- Прошло три года с тех пор, как ПКРМ взяла на себя всю полноту ответственности за страну. Как вы считаете, господин президент, что в главном из задуманного сбылось, а что пока не получилось?

- В предвыборном году список обещаний партии власти рассматривают под микроскопом. Каждый неисполненный пункт программы – основание для самой нелицеприятной критики. Сразу скажу, что критика политических оппонентов, конечно же, вещь серьезная, но нас в первую очередь интересует мнение тех, кто голосовал за Партию коммунистов, кто именно с этой партией искренне связывает свои надежды на перемены в стране. Не случайно оппозиционная пресса нас критикует сегодня не за то, что мы интегрируемся с Европой, а за то, что мы не сдерживаем своих обещаний по статусу русского языка, что мы не вошли в союз Беларуси и России.

- Но такая провокационная критика рассчитана, видимо, на недотеп, которые не понимают, что за прошедшие три года перспективы союза Беларуси и России стали совершенно туманными и для Минска, и для Москвы, что изменение статуса русского языка в Молдове должно происходить на основе межнационального консенсуса, а не в условиях уличных протестов.

- Совершенно верно. Оппозиция не пишет о том, что впервые в стране три года подряд повышаются зарплаты, пенсии и стипендии, что три года подряд идет экономический рост, что улучшилась финансовая дисциплина, что восстанавливается промышленность, закладываются новые сады и виноградники, что зимой в домах тепло, а в целые районы Молдовы приходят природный газ и водоснабжение, что за три года в стране ликвидированы все основные преступные группировки, а неуловимые криминальные авторитеты сидят за решеткой. Оппозиция не пишет, что впервые страна встала на путь построения гармоничного многонационального государства, в котором неизбежно восторжествуют принципы языкового и культурного плюрализма, что это и есть соответствие европейским стандартам. Скажу честно, что добиться такого качественного перелома от полной разрухи и растерянности к стабилизации ситуации и межэтнической консолидации было очень и очень непросто.

- Что было самым сложным?

- Почему было? Самым сложным было и остается одно: заставить работать чиновничий аппарат. Вне всякого сомнения, это очень консервативная сила в государстве. Понимаете, у нашего начальства – от самого мелкого клерка до министра – за последнее десятилетие растворилось представление о собственной ответственности. Получаемая ими зарплата совершенно не воспринималась ими как некое категорическое обязательство по исполнению собственных функций. У нас может быть на улицах и в подъездах грязно, но чиновники, отвечающие за чистоту в городе, будут исправно получать зарплату и говорить, что у них нет средств на уборку улиц. Любой нормальный человек задается простым вопросом: а за что тогда тебе платят зарплату? За что платят зарплату послам в тех странах, где о Молдове слыхом не слыхивали, тем руководителям, которые поставлены государством на посты не для того, чтобы заниматься личным обогащением, а строить дороги, вскрывать коррупцию или повышать уровень образования? Вбить в головы наших чиновников то, что зарплата, вне зависимости от ее размеров, – это обратная сторона контракта, которая обязывает вывернуться наизнанку и 24 часа в сутки работать на страну, было самым сложным. Тот, кто этого не понимал, без объяснения удалялся из органов власти. Я думаю, что те успехи, которых добилась страна за последние годы, – это действительно результат применения командно-административных методов, но не по отношению к экономике, сельскому хозяйству, частному бизнесу, а по отношению к тем, кем и следует командовать, над кем следует администрировать, с кого следует спрашивать самым строгим образом. В результате в теперешнем правительстве появились люди, которые искренне переживают за страну, я бы сказал, что это госслужащие нового типа. Важно не только то, что они знают иностранные языки и профессионалы в своем деле. Важно, что их не нужно стыдить и подталкивать, они сами создают вертикаль ответственности и патриотизма в каждой конкретной сфере управления. Я бы добавил, что в государственном аппарате все больше появляется людей, которые любят страну больше, чем собственное кресло, которые не боятся выступать с инициативами, которые открыто спорят в том числе и с президентом.

- А говорят: с президентом не поспоришь...

- По принципиальным вопросам поспоришь. Другое дело, что не всегда переспоришь.

- Например?

- Например, когда я потребовал от правительства представить мне конкретные меры по увеличению средней зарплаты в стране до уровня минимальной потребительской корзины. Это где-то чуть больше ста долларов. К осени мы обязаны выполнить это условие. А это значит, что мы обязаны найти новые рычаги стимулирования экономики. Двигаться нужно только вперед, пытаться удержаться на достигнутых показателях – невозможно. Пытаться ими хвастаться – безумие. Да, в стране наступила стабильность. Но нельзя забывать, что эта стабильность в очень бедной стране. Наши люди еще не увидели тех необратимых изменений в социальной сфере, в экономике, в собственном материальном положении, которые бы позволили им думать о Молдове, как об успешном и конкурентоспособном государстве. Я уже говорил о том, что за эти три года мы лишь дали возможность стране передохнуть, собраться с силами, поверить в себя. Грош цена всем нашим преобразованиям, если социальную стабильность съест инфляция или какой-нибудь очередной неурожай и засуха. В нормальном государстве таких форс-мажоров быть не может.

- Вы так говорите о преобразованиях, как будто до выборов еще года четыре. А ведь на самом деле остается всего лишь год. Может быть, не следует рисковать с преобразованиями? Может, лучше попытаться сохранить достигнутое?

- Знаете, есть такая китайская поговорка: не желай себе победы и тогда победишь. Она объясняется очень просто. Мы пришли к власти не для того, чтобы выигрывать выборы за выборами, а для того, чтобы восстановить страну. И все свое время нужно тратить на решение именно этой задачи, не отвлекаясь на популистские обещания и предвыборные танцы. И только тогда у нас есть реальный шанс вновь стать фаворитами избирательной кампании. Если хотите, это и есть наша единственная политтехнология. Именно об этом я говорил на встрече с правительством в минувшую субботу. Никакого предвыборного паралича быть не должно. У нас еще очень много дел. Люди надеются на нас, верят нам. Они ждут от власти помощи, а не очередных поборов на неизвестные цели. Люди хотят жить в цивилизованной стране, где функционируют нормальные законы, прозрачные правила игры, где школы и больницы похожи на школы и больницы, а рабочие места не ограничиваются только вакансиями на городском рынке, где не стоят, как сейчас, на каждом перекрестке полицейские, где фискальные органы не устраивают экономический гулаг для предпринимателей. Это мы в силах сделать.

- Если не возражаете, вопрос другого плана. Не назрела ли необходимость перемен в правящей партии?

- Да, назрела. Мир стремительно меняется, происходят трансформации и социальной структуры, и ценностей, и представлений о приоритетах развития. Мы видим, что сегодня курс взвешенной и последовательной социальной политики реализуется в первую очередь в Европейском Союзе, что проводниками этого курса социальных реформ и гарантий там, в первую очередь, являются левые партии Европы. Для Партии коммунистов Республики Молдова, четко провозгласившей цель европейской интеграции и объединения страны, наступает время серьезной модернизации собственной идеологии и стратегии. Если кто-то надеется на то, что молдавские коммунисты собираются повторять ошибки советской партийной номенклатуры или печальный опыт наших российских коллег, то надежды эти беспочвенны. Сила любой организации, в том числе и политической партии, в постоянном развитии, в новаторском потенциале. Именно поэтому мы самым решительным образом уже реформируем партию. Поставлены вопросы о внесении изменений в устав и программу, именно они должны зафиксировать те новые аспекты нашей стратегии, которые отличают современную левую организацию от ностальгирующего по прошлому политического клуба “вечно вчерашних”.

- Считается, что Россия с некоторой ревностью относится к европейскому курсу Молдовы. Неподписанный Меморандум тоже несколько охладил отношения двух государств. А какова реальность?

- Реальность такова, что любая политическая сила в Молдове, которая пытается подорвать связи нашей страны с Россией, поставить под сомнение смысл наших стратегических отношений, обречена на провал и забвение. Хотя точно так же обстоит дело с теми силами, которые будут пытаться изолировать Молдову от Европы. Провал аграриев в 1998 году, а потом партий Альянса за демократию и реформы в 2001 году убедительно показывает, что Молдове противопоказана любая одновекторность. Мы считаем, что логика и смысл европейской интеграции снимают это извечное внутреннее противоречие. Вне всякого сомнения, модернизированная европейская Молдова окажется более удобной и комфортной страной для конструктивного диалога Востока и Запада, а двусторонние отношения собственно с Россией окажутся куда более продуктивными. Уверен и знаю, что для современной России европейский выбор Молдовы не может быть основанием для тревоги. Наши отношения незыблемы. Что же касается роли России в приднестровском урегулировании, то она продолжает оставаться определяющей. В ноябре мы очень близко подошли к решению. Осечка случилась только потому, что приднестровский вопрос не может решаться вне твердых международных гарантий. Если уж решать вопрос объединения страны, то навсегда.

- Шарль де Голль как-то заметил, что трудно управлять страной, в которой имеется 265 сортов сыра. Как бы вы перефразировали это выражение с учетом нашей, молдавской специфики?

- (Смеется) Наверное бы так: трудно управлять страной, в которой молдавское вино, украинскую горилку и русскую водку пьют с одинаковым азартом. Хотя, нет, я, конечно же, не прав. Какой же это – минус? Это огромный плюс, когда у тебя на Родине люди любой национальности чувствуют себя дома. Сегодня немногие страны могут похвастаться этим.