Плотник Михайлов взял на себя чужую вину и ждал казни. Но случилось странное: осудили иуду, а плотник остался жить на земле.

ДРЕВНИЙ северный и строгий город Вельск убийство третьеклассницы Иры Крашенининой в середине 90-х годов повергло в шок. Родители боялись отпускать детей на улицу, оперативники сбились с ног в поисках насильника и убийцы.

На дне оврага, где было найдено тело, среди веера рассыпавшихся тетрадок они обнаружили главную улику — связку ключей, принадлежавшую преступнику.

Вычеркнут из списков живых

ПО ДЕЛУ был арестован Сергей Михайлов, двадцатилетний житель деревни Малая Липовка, сторож колхозного коровника, гражданская специальность — плотник.

Он дал признательные показания, предъявил амбар, к которому подошел ключ, и был приговорен к смертной казни. Дети стали, как прежде, спокойно ходить в школу, а Михайлов — ждать расстрела.

«Кто тебя просил признаваться?!» — «Когда голову дверью прищемят, и не в таком признаешься. Я слабый человек. А еще раз ошибешься, сказали, и до суда не доживешь…

Я ж, наивный, на суд надеялся, а они и разбираться не стали. Вельский маньяк! Нашли! И теперь мне все равно. А что за жизнь держаться-то? Девушка любимая от меня аборт сделала, зарплата маленькая, все поверили, что я преступник!..»

Он был уже вычеркнут из разных списков, в которых государство ведет учет живых людей, на его военном билете написали «приговорен к расстрелу», а квартиру отдали новым жильцам…

И вдруг в овраге на окраине города среди разбросанных тетрадок нашли тело ученицы той же окраинной школы Оли Адамовой. Почерк преступника, как говорят в таких случаях, был тот же. Только преступник-то уже два года как ждал казни.

Приглашение на казнь

«ВОТ как это будет. Увели Валеру из соседней камеры. На нем шесть трупов. Щель под дверью — все видно, слышно. Врача вызвали укол делать, тот не попал, видно, сразу в вену.

Валера кричал: мол, перед смертью и то уколоть по-человечески не можете. Напоследок вольной пищи принесли — апельсинов, яблок. Попрощался с нами: «Ну давайте, мужики, на том свете встретимся!» -«Встретимся, Валерка».

Настоящего убийцу, двадцатилетнего механика Козлова, сдали следствию свои же. Перед шайкой хулиганов и воров он время от времени хвастался своими главными делами — убийствами школьниц в овраге — и бережно развертывал дневничок, обруч для волос, фотографию, украденную с надгробия.

— Маленький, тихий, забитый Козлов. Эксперты, которые проводили психолого-психиатрическую экспертизу, сказали, что это практически сложившийся маньяк, — вспоминает свое самое удивительное дело следователь Архангельской областной прокуратуры Александр Карманов.

Ключи — главная улика в деле об убийстве Иры Крашенининой — подошли к дверям квартиры Козлова. Его судили и приговорили к 15 годам за два убийства. А Михайлов продолжал ждать казни в камере смертников.

«Открывают. Да что же это такое, день не банный, Господи. Следователь пришел. Наверное, еще какое-нибудь дело хотят повесить, а то раскрываемость, небось, маленькая. А я что, мне терять нечего. Я вот взамен только попрошу, чтобы в мозжечок стреляли — так не больно, в книжках пишут».

Следователь Карманов явился в камеру смертников, как вестник Божий.

«Невиновен ты, говорит, Михайлов! Все планы мне испортил следователь Карманов, я же жить не думал. Правда-то есть, оказывается. Странно-то как, Господи!»

К тому моменту, когда Сергея Михайлова сочли возможным отпустить условно-досрочно, он отсидел почти 7 лет. Пять из них — в камере смертников. Шатаясь, как пьяный, от воли и света, он обнял березу, повалился на землю и стал жевать траву, запивая ее слезами.

Он вернулся в древний город Вельск, устроился на работу кладовщиком, снял дом, женился на скромной девушке из родной Малой Липовки и родил сына.

— Сейчас мне кажется, что люди слишком многого хотят от жизни. А вот мне, например, надо так мало: смотреть телевизор, есть чипсы и целовать своего ребенка.