Моя первая курсовая работа в стенах Московского университета была посвящена, как ни странно это вспоминать сегодня, книге библейского пророка Амоса. Книга Амоса, жившего в северном Израильском царстве накануне его падения под ударами Ассирии, пронизана мотивами сочувствия бедным и критикой богатых.

Мой преподаватель решил, что она может стать хорошим материалом для марксистского классового анализа, хотя по Марксу в те времена свирепствовал рабовладельческий строй, между тем как Амос под бедными вовсе не подразумевает рабов, а под богатыми - рабовладельцев.

Сейчас я уже не помню, каким образом мне удалось вывернуться. Помню только, что Библию я взял из факультетской библиотеки на дом по специальному разрешению и, воспользовавшись случаем, почерпнул из нее гораздо больше, чем пламенные обличения Амоса.

Книга Амоса замечательна еще и тем, что дата ее создания - как бы первый документированный пункт еврейской древности, за которым, по советским историческим понятиям того времени, простиралась чистой воды мифология, включавшая в себя и приход Авраама в Палестину, и многовековое пленение Израиля в Египте, и его исход во главе с Моисеем через Синайскую пустыню, и подвиги царя Давида. Ни Советский Союз, ни предшествовавшая ему Российская империя не имели серьезной школы изучения Библии и библейской истории - раньше этому препятствовала господствующая православная церковь, а затем - коммунистический режим. Теории, которыми меня и моих однокурсников пичкали в университете, были немецкого происхождения, плодом так называемой "высокой критики" или "гиперкритики", развившейся в середине XIX века. Тогда, в либеральной и все более скептической атмосфере протестантизма, некоторые филологи впервые подвергли сомнению авторство так называемого "Пятикнижия", или Торы, по традиции приписываемое Моисею.

Пятикнижие - это пять первых книг Библии, повествующие о древнейшей истории еврейского народа, "двенадцати колен Израилевых", до исхода из Египта и завоевания Палестины. Традиционная теория авторства вызывает сомнения у любого непредвзятого читателя хотя бы потому, что в одной из этих книг описывается смерть самого Моисея, но немецкие филологи пошли гораздо дальше. Они убедительно доказали, что Пятикнижие восходит к нескольким, как минимум трем, отдельным и подчас плохо согласующимся источникам, и что написание и составление Библии относится к гораздо более поздним временам, чем предполагаемые годы жизни Моисея - примерно к периоду так называемого "вавилонского пленения" и последующим столетиям, то есть начиная с VI века до нашей эры. А коли так, то все факты и события, относящиеся к более раннему периоду, то есть до уже упомянутого Амоса и разгрома Ассирией северного Израильского царства, следует считать мифом - тем более, что большинство этих фактов и, что весьма существенно, географических и племенных названий Библии, не встречались ни в каких других источниках.

"Высокая критика" была революционной для своего времени попыткой разобраться в письменных источниках с применением методов научной филологии. Куда более странно, хотя и понятно по историческим обстоятельствам, что в советском университете моего времени ее представляли как последнее достижение науки, полностью игнорируя результаты вековых археологических исследований.

Эти исследования были первоначально предприняты американскими миссионерами, которые прибыли в первой половине XIX века в Палестину с твердым намерением обнаружить там материальные доказательства исторической точности Библии. Они вовсе не были разочарованы, и результаты их археологической работы были весьма существенными. Настоящей сенсацией стала находка на территории нынешнего Ирака, где британский консул, археолог-любитель, обнаружил развалины шумерского города Ура, относящиеся к третьему тысячелетию до нашей эры. Этот Ур был прежде известен лишь по первой книге Библии, Бытия, где он именуется Уром Халдейским и считается родиной прародителя евреев Авраама.

Последовала целая серия уникальных открытий, которые, казалось, подтверждали библейское повествование в самых мелких деталях - руины дворцов в Иерусалиме, отнесенные к царствованию Давида и его сына Соломона, разрушенные стены Иерихона, по преданию взятого еврейским полководцем Иисусом Навином, и еще множество материальных свидетельств, включая надписи с упоминаниями библейских царей, персонажей и географических названий.

Таким образом, вопреки моему университетскому образованию, вера в относительную документальность Библии была в значительной степени восстановлена, и до последнего времени во вполне респектабельных книгах можно было найти и примерную датировку завоевания евреями древней Палестины, и описание внушительного по тем временам Давидова царства, и даже серьезные рассуждения о частичной историчности таких лиц, как Авраам и Исаак. Известный израильский археолог и боевой генерал Йигаэль Ядин, комментируя события шестидневной войны, мог, не кривя душой, сказать, что израильские войска вступили на Синайский полуостров во второй раз за 3400 лет. Но последние двадцать лет археологических изысканий внесли в эту оптимистическую картину серьезные поправки и фактически вернули весь вековой цикл к исходной точке, то есть к выводам немецкой "высокой критики". Итоги этой своеобразной исторической контрреволюции подводит Дэниэл Лэйзер в статье под названием "Ложный завет", опубликованной в американском журнале Harper's. "В соответствии с классической моделью Коперника новое поколение археологов взяло все, что говорили его учителя о древнем Израиле, и перевернуло с ног на голову. В результате подвергаются демонтажу два мифа: о происхождении древнего Израиля и об отношениях между Библией и наукой. В прежние времена, когда археология подтверждала библейские истории, отношения между наукой и религией сильно потеплели, но сегодня они вновь охладевают. Удобный экуменизм, который позволял совмещать например, веру в современную физику и в Авраама, Исаака и тому подобное, сегодня исчезает, ему на смену приходит несколько более резкий водораздел между наукой и верой. Последствия возникают самые радикальные - ведь сомнению в данном случае подвергается не о Песнь о Нибелунгах или эпос о Гильгамеше, а серия основополагающих мифов, под которыми подписывается практически половина населения всего мира".

Прежде, чем привести основные положения новой археологической критики, следует принять во внимание, что в России библейская история известна гораздо меньше, чем на Западе. Православная церковь, основанная, подобно католической, в первую очередь на литургии, а не на Священном Писании, долгое время вела борьбу с изучением Библии и в царствование Александра I добилась сожжения всего тиража первого русского перевода Нового Завета, изданного Библейским обществом. Не способствовало популяризации Библии и правление коммунистов, которые видели в одном из древнейших письменных памятников человечества исключительно религиозно-пропагандистский трактат. В связи с этим я хочу привести краткий перечень событий, о которых идет речь. Авраам традиционно считается прародителем как евреев, так и арабов - последние именуют его Ибрагимом и возводят свой род к Исмаилу, сыну Авраама от его рабыни Агари, а евреи, соответственно - к Исааку, сыну жены Авраама Сарры. Согласно Книге Бытия, Авраам прикочевал в Палестину из Ура Халдейского в Месопотамии. Его потомки, спасаясь от голода, бежали в Египет, где их столетиями держали в неволе, а примерно в XIII веке до нашей эры они, под руководством харизматического вождя Моисея покинули Египет и отправились в Палестину, землю обетованную. За их грехи и возвращение к многобожию Бог обрек их на сорокалетнее скитание в пустыне, но в конечном счете они пришли в Палестину, завоевали ее и со временем основали там два царства: северное, Израиль, со столицей в Самарии, и южное, Иудею, со столицей в Иерусалиме. Вершиной этого периода стало царствование Давида и его сына Соломона, объединивших южное и северное царство и широко раздвинувших границы своих владений. Такова историческая картина, которая до недавнего времени принималась большинством ученых с неизбежными поправками на специфику библейского повествования, причем поправки относятся не только к описаниям чудес, которых история в любом случае всерьез не принимает. Так например, Авраам не мог быть жителем Ура, поскольку исторически кочевой образ жизни, который он ведет на страницах Книги Бытия, предшествовал городскому, основанному на оседлом сельском хозяйстве, и был гораздо более примитивным. Число евреев, принявших участие в исходе из Египта, никак не могло составлять около полумиллиона - цифра совершенно невероятная, да и невозможно себе представить, чтобы такое количество людей выжило в течение сорока лет в Синайской пустыне. Царство Давида и Соломона, включавшее в себя, по преданию, часть Сирии с Дамаском, территории современной Иордании, Ливана и Египта, наверняка было поскромнее. Что касается биографии Моисея, то ее начало - корзинка с младенцем, пущенная плавать по реке и счастливо найденная дочерью фараона - стереотип волшебной сказки, и, согласно предположению Зигмунда Фрейда, Моисей, скорее всего, был не евреем, а знатным египтянином из жреческой касты, сторонником единобожия, введенного реформатором Эхнатоном. И так далее.

Методическая ошибка, в которую впали первые западные археологи на Ближнем Востоке, и которую затем повторило первое поколение собственно израильских археологов, состояла в том, что они искали подтверждения собственным давно сложившимся взглядам на историческое прошлое, а не пытались воссоздать это прошлое, как его подсказывали сами факты. В связи с этим некоторым своим находкам они уделяли больше внимания, чем те заслуживали, и относились к ним некритически, а другие, которые не вписывались в стройную картину, старались игнорировать. Подобный религиозно-патриотический подход в современной историографии полностью скомпрометирован, и новое поколение археологов, в том числе израильских, чьи достижения представляет Дэниэл Лэйзер, сумело его изжить.

Прежде всего, огромный урон традиционной картине еврейской истории нанесли многочисленные находки на территории Израиля, свидетельствующие о том, что евреи вовсе не были пришельцами, как описывает Библия, а всегда жили на территории Палестины. Первоначально они кочевали на пустынных территориях к востоку от Иордана, а затем осели с западной стороны, где уже существовали поселения коренных племен, хананеев. Библия описывает жестокие истребительные войны между евреями и хананеями, но реальная картина была наверняка более мирной - ассимиляция, включая слияние религий и поклонение многим богам. Давид, по свидетельству той же Библии, женился на иевусейке, представительнице местного иерусалимского племени, и плодом этого брака стал Соломон.

Одно время примирить факты с религией пытались с помощью теории, согласно которой часть евреев всегда жила в Палестине, а другая пребывала а египетском плену и была выведена оттуда Моисеем. Никаких серьезных свидетельств а пользу этой теории нет, зато есть убедительные свидетельства против. Египетское общество было пронизано весьма развитой бюрократией, от которой сохранилось множество документов, но нигде нет упоминаний о многовековом пребывании евреев в Египте, хотя они перечисляются в списках пограничных племен. Кроме того, даже если допустить, что беглецы исчислялись тысячами, а не сотнями тысяч, трудно понять, как остался незамеченным столь массовый переход восточной границы, которую египтяне бдительно охраняли. Никаких следов массовой миграции в Палестине не обнаружено, а разрушение стен Иерихона, о котором я уже упоминал, относится совсем к другому времени.

Иными словами, если взглянуть в лицо фактам, приходится признать, что никакого исхода евреев из Египта скорее всего не было, и самого Моисея - тоже. А уж если нельзя доказать существование Моисея, то об историчности Авраама и других патриархов даже говорить не приходится. Если вспомнить, какое центральное место занимает исход и его вождь в иудейской религии, трудно переоценить радикальность такого вывода. Возникает интересный вопрос: если евреи жили в Палестине с незапамятных времен, зачем понадобилось создавать миф о ее завоевании? Дело в том, что идея исконного проживания на территории как доказательство права на эту территорию - продукт сравнительно недавнего времени, одно из положений национализма, развившегося в XIX столетии. На протяжении большей части истории человечества претензии на владение территорией лучше всего удостоверял именно факт ее завоевания.

Другой важнейший эпизод еврейской истории, рассыпающийся в свете новой археологии - это период царства Давида и Соломона, приблизительно X век до нашей эры. В том виде, как оно описывается в Библии, это царство представляло собой внушительную империю, которая никак не могла ускользнуть от внимания соседей, в первую очередь того же Египта. Тем не менее, все эти соседи хранят странное молчание о могучей еврейской державе. Но удивительнее всего, что никаких доказательств существования этой державы не сохранилось на территории самой Палестины. Соломон, по свидетельству Библии, был сказочно богат, он построил роскошный храм Яхве, богатый царский дворец, он имел 1000 жен и наложниц и пил из золотых кубков. Все следы этого богатства как в воду канули, а руины дворцов в Иерусалиме достоверно датированы более поздним временем. Не найдено даже ни одной надписи с именами главных действующих лиц. Самая древняя надпись с упоминанием имени Давида относится лишь к концу IX века до нашей эры - в ней говорится об "Ахазии, сыне Иорама, царе из дома Давида". Со времени предполагаемой смерти Давида к тому времени прошло уже более ста лет, и надпись ничего не доказывает, кроме повсеместной склонности царей приписывать своим династиям освященное стариной, порой просто мифическое происхождение. В настоящее время спор ведется о том, был ли Давид реальным местным вождем, чьи владения простирались в лучшем случае на десятки километров, или же, как считает школа так называемых "минималистов", он относится к области чистого вымысла, подобно героям древней Греции.

Главный удар новейшие археологические открытия наносят по библейскому тезису древнейшего происхождения иудейского единобожия - оно ведь там возводится практически к Аврааму, с потомками которого Бог заключил завет. На самом деле все факты, в том числе косвенным образом и сама Библия, свидетельствуют о том, что религия древнего Израиля была смешанной, и еврейский племенной Бог Яхве занимал в ней в лучшем случае положение первого среди равных. Ведь именно в язычестве тот же Амос и другие пророки обвиняют и царей, и все население. Судя по всему, положение стало меняться именно с падением северного царства, когда большинство колен, то есть племен Израиля было угнано в Ассирию и бесследно там исчезло. Царь Иудеи Иосия истолковал это как божью кару за вероотступничество и мобилизовал жречество на искоренение ереси, положив начало созданию единого национально-религиозного сознания - как мы выразились бы сегодня, идеологии. Письменным выражением этого сознания стало постепенное создание библейского канона.

Оформление монотеистической религии было, тем не менее, одним из величайших достижений человечества, и Дэниэл Лэйзер безоговорочно подчеркивает этот факт. "Единобожие, без всякого сомнения, было огромным шагом вперед. В эпоху, когда не было ни науки, ни философии и никакого реального знания об окружающем мире, никому не ведомый, ютящийся на задворках народ каким-то образом пришел к идее единого божества, ведающего всей вселенной. Это был недюжинный полет воображения, и его последствия были огромными. Попытка единобожия выстроить "общую теорию всего", единое объяснение всего на свете, от создание вселенной до происхождения законов, - эта попытка провалилась, но своим провалом она гарантировала, что люди приложат удвоенные усилия для создания новой "теории всего", которая придет ей на смену. Монотеистическая революция не теряла своей созидательной роли потому, что привлекала в свои ряды все новые и новые слои населения в своей великой попытке обобщения".

На выводы у меня времени в обрез, и я ограничусь двумя, на мой взгляд - главными. Во-первых, в свете новых открытий, которые, впрочем, еще подлежат проверке и поправкам, иудаизм лишается значительной степени своей исключительности и становится вровень с другими развитыми религиями так называемого осевого периода истории, когда племенные культы повсеместно приходили в упадок и им на смену приходили зороастризм, буддизм или конфуцианство.

Во-вторых, сегодня завершается второй этап великого развода науки с религией. Когда-то они составляли единое целое, и даже Исаак Ньютон ценил свои толкования Библии куда выше, чем научные достижения. С приходом Дарвина естественные науки навсегда утратили с религией общую почву, а сегодня в ту же сторону отправились и гуманитарные дисциплины.

Значит ли это, что наука навсегда одержала верх, и что у религии больше нет шансов? Сегодня, как никогда, мы знаем, что это не так. Все, что может наука - это, в лучшем случае, объяснить нам мир, каков он есть. Но она не в силах, да и никогда не возьмется, объяснить, каким он должен быть.