Совершенно неожиданно, более широкие символические и стратегические манифестации вокруг предстоящего в Москве празднования поражения Гитлера могут ускорить окончательные похороны наследия Сталина.

Г-н Бжезинский, в прошлом советник президента Картера (Carter) по национальной безопасности, является попечителем Центра стратегических и международных исследований и автором многих книг, последней из которых стала "The Choice: Global Domination or Global Leadership" (Выбор: Глобальное господство или глобальное лидерство)

Продолжающиеся волнения в Киргизстане и мирные демократические революции на Украине и в Грузии отражают две важные реалии на пространстве бывшего Советского Союза.

Первая реалия состоит в том, что геополитический плюрализм, который появился как следствие краха имперского господства Кремля, сегодня является необратимым фактом, несмотря на ностальгические попытки Владимира Путина восстановить контроль Москвы над недавно ставшими независимыми государствами.

Вторая реалия состоит в том, что более молодое постсоветское поколение становится все нетерпеливее и испытывает все возрастающее отвращение к коррумпированному, бюрократическому авторитаризму, который воцарился на значительной части территории бывшего Советского Союза.

Новая политическая оппозиция проявляет тенденцию к тому, чтобы черпать свои жизненные силы из отсутствия подлинной демографической непрерывности.

Сопряженные с насилием, но пока что подавляемые демонстрации в Беларуси, где г-н Путин поддерживает примитивного диктатора, и менее драматичное, но имеющее далеко идущие последствия недавнее неприятие власти Кремля прежде промосковским правительством Молдовы также иллюстрируют, насколько российский президент утратил представление о политических тенденциях.

Его удивительно неуклюжие попытки вмешательства только лишь подчеркивают самоизоляцию России, и сегодня почти все соседи России либо боятся России, либо презирают ее, или то и другое вместе. Нельзя назвать хорошей внешнюю политику, которая почти не демонстрирует улучшений в сравнении с прошлым.

Вот почему решение президента Буша-младшего (George W. Bush) предварить свою предстоящую поездку в Москву в начале мая остановкой в столице Латвии, а после проследовать в столицу Грузии, равно как и ожидаемый визит в Вашингтон недавно занявшего этот пост демократического президента Украины являются символично смелыми и стратегически важными шагами.

Первоначально г-н Буш-младший намеревался присутствовать на празднованиях в Москве по случаю 60-й годовщины разгрома нацизма.

Однако определенные подтексты планируемого г-ном Путиным празднования показались некоторым европейцам, в особенности тем, кто лишь недавно избавился от контроля Москвы, одновременным празднованием победы сталинизма.

Их озабоченность была усилена нежеланием г-на Путина четко осудить пакт Риббентропа-Молотова (Ribbentrop-Molotov Pact), который позволил Сталину и Гитлеру (Hitler) разделить Центральную Европу.

Добавленный визит президента Америки в столицу прибалтийской страны, одной из очень немногих стран, которые долгие десятилетия отказывались соглашаться на включение прибалтийских государств в Советский Союз, и встреча там с президентами всех трех прибалтийских государств (два из которых отклонили приглашение приехать в Москву) само по себе скажет очень многое, даже если президент Буш-младший и не затронет этот вопрос прямо.

Аналогичным образом, визит в недавно ставшую демократической Грузию - с территории которой Москва все еще отказывается вывести свои войска (несмотря на конкретные обещания) и внутри которой Москва поддерживает сепаратистские движения (несмотря даже на то, что совсем рядом жестоко подавляет чеченский сепаратизм) - станет важным актом международных гарантий для осажденного народа.

Было бы гораздо лучше, если бы само российское правительство предпочло воспользоваться празднованием разгрома гитлеризма для однозначного осуждения сталинизма и своего длившегося 45 лет господства в Центральной Европе.

Тогда это событие стало бы моментом примирения, а не только празднования. Центральной и Восточной Европе нужно подобное примирение с Россией, а сама России могла бы выиграть от него столько же, сколько выиграла Германия от франко-немецкого и от более позднего немецко-польского примирения.

Но государственные решения такого рода могут исходить только от лидеров, которые действительно глубоко прониклись демократическими убеждениями.

Украинец Виктор Ющенко и грузин Михаил Саакашвили, смело пойдя на большие риски, продемонстрировали, что их верования превосходят политический оппортунизм. И тем самым они завоевали яростную поддержку нового постсоветского более молодого поколения.

Политическое будущее на постсоветском пространстве, совершенно очевидно, принадлежит лидерам вроде них. Таких российских лидеров пока еще, возможно, не видно в Москве, но президент Буш-младший будет адресоваться будущим лидерам, даже если он не сумеет их разглядеть.

Многие молодые россияне будут смотреть и слушать, гадая при этом, почему их жизнь должна определяться ностальгией по прошлому, которая заслуживает того, чтобы ее похоронили навсегда.

Таким образом, события последних нескольких месяцев являются предзнаменованием лучших времен. Примечательная политическая зрелость, которую показали украинцы, была впечатляющим проявлением подлинно демократической культуры, распространяющейся в стране, которую до недавних пор отечески опекала российская политическая элита.

Украинская молодежь драматическим образом показала свою демократическую культуру с ее терпеливостью и решимостью за время четырехнедельного расположения лагерем в центре Киева, бросив вызов сильному морозу.

Их пример окажет заразный эффект на их российских двойников, особенно, если тем временем Запад станет помогать Украине двигаться в западном направлении.

Демократический геополитический плюрализм начинает окружать Россию. Поскольку новые государства обладают гораздо меньшей мощью, это окружение само по себе не способно серьезно угрожать России. Однако их пример неизбежно усилит давление внутри России за аналогично решительный разрыв с авторитарной и шовинистской традицией, которая все еще господствует в умах политической элиты Москвы.

И этот разрыв наступит очень скоро, когда кумулятивный эффект от усилившихся контактов с миром демократии в соседних государствах, когда-то находившихся под российским господством, а также и свойственная Европе притягательность вызовут решительную переориентацию умов более молодых россиян и их видения того, чем должна быть Россия.

Российская молодежь хорошо образована. Все больше молодых людей ездят и учатся на Западе. В самом деле, где-то, возможно, в Гарвардской школе бизнеса (Harvard Business School) или в Лондонской школе экономики (London School of Economics) есть молодой россиянин, который однажды займет место в Кремле, занимаемое сегодня выпускником Комитета государственной безопасности (КГБ).

Поскольку историческое развитие резко ускоряется (и давайте не забывать, как даже совсем недавно большинство на Западе считало Украину "тихой заводью" России), нельзя исключать возможность того, что это произойдет гораздо скорее, чем воображают себе многие.

Россияне все еще знают свой марксизм лучше, чем граждане Запада, а ведь именно Карл Маркс (Karl Marx) вполне правильно сказал, что "сознание отстает от действительности".

Далее к востоку, в бывшем Советском Союзе, политическим переменам придется справляться с особо сложными обстоятельствами. Недавно ставшие независимыми государства Средней Азии сохранили у себя руководителей, которые имели прямое отношение к прежней советской системе. Изменились их титулы, но не их политические роли.

Более того, политические руководители, приветствуя свою новую независимость и много делая для ее консолидации, остаются также преданными более раннему секуляризму в советском духе, который развился из официального атеизма. Запад, опасающийся исламского фундаментализма, инстинктивно одобрил этот аспект.

Проблема, однако, состоит в том, что проживающие в этих странах люди являются мусульманами. Они не фанатики, не фундаменталисты, но они все-таки глубоко верующие люди.

Принадлежность к исламу является органической частью национального тождества демографически преобладающего более молодого поколения, для которого эмансипация от колониального господства открыла прежде подавлявшуюся возможность политического самовыражения.

Таким образом, грубые попытки подготовленных советской системой лидеров без разбора подавлять исламизм чреваты опасностью того, что политическая оппозиция может становиться все более воинствующе исламистской.

Это могло бы придать популистским движениям в регионе совершенно иной и более насильственный окрас по сравнению с тем, что в последнее время имело место в более европейских частях бывшего Советского Союза.

Чем скорее сама Россия станет демократией, тем более вероятно, что перемены в бывшем Советском Союзе консолидируют геополитический плюрализм мирным путем и одновременно придадут революционной волне более молодого поколения подлинно демократическую отчетливость.

Но никак не поможет будущему демократии в России попытка делать вид, что ее недемократический режим уже является демократией.

Кроме того, не приносит успокоения соседям России, когда ее правительство увиливает от того, чтобы высказывать свое отношение к прошлому этой страны, которое во всем мире признано криминальным. Ясность в таких делах является неотъемлемой предпосылкой подлинной демократии.

Итак, совершенно неожиданно, более широкие символические и стратегические манифестации вокруг предстоящего в Москве празднования поражения Гитлера могут ускорить окончательные похороны наследия Сталина.