Путешествуя по Израилю, трудно не обратить внимание на множество новостроек: тут и там мелькают рекламные щиты, предлагающие новое жилье, высятся бетонные остовы новых зданий и подъемные краны.

Но есть в нашей стране категория граждан, для которых приобретение жилья или постройка дома – почти неразрешимая проблема. Жилищных проектов для них практически нет, ну, а получить разрешение на строительство?

«Быстрее и дешевле выучиться на юриста, чем проходить все бюрократические и юридические препоны», утверждают они. Речь идет о гражданах Израиля – арабах.

Ну, а где-то же они живут? – спросит читатель. Живут, конечно: большинство - в арабских деревнях и городах, где теснота и плотность населения превышают общеизраильскую в несколько раз, а некоторым удается-таки купить квартиру в районах, для них «не предназначенных».

Проблема, однако, стоит настолько остро, что многие предпочитают строить дом, не дождавшись разрешения от государства или вовсе не надеясь его получить.

Эти семьи рискуют: их дом может быть в любой момент разрушен, а они сами – выброшены на улицу. В целом по стране выпущено на настоящий момент около 40 000 «приказов о разрушении» жилых домов.

Израильская и мировая общественность, как правило, хорошо осведомлены о разрушении домов палестинцев на «территориях», практикуемом в качестве коллективного наказания либо под предлогом «обеспечения безопасности» («из этого дома стреляли»).

Между тем и в самом Израиле разрушаются десятки, а то и сотни домов ежегодно – это дома, построенные без соблюдения соответствующих процедур, то есть «незаконные» постройки. Однако многие израильтяне не знают об этом явлении и его масштабах.

Это не удивительно. Территория, которую охватывают эти разрушения, огромна – от Галилеи до Негева, включая деревни т. н. «треугольника» и города со смешанным населением.

Но «случайный прохожий» не сможет наблюдать за таким разрушением, просто потому, что у него почти нет шансов «случайно пройти мимо»: ведь разрушаются почти исключительно арабские жилые дома, большей частью на окраинах деревень или в так называемых «непризнанных» деревнях и районах;

кроме того, на время разрушения полиция перекрывает обычно все окрестные дороги и тщательно следит, чтобы в район «акции» не попали посторонние.

Получить точные сведения о том, сколько домов было разрушено за тот или иной период, практически невозможно.

Эта информация, как и принятие решений о разрушении, находятся в ведении Министерства Внутренних Дел и практически недоступна не только широкой публике, но и специалистам.

«Ясно одно, - говорит профессор Орен Ифтахэль, декан географического факультета Университета им. Бен-Гуриона, - хотя количество незаконно возведенных сооружений в еврейском секторе ненамного меньше, чем в арабском, 98% разрушений приходится на арабский сектор, и речь идет почти исключительно о жилых домах.

Никто не трогает незаконно построенные торговые центры и залы торжеств в еврейском секторе, как, например, на перекрестке Билу. Но разрушают жилища людей, построенные просто потому, что иначе им негде было бы жить. Ведь жилищного строительства в арабском секторе практически не ведется».

Действительно, если с момента образования государства Израиль в стране было создано около 1000 новых еврейских населенных пунктов, то арабских было основано только 7, и все они – для бедуинов в Негеве.

Сотни деревень были разрушены во время войны за Независимость Израиля; а население уцелевших деревень выросло с тех пор во много раз, тогда как их размеры остались прежними.

Это означает тесноту, отсутствие места для общественных построек и в конечном счете – искусственное задерживание процесса урбанизации.

Проф. Ифтахэль: «Арабская деревня в сегодняшнем Израиле – это как душа взрослого человека в теле ребенка.

Многие из них давно должны были бы стать городами в полном смысле этого слова, но им просто некуда развиваться. Общая площадь территории арабских муниципальных земель составляет всего 2,5% от площади государства; в эти два с половиной процента втиснуто почти 19% населения страны».

Почему так происходит? И почему, если уж на то пошло, невозможно строить, не нарушая закона? Где можно взять землю для постройки жилья? И как обезопасить себя от потенциального столкновения с властями?

Для еврейских граждан страны и членов их семей эти вопросы практически не существуют. Чтобы найти жильё, нам достаточно открыть газету.

Мы найдем там описания проектов по всей стране, и предложения ипотечных ссуд с соответствующими льготами для тех, кому они положены. Разумеется, к нашим услугам и обширный рынок жилья со вторых рук. А как обстоит дело у наших сограждан-арабов?

Доктор Камаль Таннус несколько лет назад вернулся в родной Лод из Санкт-Петербурга, привезя с собой диплом зубного врача, жену Лилю и новорожденного сына.

К тому времени в Лоде был выстроен новый большой район, заселенный преимущественно новыми репатриантами из России – Ганей-Авив. Доктор Камаль был рад возможности наладить практику с уже знакомой ему по России клиентурой.

Он снял помещение и открыл в Ганей-Авив зубоврачебный кабинет, который тут же стал пользоваться популярностью, особенно у русскоязычных жителей района.

Однако нашлись люди, - как утверждает д-р Таннус, из числа коренных израильтян, - которым совсем не понравилось «арабское присутствие» на их улице.

Они начали досаждать доктору: портили ему вывеску, пачкали дверь, сломали замок, кричали из окон на его пациентов, чтобы отпугнуть их от клиники, и даже написали гневное письмо протеста в «вышестоящие инстанции» и пошли по району собирать подписи.

Частично с помощью полиции, частично путем личных переговоров доктору удалось справиться с хулиганами. Но настоящие проблемы начались, когда семья Таннус решила приобрести квартиру в этом же районе.

«С соседями у меня никогда не было проблем, я со всеми здесь дружу, особенно с «русскими», - говорит д-р Таннус, - но компании, в руках которых находится строительство и продажа квартир в этом районе, «Мигдалей Ор» и «Канес Нехасим», по-видимому, решили сделать все, чтобы воспрепятствовать мне приобрести жилье.

Они подсылали фиктивных покупателей, которые пытались у меня из-под носа перекупить пустующую квартиру, которую я выиграл на аукционе и поэтому имел на нее полное право, пытались настроить против меня других жильцов...

В конце концов, после двух лет борьбы за право купить эту несчастную 3-хкомнатную квартиру, я подал в суд. Одновременно компании обратились к Юридическому советнику правительства Эльякиму Рубинштейну с просьбой воспрепятствовать покупке мною этой квартиры.

Юридический советник вежливо ответил, что он «не видит причины отказать д-ру Таннусу в праве приобретения жилья». Суд принял решение в мою пользу, но компании не торопились его выполнять, пока я не пригрозил, что обращусь в БАГАЦ. Тогда мне, наконец, продали жилье.

По правде говоря, - добавляет д-р Таннус, - к тому времени я уже присмотрел себе другую квартиру, в доме, где меньше соседей и с садиком, но компания согласилась продать мне только ту, о которой речь шла раньше – видимо, они решили, что в девятиэтажном доме араб будет менее заметен!»

«Да, я выиграл дело, - говорит Камаль Таннус, - но не каждый на моем месте мог бы даже решиться его начать. Не у каждого есть время и средства на бесконечное собирание бумажек и бегание по судам, не каждый имеет высшее образование и осознание своих прав.

Мне, к тому же, повезло: я мог в процессе тяжбы жить у родителей, а моя невестка – адвокат, так что она взяла на себя ведение моего дела.

А если у человека нет денег на адвоката? Если в семье – несколько братьев, и все они женаты, а единственная крыша над головой – это родительский дом, который совсем не резиновый?

В арабском секторе строительства нет, в еврейском мы – нежеланные соседи. Что делать? Самый простой выход – строиться самому. К тому же у многих семей есть своя земля»...

На самом деле не так уж много арабских граждан, которые желали бы переселиться в еврейские города. И дело не только в недоброжелательном отношении со стороны властей и потенциальных соседей.

Просто люди стремятся жить и растить своих детей в русле своей культуры, на своем языке, в рамках своей традиции.

Вопрос покупки квартиры в еврейском районе – так же как и вопрос строительства без разрешения - встает в большинстве случаев только тогда, когда семья убеждается в невозможности получить землю и разрешение на строительство.

Земля! Это – ключевое слово во многих вопросах, касающихся арабских граждан Израиля, но, разумеется, в первую очередь – в вопросах жилищного строительства. В Израиле сегодня в частном владении арабских граждан находится приблизительно 3% земель.

Остальные земли распределяются так: около 4% - частные владения еврейских граждан, около 14% - земли, принадлежащие Керен Кайемет, остальное – собственность государства.

Заведует всем этим хозяйством Земельное Управление Израиля, в котором половина членов – 14 из 28 – это представители Керен Кайемет, то есть и не Израиля даже, а мирового еврейского сообщества, а в другой половине с трудом нашлось место для одного араба.

14 членов Управления, представляющих Израиль, не избираются, а назначаются главой правительства.

В этих цифрах – вся драма сегодняшних межнациональных отношений внутри Израиля. «Вдумайтесь, что произошло, - говорит профессор Ифтахэль, - к 1948 году в собственности евреев находилось примерно 7% территории сегодняшнего Израиля (в пределах «Зеленой черты» – В.Р.). Сегодня 97% - в еврейских руках. Как это получилось?

Очень просто: земли были изъяты у арабского населения и обращены в государственную собственность. «Наследие» 48го года – это до сих пор открытая рана, а так как эта проблема не обсуждается, то и рана «не лечится».

Но дело не только в том, кто владеет землей, но и в том, как и в каких целях она используется, каким образом распределяется. Первый Основной Закон гласит: «Государственные земли продавать нельзя».

Но то, что нельзя продать, можно передать. Можно отдать в аренду – когда речь идет об аренде на несколько поколений, которая передается по наследству – это все равно что частное владение.

А можно и просто подарить – так, у Керен Кайемет до основания государства было 5%, а сегодня – 14%. Как это произошло? Никто толком не знает.

Но известно, например, что за день до принятия резолюции ООН о праве палестинских беженцев на возвращение государство передало Керен Кайемет миллион дунамов земли.

Получается, что земля распределяется и перераспределяется почти исключительно среди евреев, а купить ее тоже нельзя.

Бывали, впрочем, случаи, когда землю давали арабам. Например, государство было заинтересовано получить в свою собственность земли в районе Северного Тель-Авива и Герцлии.

Арабам-владельцам этих земель были предложены участки в Лоде, правда, значительно меньшие по размеру, но их даже записали в табу! Да вот беда: по своему предназначению эти земли проходят как сельскохозяйственные, то есть строить на них нельзя».

Но кому нужны небольшие участки сельскохозяйственной земли в черте города? Если даже продать их, то больших денег не выручишь.

Есть процедура, которая называется «изменение предназначения земли», но когда ее нужно произвести гражданину-арабу, дело кажется безнадежным, в частности, из-за отсутствия утвержденных планов арабских районов и населенных пунктов.

Итак, владельцы участков земли оказываются в тупике: с одной стороны, нужно где-то жить, с другой – нельзя строить. Большинство «незаконных» построек как раз и стоят на таких землях, а отсутствие планирования делает любую постройку в арабском районе незаконной.

Планирование в Израиле находится целиком в руках государства и осуществляется на трех уровнях: государственном, региональном и муниципальном.

Перспективные планы большинства арабских деревень, - там, где таковые вообще имеются, - создавались еще в 70х годах по принципу так называемой «голубой линии»: деревня обводилась на карте голубой тушью почти по контуру, и планирование строительства производилось только внутри этого контура.

С тех пор планы не уточнялись, а между тем население деревень значительно выросло и не вмещается уже в пределы «голубой линии». А так как у жителей зачастую есть сельскохозяйственные земли за пределами этой черты, то они и строят жилье на этих землях.

Именно это строительство расценивается как «захват земель», и именно эти дома в первую очередь подлежат разрушению.

«Обратите внимание, - говорит профессор Ифтахэль, - что внутри «голубой линии» дома, построенные без разрешения, практически не разрушают;

все, что волнует власти, это распространение арабского населения за пределы, установленные для него государством.

Основным принципом земельной политики государства по отношению к арабским гражданам всегда было сосредоточение их на возможно меньшей площади и «оставление» себе как можно больших площадей с как можно меньшим количеством проживающих там арабов».

Больше всего от этой политики пострадали бедуины. Целые кланы были смещены с земель Негева и поселены в специально построенных с этой целью городках.

Однако и эти «города» не получили надлежащего развития: рабочие места в них отсутствуют, а теснота в домах зашкаливает за все возможные пределы, поэтому зачастую люди предпочитают переселяться назад, на исторические земли своего клана, в так называемые «непризнанные деревни». На сегодняшний день в Негеве 45 таких деревень, в которых проживает 70 000 человек.

Печальный парадокс состоит в том, что именно бедуинов наша пресса любит ставить в пример остальным арабам в Израиле как граждан, доказывающих свою лояльность службой в армии. И именно они составляют самый нищий и самый дискриминируемый слой израильского населения.

«Непризнанные деревни», в которых нет электричества, воды, дорог, школ, в которых люди живут в условиях вопиющей нужды и детская смертность находится на уровне третьего мира, зачастую изображаются как попытка «захвата» государственных земель, несмотря на то, что деревни эти существовали еще до основания государства.

Здесь уже не только разрушают дома, но и опрыскивают ядами поля – делают все, чтобы заставить людей уйти с их земли.

Я спрашиваю профессора Ифтахэля: а как обстоит дело с компенсациями? Ведь вот и поселенцев собираются перемещать, и считается, что они должны удовлетвориться получением компенсации. «В 48 году, - отвечает он, - не было никаких компенсаций.

В дальнейшем в ряде случаев предлагались компенсации, но люди обычно отказывались их брать, так как, по их мнению, это могло придать характер законной сделки откровенному грабежу.

Устоять перед соблазном им было несложно: компенсации предлагаются настолько жалкие, что не идут ни в какое сравнение с действительной стоимостью и ценностью изымаемой земли.

Например, на этой неделе я побывал в одной из деревень Негева, которая вся предназначена к сносу и к выселению: «приказы о разрушении» получены на все 40 имеющихся там домов.

Так вот, люди там подсчитали, что компенсации, которые им предлагают – 1000-1200 шекелей за дунам - меньше тех, которые одновременно предлагают поселенцам Газы в... 1000 раз!

А бывают и совершенно капканские ситуации: недавно была введена практика компенсаций участками земли. Казалось бы, это справедливо: изымая у людей землю для общественных нужд, взамен дают им участки в другом месте.

Но вот, например, в Бака-эль-Гарбие людям, потерявшим земли в результате постройки трансизраильского шоссе №6, предложили в качестве компенсации земли... которые у них же аннексировали ранее!»

Какова процедура, которая приводит к сносу дома?

Семья, построившая дом без разрешения, получает на определенном этапе «приказ о разрушении», в котором ей предлагается снести дом в течение определенного периода.

Если хозяин дома располагает средствами или может рассчитывать на помощь родственников, он, как правило, пытается оспорить этот приказ в суде, доказывая, что земля принадлежит ему, что ведется процесс изменения статуса земли и так далее. Пока длятся эти процедуры, срок сноса дома, как правило, откладывается.

Но если у семьи нет денег на адвоката и на обращение в суд, то в назначенный срок являются бульдозеры и полицейские формирования – и дом сносят.

Бусайна Дабит, возглавляющая отделение организации «Шатиль» при Новом израильском фонде в г. Лод, считает, что наблюдается четкая тенденция разрушения домов в первую очередь у тех, кто, как известно властям, в силу недостатка средств или недостаточно прочного положения, не сможет постоять за себя в суде.

«Виллы состоятельных людей, которые могут и будут за себя бороться, не разрушают, - говорит она., - но если дом построила семья для одного из бедных родственников, или съемщик социального жилья сделал пристройку или, скажем, новую крышу – разрушится не только эта пристройка, но часто и весь дом приводится в негодность, а хозяина часто сажают под арест или штрафуют».

Хани Збейда, 25ти лет, живет в Лоде. Он с детства страдает параличом конечностей и прикован к инвалидной коляске.

Его умственные способности не пострадали, и он работал программистом, пользуясь для работы на компьютере специальной палочкой, которую он прикрепляет ко лбу.

Хани живет со своей семьей в крохотном домике, принадлежащем компании «Амидар». Семья не жалеет сил и средств для того, чтобы Хани чувствовал себя полноценной личностью.

Для того, чтобы он мог сам себя обслуживать, родственники решили переоборудовать чулан во дворе дома в комнату для Хани, сделали подиум для его коляски и поставили специальную ванну, чтобы он мог мыться без посторонней помощи.

Но 18 июня 2003 года явились силы полиции и бульдозер, полицейские втолкнули Хани в его коляску и вышвырнули на улицу.

У него на глазах избили его отца и старшего брата, арестовали их и в течении трех дней не сообщали семье, где они находятся и что с ними. Чулан был разрушен, и вместе с ним погибли все специальные приспособления для инвалида.

Помимо того, что разрушение дома само по себе является травмой, оно почти всегда сопровождается актами насилия со стороны полиции и сил безопасности, что еще более углубляет атмосферу конфликта между еврейскими властями и арабским меньшинством.

Бусайна Дабит рассказывет о семилетней девочке из Рамле, которая, вернувшись домой из школы, обнаружила вместо дома груду развалин.

Девочка впала в состояние нервного шока, потеряла дар речи и как потерянная бродила по развалинам. Ее мать попросила совета у организации «Шатиль».

«Куда бы я не обращалась в поисках психологической помощи для этого ребенка, - говорит Бусайна, - всюду мне отвечали отказом.

Никто не располагает бюджетом или организацией для помощи таким детям, никто даже не знает о том, что существует такая проблема. Выделяется бюджет и существуют организации для помощи детям, пострадавшим от террора, и так и должно быть.

Но почему никто не думает о тысячах детей, получивших психические травмы в результате разрушения их домов? Дети живут с этой травмой, и о каком сосуществовании может идти речь, когда они вырастут?»

Дети, разумеется, не виноваты в том, что их родители не оформили должным образом постройку дома. Но их наказывают наравне со взрослыми.

Вообще, создается впечатление, что вся политика государства в отношении жилищной проблемы в арабском секторе сосредоточена исключительно на изобретении мер наказания. Между тем эта политика обходится не так уж дешево.

По самым грубым подсчетам, разрушение одного дома стоит от 100 до 300 тысяч шекелей: это включает работу бульдозеров, сотен полицейских и поддержку вертолетами, а также предварительные снимки с воздуха.

Совсем не богатый муниципалитет города Лода выделяет ежегодно из своего бюджета около 50 млн шекелей на разрушение домов (в городском бюджете эта статья стыдливо именуется «средства на уборку мусора после сноса домов»), а между тем любой мэр понимает, что он не может разрушить все незаконно построенные дома, потому что тогда полгорода превратится в развалины, а людям негде будет жить.

И все же в эти дни правительство принимает решение о создании спецподразделения полиции, которое будет заниматься исключительно разрушением домов.

«Это подразделение – пустое вложение денег, которые можно было бы использовать для планирования и решения жилищных проблем», - говорит Джаффар Фарах, директор «Моссауа» - Центра за гражданское равноправие, - «Превращение государства в полицейское не решит проблем, а лишь усугубит их».

Что делать? Есть профессионалы, которые могут ответить на этот вопрос.

Организации, в которых трудятся архитекторы, планировщики и экономисты, такие, как «Бимком», Арабский центр альтернативного планирования и другие, разрабатывают программы, в которых учитываются потребности и возможности решения проблем жилья для арабского населения.

Но государство предпочитает решать эти проблемы не на профессиональном, а на политическом уровне. Арабские населенные пункты могут десятилетиями ждать утверждения планов, которое позволило бы гражданам государства строить жилье на законных основаниях.

А между тем на «территориях» продолжают строиться поселения, которые незаконны с точки зрения как израильского, так и международного права. И все они имеют утвержденные планы, записанные в Земельном управлении Израиля...

Проф. Орен Ифтахэль: «Мы называем себя «демократией», но на самом деле мы – типичная «этнократия», в которой нет понятия общего для всех гражданского статуса, и национальное большинство не считается с интересами меньшинств».

Будут ли граждане мириться с попранием их естественного права – права на крышу над головой? Можем ли мы ожидать мирной и спокойной жизни при такой ситуации в стране? Эти вопросы, думается, чисто риторические...