Джаник Файзиев — режиссер фильма «Турецкий гамбит», премьерный показ которого состоялся 22 февраля. В марте режиссер давал он-лайн интервью на Rambler Vision, а после него любезно согласился рассказать читателям «Я хочу все узнать» о том, как сегодня снимается хорошее российское кино.

— Джаник, вы не новичок на телевидении и в кинематографе, но о вас сложно навести справки: все поисковые системы выдают ссылки на сайты, рассказывающие о «Турецком гамбите» и о режиссере этого фильма. А кем был Джаник Файзиев до «Турецкого гамбита»?

— Я родился в 1961 году в Ташкенте и первое время не имел отношения к режиссуре, разве что косвенное, потому что был актером. В детстве снимался в таких фильмах, как «Ждем тебя, парень», «Человек уходит за птицами», «Юность гения».

Думаю, многие вспомнят принца из сказочного фильма «Маленький Мук». Этим принцем был я. Играл такого влюбленного, немножко дурашливого молодого человека. Ездил верхом и говорил о своей влюбленности. Я окончил актерское отделение ВГИКа (мастерская Борис Чиркова), но на этом не остановился.

— Решили посвятить себя режиссуре?

— Да. Спустя три года после окончания актерского отделения поступил на режиссерское к Юрий Озерову (правда, потом перешел к Иракли Квирикадзе).

— Почему сразу не поступили на режиссерское?

— Хороший вопрос… Действительно, почему? Наверное, потому что к 22-летнему актеру отнеслись бы серьезнее, чем к 22-летнему режиссеру. Тем более что знакомство с актерской профессией вовсе не помешало мне на моем режиссерском поприще.

— Режиссером кино стали не сразу?

— Не сразу. Я несколько лет проработал на телевидении, например, участвовал в телепроекте Леонида Парфенова «Намедни». Успел поставить мюзикл «Старые песни о главном-2» и снять для первого канала «Остановку по требованию». А потом — «Турецкий гамбит».

— Тренировались на сериалах, подбираясь к большому кино?

— Ну, сериалы не такое уж и маленькое кино. Конечно, уровень современных российских сериалов различный. Скажем, западные «Секретные материалы» или «Скорая помощь» — это же большое кино! Каждая серия тянет на хороший, достойный фильм с отличным сценарием. У нас тоже есть сериалы подобного уровня, но их пока не так много.

— Многое зависит и от актеров — не только от сценария…

— Актер может сыграть так, что его роль спасет картину. Или погубит. Сегодня очень много талантливых молодых актеров, которые начинают с сериалов. И это не так плохо. Я уверен, что если актер играет в сериале, это вовсе не значит, что он не способен сыграть Гамлета.

— В «Турецком гамбите» обе главные роли играют молодые актеры. Вы не побоялись рискнуть…

— Егор Бероев и Ольга Красько, сыгравшие Фандорина и Суворову соответственно, достойные и талантливые актеры. Бероев снимался до этого в кино, а Ольга — нет. Тем не менее, оба сыграли отлично. Другое дело — суметь угодить. Вот вы читали роман? — Да, и не один раз.

— Ну и как вам Бероев в роли Эраста Петровича?

— Скажу так: его игра мне понравилась, но Бероев все же не мой Фандорин.

— Каждый читатель представляет себе героев книги по-своему. Скажем, Фандорин — голубоглазый брюнет. А вы прочли и поняли: нет, он непременно должен быть блондином! И что бы ни делали режиссеры, подбирая на роль соответствующего актера, вы останетесь недовольны. Бероев смог сыграть 22-летнего молодого «старика», у которого за плечами трагедия.

А Ольга смогла сыграть эмоциональную и открытую девушку, которая приехала к своему жениху и каким-то странным и чудесным образом привязалась к Фандорину. Мы специально сделали героиню Красько рыжей барышней, чтобы даже этим подчеркнуть ее решимость, ее способность совершать резкие, порой легкомысленные поступки.

— Акунин был согласен с выбором актеров?

— Да. Правда, о Бероеве он сказал примерно то же, что и вы, — это не его Фандорин. Действительно, книжный Фандорин имеет чудесный голубой цвет глаз. Однако если бы Егор использовал линзы, зрители бы лишились настоящего блеска его глаз.

Кстати сказать, когда мы начинали работу над фильмом, нам в голову пришла идея создать фоторобот Фандорина. Мы подготовили его описание из книг Акунина и выслали сотрудникам правоохранительных органов, которые помогали нам.

— Серьезно? И кто же получился?

— Вообразите: Аль Пачино с прямым носом.

— Джаник, идея с другой концовкой пришла в голову вам?

— Нет, это решение Бориса Акунина. Он писал сценарий к фильму, и мастерски подошел к этой работе. Акунин лучше чем кто бы то ни было знает своих читателей и свои романы. Он чувствует детективную интригу. Если бы мы сохранили такую же концовку, как в книге, то фильм потерял бы интригу.

— Джаник, а как вы относитесь к тому, что многие режиссеры снимают самих себя в своих фильмах?

— Я играю в своих фильмах постоянно. Руки, ноги, спины… Если в кадре нужна рука, я надеваю перчатку и «играю руку». Это проще, чем объяснять статисту, что и как делать.

— У вас в фильме много сцен с лошадьми…

— Без этого никак. Обязывает, во-первых, жанр: «по науке» это action-adventure. Во-вторых, время действия и историческая эпоха. С нами работал Валера Деркач и болгарский инструктор, которые ставили нам трюки с лошадьми. Одного из них все звали Змий, или Дрэгон. Приятно было с ними работать.

— И, конечно, ни одна лошадь не пострадала?

— Ни одна! Я говорю это со всей ответственностью. Очень много вопросов, связанных как раз с той бедной лошадью, которая героически погибает в кадре. Мы, конечно же, использовали муляж. Правда, муляж вышел очень «живым». Он даже стоял на входе в кинотеатр «Пушкинский» во время VIP-показа 16 февраля.

— А еще в витринах кинотеатров я видела костюмы, в которых снимались герои.

— Верно. Над костюмами работали профессиональные художники, все шили по выкройкам XIX века. Если блокбастер не только эпический, но еще и исторический, важно соблюсти детали. Это касается и всех моментов с русско-турецкой кампанией 1878–88 гг., которая является фоном картины. Нам помогал настоящий генерал, который консультировал и направлял нас.

— Но без «ляпов» не обошлось…

— Без «ляпов» невозможно обойтись. Мы делали не учебник по истории, а фильм. Конечно, мы хотели максимального соответствия. Но, как вы верно подметили, «ляпы» были. Например, в одной из сцен речь идет о Мурманске, который на самом деле был основан позже, в 1916 году. Вот такой вот «зеленый зайчик»…

— Один из пользователей Rambler в он-лайн интервью задал вам вопрос о том, почему в самой главной батальной сцене фильма вы показали русские войска как пушечное мясо?

— Эта сцена полностью соответствует исторической эпохе. Она действительно очень кровавая. Но, к сожалению, все так и было. К тому времени в России еще не прошли военные реформы. У турок было больше оружия, современного и мощного по тем временам. В этой войне мы проиграли.

— А как насчет сцены, в которой генерал Соболев кричит на царя? Это не «ляп»?

— Ну, скажем, есть здесь небольшая натяжка. С другой стороны, генерал молод, он эмоционален. Он только что потерял своих солдат. Царь видел трагедию войны и не мог не понимать горечь офицеров.

— Хорошо. Скажите, съемки проходили в Болгарии?

— Большая часть съемок — в Болгарии. Красивая, потрясающая страна! Каждая равнина, каждая пещера удивительно подходили для съемок. Помните, поле с подсолнухами? Это настоящее поле. У меня осталось много впечатлений. Удалось сохранить и небольшой «сувенир» на память…

— Вы имеете в виду историю с осколком?

— Да. Мы снимали взрыв. Самое важное в таких случаях — слаженная работа профессионалов. Малейшее уклонение от назначенной схемы может привести к трагедии.

Когда пиротехники произвели взрыв, я почувствовал, что у меня идет кровь по ноге. Посмотрел — вроде небольшая царапина. Ну, зацепило чуть-чуть, бывает. Доктор обработал рану, чтобы ничего не воспалилось, и мы продолжили работу. Вскоре я об этом забыл. Однако ранка не заживала, а продолжала воспаляться.

Я обратился к врачам, которые удивили меня сообщением, что в моей ноге длительное время находился… металлический осколок. Я сохранил его. Очень рад, что все кончилось именно так. Осколок впился в мою ногу, но во время взрыва на земле около меня лежал мой ассистент, которого вполне могло ранить серьезнее.

— В фильме много спецэффектов. Расскажите немного о них.

— С нами работали ребята из «Синематики». Руководил всеми визуальными эффектами Яхин Арман, который работал над картиной «72 метра». Спецэффекты вышли отличные.

Например, ход мыслей Эраста Петровича показан с помощью цифровой графики. Похоже на компьютерную игру. Таким образом мы смогли передать «дедуктивность» мыслей этого молодого, смышленого юноши, показать стремительность его суждений.

— Хорошее кино отличает не только набор спецэффектов, но и отличный звуковой ряд. Это правда, что музыку для вас написал Горан Брегович, которого называют самым известным музыкантом Югославии?

— Не зря называют. Горан — автор саундтреков к фильмам Эмира Кустурицы «Время цыган», «Сны Аризоны» и «Подполье». Над музыкой мы с ним работали восемь или девять месяцев. В фильме звучит балканско-турецкая тема. Романс, который поет героиня Красько, написал Шварц. И, кстати, Ольга поет сама.

— Итак, интрига, хороший сценарий, отличная команда, спецэффекты, профессиональный музыкальный ряд…

— …Плюс немного везения…

Егор Бероев — второй Фандорин в истории экранизаций романов Бориса Акунина. По стечению обстоятельств молодой актер пробовался на роль Эраста Петровича еще в 2001 году, когда Александр Адабашьян планировал снимать телесериал «Азазель». Тогда ему отказали, и зрители увидели совсем другого Фандорина в исполнении Ильи Носкова.

Но во второй раз все получилось иначе: Бероев прошел кастинг на главную роль в экранизации «Турецкого гамбита» Джаника Файзиева. Специально для читателей «Я хочу все узнать!» актер ответил на ряд вопросов.

— Егор, сегодня вы один из известных молодых актеров. Вас приглашают в кино. Это как-то влияет на вашу работу в театре?

— Театр по-прежнему важен для меня. Как любой актер, я хочу чувствовать «живого» зрителя, хочу играть на сцене. Сразу после окончания в 1998 году Театрального училища им. М.С. Щепкина меня приняли в Московский художественный театр им. А.П. Чехова.

Там я сыграл множество больших и хороших ролей. Прекрасно помню свой дебют: я играл Федора Годунова в постановке «Борис Годунов». Позже были Меркуцио в «Джульетте и ее Ромео», Освальд в «Привидениях», Лукаш в «Лесной песне» и др.

— Вы из знаменитой актерской семьи. Это сыграло какую-то роль в выборе профессии?

— Возможно. Я ведь будучи еще совсем маленьким, участвовал в спектакле наравне с взрослыми. Это был театр им. Моссовета, спектакль «Пчелка». Моя бабушка Бруновская Эльвира Павловна и мама Елена Вадимовна играли в этом спектакле. Мне было тогда лет восемь-девять, но я вроде сыграл хорошо.

— Ваша фамилия — Бероев — помогала вам в жизни?

— Мой дедушка — знаменитый «майор «Вихрь». Я горжусь, что продолжаю эту линию. Меня часто спрашивали, не сын ли я этого известного актера. Мне постоянно приходилось отвечать, что я внук. Помогала ли фамилия? Не знаю. Я специально этим никогда не пользовался, не «играл» на родстве. Но от этого никуда не уйти.

А семье я очень благодарен. Благодаря ей я познакомился с множеством интересных людей, среди них много ученых, художников, писателей, актеров. Я лично был знаком с Петром Леонидовичем Капицей, несколько раз бывал на его даче.

— Быть Бероевым, значит, очень большая ответственность…

— Быть внуком Бероева — да. А вообще, честно говоря, мое детство было арбатским, хулиганским: ходил в школу на Арбате, жил на Арбате, играл с дворовыми арбатскими мальчишками. Было чертовски весело. До сих пор с некоторыми из моих друзей детства я встречаюсь иногда.

— Егор, в вас течет восточная кровь. Вашему характеру свойственны резкие, быстрые решения, темпераментность?

— Да, во мне есть кавказская кровь. Мои предки были родом из Владикавказа. Наверное, я вспыльчив. Могу быстро покраснеть или побелеть, могу резко иногда что-то высказать. Но с другой стороны, мне особенно приятно, что мои земляки — благородные люди. Например, по отношению к старшим или женщинам.

— Хотелось бы съездить на свою историческую родину?

— Возможно. Но сейчас я очень привязан к тому месту, где нахожусь. Я люблю ездить в свою деревню в Костромской области. Я могу отдохнуть и получить заряд энергии в этом тихом месте. Такой вот землевладелец. А ведь бабушка хотела, чтобы я стал художником.

— Серьезно?

— Более чем. Я сам помышлял об этом. Но как-то так не вышло. Поступил в театральный.

— Егор, вы интернетный, сетевой человек? Не так давно я видела ваше он-лайн интервью на Rambler Vision.

— Нет, я совсем не сетевой человек. На Rambler Vision действительно было интервью, создатели и актеры «Турецкого гамбита», включая меня, в прямом эфире отвечали на вопросы пользователей интернета. А вообще я редко захожу в сеть. Бываю на сайте www.fandorine.ru и на официальном сайте фильма «Турецкий гамбит» www.gambitfilm.ru. Интересные и информативные сайты. Бываю на форумах.

— Егор, вас мучительно долго выбирали на роль или как-то так сразу?

— Был кастинг, как это всегда и бывает. Мне позвонили, сказали, что хотят пригласить на роль Эраста Петровича Фандорина в новом проекте «Первого канала». Было немного боязно, но интересно. «Первый канал» делает отличные проекты, роль предлагалась серьезная. И было непонятно, что выйдет в итоге.

— Режиссер вас сразу принял?

— С Джаником вообще интересная история. Начну с того, что пробы прошли успешно. Джаник — солнечный, светлый человек. Потом выяснилось, что мы с ним уже встречались. Фактически, мы были знакомы через лобовое стекло наших автомобилей: мы живем рядом, и постоянно виделись и здоровались, кивая из автомобилей друг другу.

Просто Джаник приятный человек, и мне приятно было с ним здороваться. Тот факт, что я его не знал, никак не влиял на это. И, конечно же, это наше «автомобильное» знакомство сыграло значительную роль в моем изначальном расположении к этому фильму.

— Егор, не жалеете, что вас не взяли на роль Фандорина в первой экранизации?

— Нет. Понимаете, «Азазель» и «Турецкий гамбит» — два совершенно разных проекта, которые делали два совершенно разных режиссера. «Азазель», как мне кажется, немного театральная постановка. «Турецкий гамбит» — такой экшн.

— Как вообще относитесь к такой литературе?

— Спокойно. Сам я предпочитаю более сложные книги, такие, в которых я могу почерпнуть что-то для себя, для своих будущих ролей; книги, полные психологических анализов, жизненных перипетий. Такие книги я читаю даже в самолете.

— Лично знакомы с господином Акуниным?

— Мое знакомство с ним происходило через Джаника. Лично с Акуниным не знаком. Но я уверен, что-то, что говорил мне Джаник, отчасти — слова Акунина, поскольку Файзиев и Акунин очень часто встречались, постоянно что-то обсуждали, пробовали, размышляли над сценами. В самом Фандорине, как мне кажется, есть что-то от Акунина: его спокойствие, знание восточной культуры. Играя эту роль, я мог отчасти понимать и Акунина.

— Егор, если представить, что Фандорин — наш современник, то кем бы он мог быть? Просто фантазия.

— Такой человек, как Фандорин, мог бы стать кем угодно. Это ищущий человек, богатая личность. Журналистом, писателем, медиком, путешественником, бизнесменом. Но вот кем я его точно не вижу, так это чиновником, который сидит в своем кабинете.

— Вы похожи на своего героя?

— Похож ли я на него? Даже не знаю… Наверное, мне сейчас сложно ответить. Вообще, когда я только начал играть, мне не сразу удалось окунуться в роль. Дело в том, что я как раз за две недели до начала съемок в «Турецком гамбите» закончил сниматься в «Папе».

К роли в этом фильме я готовился полгода: учился играть на скрипке, всюду таскал ее с собой, погружался размеренно и серьезно. Роль Давида Шварца требовала такого серьезного погружения. А вот с Фандориным вышло как-то легче. И это к лучшему, потому что мы все были легкими и быстрыми, не было напряжения.

— Были забавные случаи на площадке «Турецкого гамбита»?

— Вы знаете, сразу вспоминается Алексей Герман, режиссер, которого часто просили рассказать о забавных случаях съемочных процессов. И он каждый раз, о каком бы фильме речь ни шла, рассказывал одну и ту же историю про корову.

Эту корова, по его словам, им надо было заставить куда-то пойти (вдоль забора, к герою, от героя и проч.). И приманивали они ее якобы водкой, которой это животное поили.

Как только корова видела бутылку, она будто бы сразу шла туда, куда нужно. Вот такая байка. Что касается съемок «Турецкого гамбита», то много забавных случаев я вам рассказать, наверное, не смогу. Мы работали очень профессионально, серьезно. И каких-то нелепостей не было. Разве мелочи.

— А что за история с собаками в сцене, когда ваш герой едет под каретой, пытаясь удержаться за крепления?

— Да, это, наверное, может сойти за забавный случай. Правда, тогда нам не было смешно. Дело было так. У нас были специально натренированные собаки, был свой инструктор.

Собаки должны были бежать за каретой и злобно гавкать. Но что бы мы ни делали, собаки злиться не хотели. Там была одна собака по кличке Нина. Инструктор всячески пытался заставить ее бежать за каретой и гавкать.

Он говорил: «Сейчас все будет», а потом становился за камерой и кричал Нине: «Где голуби, Нина? Ну-ка, где голуби?» И собака радостно бежала, виляя хвостом. Мы с Джаником и волосы взъерошивали, и гавкали на нее. Все без толку. В результате что-то придумали и как-то сняли эту сцену.

— Ольга Красько — молодая актриса, с которой вы до «Турецкого гамбита» уже снимались в фильме «Папа». Соответственно, вы уже могли оценить ее работу, ее профессионализм.

— Да, Ольга очень серьезно подходит к своей работе.

— Не сложно было играть любовь?

— Играть любовь вообще невозможно. Это либо есть, либо нет. Чувство нельзя подменить. На площадке я стараюсь относиться к партнерше так, как отношусь к ней в жизни. Я ищу в ней какие-то положительные качества, какие-то милые и приятные мелочи в ее манере, внешности. Свое чувство я развиваю до нежности, притяжения. И тогда легче играть любовь.

— Егор, вы считаете себя секс-символом?

— Нет, я не секс-символ. И я с юмором отношусь к себе. Зрители бывают разные. Одни замечают внешность актера и его амплуа, другие — его манеру играть, его профессионализм, его самоотдачу. Каждый выбирает что-то свое. И я рад, что смог предоставить зрителю такой выбор.