"Мама – мой Б-г, мой фетиш, моя религия. Несмотря на невероятную доброту, она много колотила меня, воспитывала строго. После того, как я стал взрослым человеком, я ни одного поступка в этой жизни, не посоветовавшись с мамой, не совершал"

Иосиф Кобзон - российский эстрадный исполнитель и депутат Госдумы - рассказал, почему избегает общения с журналистами, и что заставляет его не уходить со сцены.

- Иосиф Давыдович, почти всегда вы отказываетесь от интервью. Однажды даже сказали, что давать интервью намного страшнее, чем ходить к террористам.

- Потому что во втором случае ты видишь человека и понимаешь, чего он хочет. А когда даешь интервью, не известно, что вы напишете. Обычно пишите так, как вам вздумается.

Вы, журналисты, сегодня ангажированы. Очень мало среди вас тех, кто искренне хочет что-то узнать, а потом поделиться этим с читателем. Все газеты сегодня ангажированы.

Я ненавижу такие издания, как "Коммерсант", "Мегаполис-Экспресс". Эти издания интересует только грязь, и на этой грязи они зарабатывают внимание читателей, которым нечего делать на вокзалах. Поэтому я не люблю давать интервью.

- О Кобзоне столько всего пишут.

- Пишут всякую чушь, на которую не следует обращать внимание. "Кобзон скупил всю Москву, владеет гостиницами, ресторанами, супермаркетами"...

- Вы считаете, что публичный человек может быть интересен людям только своим творчеством?

- К сожалению, нет. Когда человек хочет творчества, он приходит на концерт, на спектакль, смотрит кино. А им интересно подсмотреть: а чем таким он занимается вне сценической деятельности, как у него складывается с женщинами, выпивает ли он? Вот говорят: артисты – это богема. Богема – это хорошее слово.

Это специальные клубы, где собирались артисты и прятались от журналистов, любопытной публики, для того, чтобы почувствовать себя в среде своих. Вот вам, девушке, будет приятно, если во время вашего какого-нибудь… моциона или переодевания за вами будут подглядывать?

А когда вы будете находиться в интимной обстановке и того хуже…. Почему кто-то должен интересоваться вашей личной жизнью? Вашим настроением? Тем, как вы ходите, как говорите? Артист всегда находится под пристальным вниманием. Это очень раздражает.

- А кому-то это нравится.

- Это нравится, допустим, после первой передачи на телевидении. А потом это уже становится привычной нормой. Я адаптировался и научился абстрагироваться.

- Вы великолепно выглядите и, судя по всему, не боитесь экспериментировать в одежде. Вам очень идет эта ярко-красная рубашка.

- Да, мне нравятся рубашки не по возрасту, яркие. Иногда хочется ходить в том, в чем хочешь, не привлекая к себе внимание. Очень устаешь от пристального внимания. Почему я люблю отдыхать за рубежом?

Там на меня никто не обращает внимания, кроме случайных русских. Я одеваюсь, во что захочу, никаких галстуков. А здесь всегда стараюсь одеваться так, чтобы люди не говорили мне в след: "Посмотри, во что он вырядился".

- Предпочитаете одежду определенных марок?

- Нет, в магазинах я покупаю всегда то, что мне нравится, а не то, что престижно. И не понимаю тех, кто говорит: "О да, это, конечно, Версаче". Плевать я хотел на марки.

Главное, чтобы мне нравилось, и размер подходил. Я вообще люблю все удобное и комфортабельное. Мерзляк по натуре, с уважением отношусь к меху. Обязательный атрибут – шарф. Берегу горло. Вот машины хорошие люблю. Из слабостей еще назову часы. Часто их меняю.

- Иосиф Давыдович, есть такая фраза: "Детство – счастливейшие годы жизни, но не для детей". Когда вы были маленьким, чувствовали себя счастливым?

- Я был счастлив в детстве. Не смотря на то, что оно у меня было военное, послевоенное. Хорошо помню эти развалины. У нас тогда, к счастью, не было ни магнитофонов, ни телевизоров, ни дискотек. Да что говорить о телевизорах: света даже не было.

Но росли мы честными. Кастеты не носили, дрались кулаками: девчонок защищали. И не лезли им под юбку с первого свидания. Всегда ждали трепетно первого поцелуя. Другая атмосфера была. И я хочу сказать вот о чем.

Смотрю я на сегодняшних молодых мужчин и думаю: ну до чего же они в большинстве своем несчастные люди! Я, конечно, понимаю, что существует природное влечение, инстинкты, физиология. Но как можно так себя обездолить, обокрасть, не познав, к примеру, что такое первый поцелуй?

Не познав, что такое бессонная ночь после первого поцелуя, когда не можешь сомкнуть глаз, чувствуешь запах волос той девочки, с которой ты недавно обнялся, или она разрешила тебе поцеловать себя в щечку. Они этого даже не понимают, смеются! Но что делать! Каждому времени своя мораль и свое отношение к жизни. Хотя все сегодня говорят о Б-ге.

- Вас называют феноменом. Расскажите секрет, как можно петь четыре часа подряд, сохраняя при этом такое вдохновение?

- Это только невостребованные или наивные мои коллеги рассказывают, как они по утрам обливаются холодной водой, делают пробежки, как они много читают, ходят в театры. Я – работаю. И когда говорят, что Кобзон – это феномен, так много работает, то мне хочется возразить: "Вы не видели, как работали люди в цирке".

- Знаю, что цирк в вашей жизни сыграл значительную роль.

- Роберт Рождественский написал замечательные стихи: "Цирк не любить - все равно, что детей не любить". Я увидел цирковое искусство не на манеже, а изнутри, когда работал три года в цирке на Цветном бульваре, у Марка Местечкина. Платили мне тогда три рубля за вечер. Это было то время, когда был настоящий московский цирк, востребованный во всем мире.

Когда блистали молодые клоуны Никулин, Попов. Я видел, что такое кровь, пот, слезы в цирке. Видел, как после манежа они выходят и набрасываются друг на друга с оскорблениями, с дракой. Потому что были неистовыми профессионалами! И их не интересовала зарплата.

А сейчас у нас практически нет этого искусства. Вся надежда на Мстислава Запашного, который пришел генеральным директором Росгосцирка. Надежда, что он вернет профессионалов в цирк. У меня много друзей в цирке. Мне неприятно слышать, когда их называют "циркачами". Это цирковые артисты.

- Вы однажды заявили, что даете последний концерт, а сами после этого не раз выступали.

- Речь шла о том, что больше не будет моих сольных концертов. Когда я об этом говорил, считал, что принял правильное решение: остановить себя и дать дорогу молодым.

Но ситуация изменилась: посмотрите, что сегодня творится на эстраде. Сколько бездарей рвется на сцену. Не смотря на свой достаточно серьезный и солидный возраст, я сегодня востребован. Именно потому, что много работаю. Меня это очень радует. Мне говорят: "Остановись"!

Да что останавливаться! Наверное, наступит время, когда меня будут приглашать на фестивали крайне редко, а то и вообще не приглашать. А пока у меня расписан год вперед, я счастлив. Жизнь артиста – она ведь складывается из работы.

- Работа, карьера – все это прекрасно. А как много любви в жизни Иосифа Кобзона?

- Любовь в моей жизни значит очень много, она играет наиглавнейшую роль. У меня ко всему любовь. Я люблю состояние любви. Люблю своих детей, своих внучек. Люблю свою супругу.

- А какие мысли у вас возникают при виде красивых женщин?

- Прекрасно, что они есть. Но я пока не видел никого красивее моей жены. И какие мысли вы имеете в виду? Человек с возрастом должен меняться. Мы столько лет живем с Неллей. У нас прекрасные дети.

- Знаю, что одну из ваших внучек назвали именем вашей мамы.

- Старшую внучку, дочку Наташи назвали в честь моей мамы: Идель. Так она и характером похожа на маму. Характер у мамы был жесткий. У дочки Наташи тоже характер не мягкий, в отличие от сына Андрея: у него характер Нелли. Мама – это мой Бог, мой фетиш, моя религия.

Воспитывала она меня строго. Жили голодно. У меня не было никаких поблажек в семье. На Новый год - одна мандаринка. Утром, первого января, мы ее делили. Собирал по дворам пустые бутылки, нес их в приемный пункт, получал деньги.

Не смотря на невероятную доброту, она много колотила меня: у меня был буйный характер. После того, как я стал взрослым человеком, я ни одного поступка в этой жизни не посоветовавшись с мамой, не совершал. Когда мне нужно было принимать решение, всегда думал, что нужно посоветоваться с мамой. Пока жила мама, я себя чувствовал маленьким.

И сегодня, когда мне не очень хорошо на душе, я прихожу к маме на могилку и мысленно с ней разговариваю, вижу ее образ. Отец нас оставил во время войны. Отчим вернулся с войны и предложил маме руку, воспитывал нас всех. Он был потрясающий, добрый, справедливый человек. Для меня он был настоящим отцом.

- Вас однажды кинули. Причем люди, которым вы доверяли, с которыми дружили. Еще верите в дружбу?

- К сожалению, друзья меня предавали. Я этого никогда не прощал. И хочу заметить, что никто и никогда не сможет сказать, что Кобзон кого-то предал, кого-то подставил, кинул.

Я всегда говорю в глаза все, что думаю. Я человек прямой. Что касается дружбы, знаю, что привязанность – это и есть дружба. А понятие дружбы настолько девальвировано…

Дружба – это когда у нас одни понятия, одни принципы морали. Если все это есть, значит, я могу сказать: "Да, я в кругу друзей". Вообще, я всегда стремлюсь познать личность. И не важно кто это: летчик или строитель.

Мне всегда интересно, почему вот тот выдающийся спортсмен стал им, что он для этого сделал? Обычно сталкиваюсь не только с природным дарованием, но и с невероятным трудолюбием. От природы мы все рождаемся музыкальными, со слухом. Другое дело, что среда либо развивает наши способности, либо губит их.

- Иосиф Давыдович, вы ощущаете себя звездой?

- Никогда не ощущал себя звездой. Мне чуждо это понятие. И я всегда своих студентов призывал к этому: "Эта звездная болезнь пройдет, как только вы почувствуете, что не интересны зрителю".

Много людей на моем длинном пути возникали. Яркие, талантливые, но они не переживали этой звездной болезни или невостребованности и уходили в небытие. А люди часто средних способностей, но невероятно целеустремленные, трудолюбивые добивались многого.

Те артисты, которые не смогли пережить эту болезнь – абсолютно обречены. Я сказал своим студентам: "Смотрите на себя не на сцене, а утром, когда просыпаетесь. А на сцене уже не вы, а грим, репертуар, концертные костюмы". Никогда не чувствовал себя каким-то особенным. Я – обычный человек, который много работает и любит свою работу.