боеприпасах и топливе. Маловероятно, чтобы небольшие республики могли содержать такие бронированные орды, какие у них есть сейчас. Туркменистан, обладающий точным числом 4730 танками, равен по их числу Ираку времен войны в Персидском заливе. Но только Ирак был способен хотя бы поддерживать их в боеспособном состоянии, то Туркменистан такими возможностями не обладает.

То же самое можно сказать обо всех остальных государствах. У всех их одна и та же проблема, не исключая даже самого сильного Казахстана: нехватка боеприпасов, горючего, запасных частей. На территории этих государств нет производственных мощностей, способных восполнить этот недостаток. Так что бронетанковая мощь среднеазиатских государств – вещь эфемерная.

В-третьих, эта бронетанковая мощь в условиях Средней Азии не нужна. Территория Киргизии, Узбекистана и Таджикистана покрыта высокими горами, в которых танки не найдут для себя широкого применения. Исламисты, например, точно не надеются на тяжелое вооружение, и готовятся к партизанской войне в горах, создают горнострелковые отряды. Из государств же Средней Азии только Узбекистан обладает хорошими горнострелковыми подразделениями.

Если подвести некоторый итог, то можно сказать, что исламисты обладают силами, вполне сопоставимыми с силами некоторых среднеазиатских государств. Если оценка численности исламистских отрядов в 15-20 тысяч человек верна, то они могут смело вступать в войну с Таджикистаном, Кыргызстаном и Узбекистаном. По вооружению, особенно тяжелому: танкам, бронированным машинам, тяжелой артиллерии, исламисты, конечно, сильно уступают армиям этих государств. Однако, не нужно забывать о существовании складов вооружения, техники и боеприпасов, которые могут помочь в создании исламистской армии.

С военной точки зрения, у исламистов две наиболее привлекательные цели в Средней Азии. Это – Таджикистан и Кыргызстан. В первом государстве есть возможность создания союза с силами ОТО и быстрого свержения Рахмонова, а во втором есть возможность создания «мятежной республики» в южной части страны. Какой путь изберут, в конечном счете, исламисты, зависит только от политических обстоятельств момента принятия такого решения. По последним данным, руководство ИДЦА склоняется к действиям в Таджикистане, не исключая выступлений и действий в Киргизии.

В военном отношении, в планах продвижения исламистов в Средней Азии есть только одна загвоздка: российское военное присутствие. В Таджикистане стоит 201-я дивизия. Дополнительно, по просьбе Акаева, создается российская военная группировка в Киргизии, состоящая из 5 тысяч человек и 40 самолетов Су-25 и Су-27. Самолеты уже переброшены на авиабазы в республике. Эти силы, не подчиненные правительствам среднеазиатских государств, а также возможность их наращивания и пополнения представляют серьезную трудность для исламистов.

Однако, не будем забывать про политическую сторону дела. Статус российских вооруженных сил в среднеазиатских государствах зависит от политического положения в них. Точнее, от того, кто у власти в этих республиках. Есть в Таджикистане Рахмонов – есть 201-я дивизия. Есть в Киргизии Акаев – есть российский военный контингент. Если Рахмонова или Акаева завтра свергнут, или, не дай бог, убъют, то российские войска из «защитников» в одночасье превратятся в «оккупантов» с вытекающими последствиями. В случае удачного свержения какого-нибудь правительства, исламисты в первую очередь избавятся от российских войск в регионе, в самую первую очередь от 201-й дивизии.

Так смогут ли исламисты создать свой халифат? Смогут, если сумеют свалить хотя бы одно правительство. Есть политические возможности, есть активисты и организации. Есть военные возможности. Для того, чтобы эти возможности слились нужно свержение хотя бы одного правительства, не важно какого.

Падение правительства какого-либо из среднеазиатских республик приведет к таким результатам:

1. Резкой активизации исламистов. Активизируются и политические организации и военные отряды. Начнется создание на деле структур будущего халифата: «армии», «государства», «системы управления».

2. Исламисты постараются объявить и поставить себя носителями верховной власти на территории. Насколько они будут соответствовать этой роли, зависит от их политической и военной активности.

3. В исламистском «государстве» сосредоточится вся мировая деятельность международного терроризма и всех исламистских и исламских террористических организаций.

4. Начнется общая дестабилизация обстановки в регионе и расширение охваченной боевыми действиями территории.

5. Начнется обострение политических процессов в соседних среднеазиатских государствах, а также, возможно, в России.

Падение какого-либо правительства в Средней Азии, какими бы причинами оно не было вызвано – это грань, отделяющая мир от войны.