Когда говорят: «евреи – народ Книги», то все понимают, о какой Книге идёт речь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что 1965 году в Иерусалиме был построен удивительный памятник Храм Книги – дань уважения единственному собранию древнейших в мире рукописей, найденных в пещерах Мертвого моря.

"В 1945 году я гнал стадо коз в Иудейской пустыне вместе с двумя другими пастухами, у которых были свои стада" - так начинает свой рассказ их "первооткрыватель" бедуинский мальчишка Мухаммед эд-Диб (Мухаммед-волк) из племени таамире.

Это племя кочевало по пустынной местности Вади Кумран, бывшей в те времена территорией Иордании, что в северо-западной части Мертвого моря. Рассказ Мухаммеда был опубликован в 1957 году в журнале по изучению Ближнего Востока (“Journal of Near Eastern Studies”). К тому времени открытие рукописных свитков в пещерах Вади Кумран уже имело свою 10-летнюю историю.

А начиналось всё так. Пересчитав по утру своих коз и обнаружив пропажу одной из них, пастушонок Мухаммед оставил своё стадо приятелям, и отправился на поиски беглянки. Среди унылых скал, покрытых весной скудной растительностью, он увидел пещеру, вход в которую открывался сверху.

Он решил, что коза могла провалиться в этот колодец, и принялся бросать вниз камни, надеясь услышать блеянье козы. Но то, что он услышал, больше походило на звук разбивающихся глиняных сосудов.

Это показалось ему странным, т.к. в этой местности никто не жил. Он спустился вниз и действительно обнаружил глиняные сосуды, которые тут же стал крушить подвернувшейся палкой.

Почти во всех кувшинах были какие-то зерна, но в одном из них, который в отличие от других был запечатан, Мухаммед обнаружил несколько кож, завернутых в льняное полотно, наподобие мумий, развернув их, он увидел, что кожи «исписаны какими-то каракулями».

Кожа могла пригодиться. Из неё можно было сделать ремни для сандалий. Мухаммед сложил находку в плащ и отправился к своим спутникам. Он дал каждому из них по куску этой кожи, а остальное сложил в мешок и принёс домой.

Более двух лет провалялся дома этот мешок, пока дядя нашего героя не предложил показать его содержимое торговцу древностями в городе Вифлееме (Бейт-Лехеме). Торговец не проявил интереса к этим кожам, и бедуины отнесли их к другому потенциальному покупателю, владельцу сапожной мастерской.

Длинный путь был у этого необычного товара, и только чудом он уцелел, обратившись в желанные 50 иорданских фунтов – сумма необычайно большая, учитывая отсутствие покупателей и полное неведение продавцов. К тому времени были обнаружены новые свитки, и среди торговцев древностями стало известно о ещё нескольких бедуинах, пытавшихся их сбыть.

Четыре свитка, после небольшого недоразумения с привратником монастыря св. Марка в Иерусалиме, отказавшегося впустить бедуинов «с какими-то грязными кожами», дошли до настоятеля монастыря, митрополита Афанасия.

Афанасий не был знаком с письмом этих рукописей, но поверил в их подлинность и заплатил сполна. Ещё три свитка оказались у Кандо, владельца сапожной мастерской в Вифлееме.

Но злоключения древних свитков еще только начинались. В ноябре 1947года известие о них дошло до специалиста в области палеографии, профессора Иерусалимского университета Элиезера Сукеника, согласившегося посмотреть находку. Через забор, отделявший иорданскую часть Иерусалима от израильской, ему протянули кусок кожи.

То, что он увидел, было очень похоже на надписи на оссуариях (сосуды из глины, камня или алебастра для хранения костей умершего, иначе – мощевики), датируемые I веком до н.э. – I веком н.э., но впервые - не на камне.

Через несколько дней с риском для жизни он отправился в Вифлеем к знакомому нам сапожнику Кандо, у которого было 3 таких свитка и 2 глиняных сосуда, в которых они хранились. После традиционного восточного торга сделка состоялась. За 35 иорданских фунтов свитки и кувшины благополучно прибыли в Израиль.

Сложнее сложилась судьба четырех свитков, которые были у митрополита Афанасия. Иерусалимский монастырь св. Марка, настоятелем которого он был, находился на территории, принадлежавшей Иордании. Это исключало возможность нормальной встречи и изучения рукописей.

После сложных переговоров профессор Сукеник встретился с посланником митрополита и ночью при свете карманного фонарика удостоверился в том, что свитки заслуживают серьёзного внимания.

Посланник доверил ему их на три дня, после чего они встретились вновь, и Сукеник вернул свитки, ожидая следующей встречи. Но она не состоялась. После переговоров с американскими учеными востоковедами, подтвердивших подлинность свитков, митрополит уехал в США в поисках подходящего покупателя.

Митрополит рассчитывал продать кожи не менее, чем за миллион долларов. К счастью, профессор Сукеник в течение трех дней обладания бесценными свитками, скопировал часть текстов и с октября 1948 года начал их публикацию.

Профессор Элиэзер Сукеник умер в 1953 году, а 1 июня 1954 года в «Уолл-Стрит Джорнэл» появилось краткое анонимное объявление о продаже древних свитков Мертвого моря (the Dead Sea Scrolls). Это объявление увидел его сын генерал Игаль Ядин, бывший начальник генерального штаба Армии Израиля (1949-1952гг) и археолог по профессии, по счастливой случайности находившийся в Нью-Йорке.

Поняв, о чем идет речь, Игаль Ядин начал вести переговоры о приобретении этих свитков. После предыдущей неудавшейся сделки отношения с митрополитом были натянутые, и переговоры велись через посредника. Не всё в этой истории известно, но как бы там ни было, все же удалось приобрести эти 4 свитка для Иерусалимского университета за 250 тысяч долларов, благодаря финансовой помощи американского филантропа Дэвида Готтесмана.

После того, как стало ясно, какой клад попал в руки ученых, начались организованные поиски новых свитков. Но археологические экспедиции часто запаздывали. Увидев, что на этом можно заработать, бедуины опережали археологов. Облазив все более или менее доступные пещеры, они собрали огромное количество фрагментов древних рукописей.

Но и у археологов были удачи. Сначала силами Иорданской службы древностей и французской Школы библейской истории и археологии в Иерусалиме (1949 - 1955гг), а затем Израильскими археологическими службами были организованы археологические экспедиции в пещеры Вади Кумран и его окрестности.

Здесь исследователи обнаружили остатки каменного здания, с большим количеством помещений, цистерны и бассейны для ритуальных омовений (миквы), мельницу, кладовую для глиняной посуды с гончарной печью и зернохранилища.

В одном из внутренних помещений были обнаружены похожие на столы сооружения из гипса с низкими скамьями и чернильницы из керамики и бронзы; в некоторых из них сохранились остатки чернил. Вероятно, это был скрипторий, т.е. помещение для писания, что наводит на мысль, что здесь были созданы многие из найденных текстов.

Тонны просеянного грунта принесли исследователям огромное количество черепков, остатки домашней утвари и, даже, гвозди для сандалий. В пещерах было найдено множество библейских, апокрифических и литургических рукописей. Они были на древнееврейском, арамейском и набатейском языках, по-гречески, на латыни, и даже, в полном смысле слова, зашифрованные.

Десятки тысяч «единиц хранения», входившие в более чем 700 книг. При этом надо иметь в виду, что «единицей хранения» является и кусочек кожи размером в несколько сантиметров, и так называемый «Храмовый свиток» длиной в восемь метров.

Большой успех снова выпал на долю Игаля Ядина, теперь уже не генерала, а профессора, возглавившего Израильскую археологическую экспедицию. В 1960-61гг он обнаружил в пещере южнее Эйн Геди (река Цеелим) многочисленные следы пребывания здесь еврейских повстанцев под предводительством Симона Бар-Кохбы (132-135 год н.э.).

Среди запаса стрел, различных керамических изделий и предметов домашнего обихода (корзин, верёвок, деревянных расчесок, игральных костей и проч.) были найдены многочисленные обрывки папирусов со списками еврейских имен на арамейском и греческом языках.

Вероятно, это была часть архива дочери Бар-Кохбы, куда входили: свадебное соглашение (ктуба), деловые и судебные документы, а также 15 писем самого Бар-Кохбы, проливающие свет на его взаимоотношения с другими группами повстанцев.

Необыкновенные находки профессора Ядина превратили Бар-Кохбу в национального героя. Когда журналисты узнали о письмах Бар-Кохбы, обнаруженных в Иудейской пустыне, израильское радио прервало свои обычные передачи, чтобы оповестить слушателей об этом открытии. На следующий день новость появилась на первых полосах всех израильских газет.

Для сохранения всего этого богатства, пролежавшего почти два тысячелетия в Иудейской пустыне, и в первую очередь, для показа их широкой публике было решено построить специальное помещение. Первоначально предполагалось, что это будет особый зал Национальной библиотеки.

К разработке этого сооружения были привлечены известнейшие американские архитекторы: славящийся своей практичностью Арман Бартош и романтик пламенеющего стиля Фредерик (Джон) Кислер.

Первая встреча с тогдашним президентом Иерусалимского университета Б. Мазаром принесла им разочарование: предложенный для экспонирования свитков один-единственный зал не представлял для них "никакого архитектурного интереса". Но когда Кислер возвращался на самолете домой в Нью-Йорк, его, как он впоследствии рассказывал, настигло почти мистическое озарение.

Среди облаков за окном иллюминатора он вдруг увидел очертания белоснежного купола, светящегося изнутри... Так, наверное, и должен смотреться будущий музей – свет из далекого прошлого, излучаемый бесценными свитками.

Так пришла идея купола. Только таким должен был стать будущий музей, а не одним из залов Национальной библиотеки, иначе исчезало мистическое содержание самого помещения и его экспонатов.

Тогда было решено отделить выставочный павильон от хранилища. Для рукописей решили построить отдельное здание поблизости. В 1959 году были приняты основные положения проекта: было решено, что Храм Книги будет возведен неподалеку от Национальной библиотеки на территории, отведенной для строительства Музея Израиля в Иерусалиме в районе Неве-Шаанан, и обращен к зданию Кнессета.

Дальнейшая работа над проектом привела архитекторов к тому, что два здания теперь виделись через призму одной из главных тем и важнейшего из найденных свитков – свитка «Войны Сынов Света против Сынов Тьмы».

Если свет исходит из плавных очертаний белого купола, напоминающего крышку тех глиняных сосудов, в которых хранились свитки, то тьму олицетворяет бездушная черная стена из полированного базальта, которая в определенных ракурсах заслоняет собою свет.

11 мая 1960 года Фредерик Кислер запишет в своем дневнике: "Проект созрел, чтобы построить на Святой земле Храм Книги. Аллилуйя!".

Работы по строительству музея продолжались с 1961 по 1964гг. Торжественное открытие состоялось 20 апреля 1965года.

Символическим стал не только внешний вид Храма Книги, но и внутренние помещения: вход в центральный зал напоминает вход в пещеры, в которых были найдены рукописи. Он ведет через сумрачный длинный туннель, вдоль стен которого, в подсвеченных витринах выставлены предметы домашнего обихода.

Перед посетителями повседневный мир, существовавший 2000 лет назад: кожаный кошелек и сандалия Бабты, дочери Бар-Кохбы, ключи к дверным замкам (осажденные надеялись вернуться домой!) письма и др. документы.

Удивительное ощущение причастности: с одной стороны это невероятно далеко, а с другой – можно прочесть знакомые слова, а порой и целые предложения.

В середине зала, под куполом на возвышении находится факсимильная копия свитка пророка Исайи, того самого, который впервые показали профессору Сукенику ночью при свете карманного фонаря. Над круговой витриной возвышается рукоять символического футляра со свитком Торы.

По внешней окружности, вдоль основания купола экспонируются фрагменты других рукописей. Вся экспозиция оригинальных рукописей меняется каждые полгода, это делается для того, чтобы свитки могли "отдохнуть" в особых условиях, к такому выводу пришли Главный хранитель музея, доктор Адольфо Ройтман и его сотрудники.

Реставрацию музея стоимостью в 3 млн. долларов курировал Арман Бартош – один из архитекторов проекта Храма Книги. Архитектор Фредерик Кислер идейный вдохновитель проекта умер в 1965 году, через семь месяцев после открытия музея.

После реставрации над черной базальтовой стеной зажегся огонь, наконец, осуществив первоначальный замысел авторов проекта. Новым экспонатом выставки стал знаменитый "Кодекс Алеппо" (кодекс (лат.) – книга). Алеппо – это город в Сирии, сегодня его знают, как Халеб. Эта рукопись находилась там до 1948 года, но после пожара в синагоге ее вывезли в США и лишь в 1982 году рукопись "добралась" до Израиля.

"Кодекс Алеппо" - одна из известных старейших рукописей ТАНАХа (Х в.). Эта рукопись изготавливалась под наблюдением известных переписчиков Торы, семьи Бен-Ашеров из Тверии. Рукопись называется также "Кетер Арам Цова" – венец Арама, библейское название нынешней Сирии.

Вот что писал великий еврейский философ Маймонид об этой рукописи: "Рукопись, известная в Египте, включает 24 книги, она находилась в Иерусалиме и использовалась для редактирования (Торы), все на нее полагаются, потому что ее правил Бен-Ашер, много лет, скрупулезно изучавший ее и неоднократно надзиравший за ее переписыванием, и я тоже опирался на нее, переписывая Тору, согласно ей".