Кандидат на пост премьера Михаил Фрадков пришел вчера в благоухающую цветами и духами Госдуму, обитатели которой начали отмечать праздник 8 Марта еще в четверг. Все знали, что премьером Фрадков неизбежно станет. Единственное, что интриговало, — скажет ли он что-то конкретное о составе и структуре правительства?

Ничего нового он не сказал. Свою речь Михаил Ефимович старательно прочитал “по бумажке”. Оторвавшись от нее, впрочем, при рассказе о том, как с беспокойством “наблюдал из Брюсселя” за состоянием дел в области высоких технологий. “Вот это — от души”, — отметили опытные в таких делах депутаты.

Ушедшее в отставку правительство оратор “не пинал”. “Черная метка” была послана лишь вице-премьеру Владимиру Яковлеву — по крайней мере так поняли депутаты: во главе этого дела “очень важно подобрать правильного руководителя, он должен быть человеком предельно заинтересованным, совестливым... Мы будем подбирать”.

Настороженно подняли головы многие народные избранники и при словах “мы будем предметно повышать прозрачность российских компаний”. Что значит “предметно”? — читалось в их глазах. Идет ли речь о выборочной “работе” с отдельными компаниями, вроде той, что ведется с компанией ЮКОС?..

Позднее Фрадков объяснил журналистам, что Александр Жуков — пока единственный из депутатов, точно уходящий в правительство, — станет единственным вице-премьером. Но уточнений, будет ли Жуков единственным первым вице или вообще единственным вице, от Фрадкова не добились.

“Надо формировать преобразования”, — без особого энтузиазма произнес в финале своей речи Фрадков. И потом почти отчаянно добавил: “Время уходит, мы это прекрасно понимаем”.

Николай Харитонов, выступая “от фракции”, напомнил, что 5 марта — не только день утверждения Михаила Фрадкова в должности премьера, но и день смерти “выдающегося государственника Иосифа Виссарионовича Сталина”. А потом долго цитировал его речи про величие России и зловредный Запад — в качестве назидания новому председателю правительства. “Гортань не надрывай, юноша!” — по ходу дела урезонивал он какого-то возмущенного депутата. Коммунисты голосовали против кандидатуры Фрадкова. “Замена шестеренок ничего не меняет, если сохраняется прежний буржуазно-компрадорский курс”, — заявил Харитонов.

Фракция “Родина”, переживающая не лучший период своей истории, устами нового лидера, г-на Рогозина, поведала о том, что воздерживается от голосования: мол, пока в речах Фрадкова “не видно стратегии”.

“За” проголосовали 352 человека — “Единая Россия” и ЛДПР. Как и обещал накануне спикер Борис Грызлов, Дума управилась со всем этим делом за полтора часа.

КРЕПЫШ БЕЗ “ТРОЕК”. Фрадков понимает в физике и математике

Четырехэтажное здание из красного кирпича, почти почерневшего от времени, — в это здание на Студенческой улице 1 сентября 1957 года пришел первоклассник Миша Фрадков.

“В нашей школе учился премьер?!” — удивлению директора Галины Геннадьевны Манке не было предела. Мы с головой погружаемся в архивы, аттестаты, фотографии...

Школа №80 была построена в 1936 году. Вокруг нее поставили высокий железный забор, чтобы учеников не отвлекал неприглядный вид: ведь за территорией были бараки, в которых жили люди. В конце пятидесятых на месте этих бараков возвели еще одну школу — №170. Потом оба учреждения объединили. Вот и получилось, что Фрадков до восьмого класса ходил в “восьмидесятку”, а доучивался в “стосемидесятке”. Кстати, там же получали аттестаты прославленные актрисы Екатерина Васильева и Татьяна Догилева...

— Ура! Мы нашли его! — Галина Геннадьевна извлекает из сейфа пожелтевшие документы. Теперь она вспомнила “ученика с большим будущим” (в 60-е нынешняя директриса была простой учительницей).

— Миша... Извините, тяжело называть его по имени-отчеству... Миша Фрадков родился в Куйбышевской области. Его папа был там начальником геологического треста, а потом получил назначение в Москву...

Школа по тем временам была престижной: старшие классы специализировались на физике-математике. Попасть туда было не так-то просто. Конкурс — 3—4 человека на место. У Фрадкова проблем не было: ни одной тройки. И его зачислили из восьмого “обычного” в девятый “физмат-класс”...

Наум Львович Берсутский преподавал будущему премьеру физкультуру. Других учителей Фрадкова уже нет в живых.

— Михаил любит играть в волейбол, — рассказывает Наум Львович. — Небольшого роста, но настоящий крепыш. Честно говоря, он был приличный малый. Видно, из хорошей семьи, отличался воспитанностью. Не припомню, чтобы он был замечен в плохой компании. Ходил с нами в походы — в Бородино, под Звенигород...

Теперь директор обзванивает всех выпускников: порадовать вестью о том, что премьер — тоже из их “команды”. Фрадкова хотят пригласить на пятидесятилетие школы в октябре.

ПИОНЕРСКОЕ ДЕТСТВО ФРАДКОВА. Будущий премьер искал подшипники на свалке

Дружили двое мальчишек — Сашка да Мишка. В кино вместе ходили, девочек за косы дергали. Верили, что будут жить при коммунизме.

Прошло сорок лет с хвостом. У одного судьба сложилась, как у многих, — работает начальником отдела в самолетостроительной корпорации. Другого Дума вчера утвердила премьером. “МК” нашел одноклассника Михаила Фрадкова — Александра Шурикова, с которым они просидели за одной партой с первого по восьмой класс.

— Это были времена, которые я с ностальгией вспоминаю, — освоение космоса, появление транзисторных приемников, научных открытий. Нас это все влекло. Мы втроем — Миша, я и еще один мальчик, Генка, — ходили в Дом пионеров Киевского района. Сначала Генка записался в фотокружок, за ним я заразился, а потом и Мишка.

Собирали мы и макулатуру, и железяки всякие. Скандалов было по этому поводу много. Это сейчас на Кутузовском зажмуриваешься от блеска, а тогда были бараки, которые городские власти активно ломали. Что-то строили. Вот там-то мы в основном и брали разные железки, а нас потом, поймав, ругали. Разборки были и с привлечением директора школы, и родителей.

Тогда была мода на самокаты четырехколесные. Мы на них съезжали с горы, не понимаю, как не убились-то. Тогда мы остро нуждались в подшипниках, а где их взять? Вот и приходилось с Мишкой бродить по свалке у Киевского вокзала.

— Ваш учитель физкультуры рассказал, что Фрадков был знатным волейболистом...

— Знаете, я завидовал Мише — у него была “пятерка” по физкультуре, а у меня “четверка”. Гимнастику терпеть не мог, как мешок болтался на брусьях, а Миша всегда был подвижный, как ртуть... Он и пел хорошо. Военно-патриотические песни. Помимо отличной учебы он ведь был и творческой личностью. Тогда был очень моден КВН. У нас в школе его не было, бегали в соседнюю. Вот Михаил там выделился. Я стеснялся, а он шустро придумывал и выступал с очень остроумными и смешными вещами...

Никогда не забуду, как однажды летом вернулся из пионерского лагеря, а Миша соскучился, наверное. Приходит ко мне домой и говорит: “Саш, я тут билет нам с тобой купил, на фильм “Фантомас”, пойдем, а?”. Это запомнилось.

— Вы были знакомы с родителями Фрадкова?

— Конечно! И он с моими. Мы ведь постоянно друг у друга в гостях были, кушали вместе, уроки делали вместе. Его мама была заведующая детсадом, боюсь ошибиться, но, по-моему, ее звали тетя Аня. Сестра у него была младшая, Оля, и папу, дядю Ефима, помню. Строгий был...

— Доставалось Фрадкову от папы?

— Один раз мне Мишка пожаловался, но я вам не скажу, на что, пока диктофон включен...

— В последний раз вы когда его видели?

— Однажды я его видел в дверях одного ведомства, но пока добежал, он уже садился в машину. Не судьба! А потом, когда Фрадков служил в налоговой полиции (а у меня товарищ армейский там тоже работал), меня пригласили на торжественный вечер, посвященный очередной дате ФНС. Там выступал Фрадков, но опять не получилось — не подпустили.

Конечно, хотелось встретиться, и встречи искал. Друзей у меня много, и отдельные товарищи служили и в КГБ, и в ФСБ, так вот они сказали: “Пока не надо”. Телефонов не давали, а записываться на прием как-то глупо.

— Неужели вы думаете, что премьер не захочет увидеть вас, друга детства, которому билет на “Фантомаса” купил?

— Очень надеюсь, да даже уверен, что Михаил Ефимович не такой человек, что не захочет увидеть меня. Я на вашу газету надеюсь. “МК” люблю и много лет выписываю, так что помогайте, друзья.

МЕМУАРНЫЙ АНЕКДОТ

Поиски корней Михаила Фрадкова на его “малой родине” — в Самарской области — пока дают лишь анекдотические результаты.

Так, “разрекламированный” прессой его кузен оказывается вовсе не кузеном, а учительница — не учительницей. Даже “детские фото” будущего премьера, опубликованные в некоторых газетах — вовсе не фрадковские.

Борис Фрадков, известный самарский шоумен, владелец радиостанции, успел порассказать журналистам о “брате Мишке”. Указал, например, дом в Самаре, где жила семья Фрадковых. На самом деле по этому адресу находится здание мэрии... Мы дозвонились до настоящего родного брата шоумена — Александра. Он искренне повеселился над ответами Бориса: “Ему просто нравится шум вокруг своей особы”.

Наталью Кольцову, пожилую учительницу истории, нашли самарские журналисты. Она якобы вспомнила Михаила Фрадкова и даже опознала его на коллективной фотографии. Однако на фото запечатлены учащиеся 9-го класса, и датирована она 1963 годом. Тогда Фрадков учился лишь в шестом. Не говоря уж о том, что учился он — в Москве. Да что там: на наш вопрос о собственном возрасте Наталья Ивановна очень долго не могла ответить и все колебалась между семьюдесятью и восемьюдесятью годами...

ИНЖЕНЕР КУЗНЕЧНОГО ДЕЛА. Пушечный удар Фрадкова однокурсники вряд ли забудут

Три дня руководство Московского государственного технологического университета “Станкин” решало, что и как говорить прессе о своем бывшем студенте Мише Фрадкове. Наконец, после долгих совещаний и консультаций назначили “ответственного”. С разрешения руководства заведующий кафедрой информационных систем Станкина профессор Борис Михайлович Поздняев поделился с корреспондентом “МК” своими воспоминаниями о Михаиле Ефимовиче, с которым пять лет просидел на одной студенческой скамье.

— Я очень хочу, чтобы Михаил стал премьером. Он очень порядочный, надежный и аккуратный человек. Все в институте помнят его как прекрасного товарища.

— А в чем это выражалось?

— Мне не хотелось бы говорить о личных отношениях и личной жизни Михаила, — уклонился от ответа профессор. — Мы учились в одной группе на факультете “Автоматизация штамповочного производства”, по одной специальности — “Система пластического деформирования”. Нас готовили как инженеров листовой и объемной штамповки и кузнечного дела.

Фрадков поступил в Станкин сразу после школы, в 16 лет. Он был самым юным в группе.

— Миша в молодости был очень симпатичным, — вспоминает Поздняев. — Стройный, с прекрасной шевелюрой. Серьезно занимался волейболом, имел первый разряд. Тренеры его ценили за прыгучесть и особый “пушечный” удар, которым он “гасил” подачи.

Несмотря на несчастливый номер, группа “Ш-13” оказалась очень дружной. Бывшие однокашники и сейчас — спустя 32 года — продолжают встречаться, поддерживают отношения. Михаил первые два курса был старостой группы, потом на этой должности его сменил Борис Михайлович.

Фрадкова в Станкине знали все: он был членом комитета комсомола, а на последних курсах дорос до должности второго секретаря института. Вместе с другими студентами несколько раз работал в стройотрядах — на целине и в Подмосковье.

По отзывам однокурсников, Фрадков прекрасно учился, лишь чуть-чуть не дотянул до диплома с отличием. Там же, в Станкине, он старательно зубрил английский язык. После окончания учебы еще в течение года совершенствовал свои знания английского на кафедре иностранных языков института. Тогда же в качестве переводчика он участвовал в международных машиностроительных выставках, проходивших в Москве.