Он — известный телеведущий, актер театра и кино. Он играет на гитаре и поет песни собственного сочинения. Он перепробовал, наверное, все экстремальные виды спорта.

Его жизнь — сплошной адреналин. Его лицо знают миллионы телезрителей, его улыбка снится каждой пятой девушке. Он безумно обаятельный и… застенчивый.

Этой весной на Муз-ТВ стартовала новая программа «В темноте», которую он ведет вместе с блистательной Авророй. Это игровое шоу с призами, в котором три пары участников соревнуются, выполняя задания съемочной группы, в абсолютной, стопроцентной темноте.

Благодаря необычным и хитрым заданиям, а также тому, что в специальной темной комнате участники могут ориентироваться только по запаху или на ощупь, порой создаются просто гомерически смешные ситуации, которые видны всем, кроме самих участников. Благодаря специальной BVS-технологии, ведущие, зрители в студии и телезрители видят все, происходящее «в темноте».

Мне удалось встретиться с Оскаром КУЧЕРОЙ теплым весенним днем…

О шутках и «разводе»

— Недавно было 1 апреля — день смеха, розыгрышей, шуток… На вас это как-то отразилось?

— Меня вчера разыграли в ресторане. Мне сказали, что в туалете отключили свет. Я поверил, но все-таки пошел туда… с опаской. Если честно, я не особо ведусь на розыгрыши. Я очень рациональный человек. Пока меня не разыгрывали так, чтобы я реально «развелся».

— А вы разыгрывали?

— Да, 1 апреля в ресторане у моего друга было анекдот-шоу. Полный зал народу. Я вышел на сцену и сказал: «Все за счет заведения». Поверили. Больше всех напрягся мой товарищ, хозяин ресторана.

— Мне кажется, что вы можете разыграть человека так, что он поверит.

— Я, наверное, могу, но просто на розыгрыши не хватает времени.

О женщинах и мужчинах

— Как получилось, что именно вы играете главную роль в клипе Ирины Дубцовой на песню «Как ты там»?

— Мне позвонил режиссер Саша Ягудин и предложил сняться. По-моему, он писал этот клип под меня.

— Не удивительно. Я никого другого и не могла бы в нем представить. Однако, наверняка, за кадром тоже осталось немало интересного?

— Да, я помню, как часов в пять утра меня разбудили и сказали: «Иди, снимайся». Мне ужасно хотелось спать. Даже на съемочной площадке глаза с трудом открывались. В клипе есть сцена в ванной, где я собираюсь почистить зубы и вместо пасты беру крем для бритья.

Так вот там реально был крем для бритья! И моя реакция, которую вы видите на экране, была непроизвольной. А еще у нас тогда выдалось печальное утро. Мы вылетали в Москву в 6.50 — я, Ира Дубцова и ее муж Рома, солист группы «Плазма».

В процессе съемок мы позволили себе немного лишнего и были слегка выпившие. До Москвы мы долетели, но посадку не разрешили… Самолет развернули, и мы вернулись обратно, в Питер. Я из-за этого пропустил концерт, который должен был вести.

— В клипе Ира над вами всячески издевается: ногти красит, кнопки в постель подкладывает… В реальной жизни вам девушки мстили?

— Нет, ни разу. Я просто не доводил отношения до такого состояния, чтобы у женщины возникло желание отомстить…

— А ревность?

— Ревность — это глупость. С моей профессией она вообще очень тесно связана. Конечно, приятно, когда тебя ревнуют, но все должно быть в рамках разумного. Я считаю, что женщине не надо давать поводов для ревности. Мне с женой было в этом смысле очень тяжело. Я пытался ей объяснить, что если в фильме с кем-то целуюсь, то это всего лишь часть моей профессии. И никакого сексуального влечения к партнерше я не испытываю.

— Жена это поняла?

— Вряд ли…

— Каким, по-вашему, должен быть «идеальный муж»? Как вы себя оцениваете в роли мужа?

— Идеал — это слепоглухонемой капитан дальнего плавания. Наверное, я не очень хороший муж. Я считаю, что женщине не обязательно дарить цветы и просто так заваливать подарками. Важно то, что ты к ней испытываешь. Хороший муж не может существовать сам по себе: например, хороший муж рядом с плохой женой.

Семья — это комплекс ВЗАИМОотношений, а не просто отношений. Я сейчас много воды, наверное, налил. Что такое хороший муж? Вкратце — это человек, который любит, уважает, ценит, жалеет, помогает.

— В юности многое бывает впервые. Жизненного опыта мало, и не всегда знаешь, как надо поступать в определенной ситуации. Поэтому частенько бывают «провалы», которые тогда вызывали досаду, краску на лице, а сейчас — только улыбку. Наверняка и в коллекции вашей памяти есть такие…

— Помню: хотел поцеловать девушку, но никак не мог этого сделать. Не решался. В конце концов осмелился сказать: «Я хочу тебя поцеловать». На что она спокойно ответила: «Ну, давай будем считать, что ты меня поцеловал». Вот так я обломался.

— Помните, как впервые в любви признались?

— Нет…

— Вы не помните, потому что для вас не стоит труда признаться в любви девушке?

— Нет. Для меня это важный шаг. Я считаю, что «я тебя люблю» — это не просто слова, они должны подпитываться реальными чувствами. Я признавался в любви всего несколько раз в жизни.

— У вас есть свой, на 100 процентов успешный способ познакомиться с девушкой?

— Я вообще очень застенчивый человек, и мне сложно познакомиться с девушкой. Честное слово! Особенно это проявилось, когда я стал публичным. Если тебя никто не знает, познакомиться — пустяк. Подумаешь — обломала! А сейчас размышляешь: «Вдруг она решит: ишь, какой крутой! Типа, лицо известное — значит, все должны просто падать перед тобой…» Мне как-то неловко.

Поэтому я редко знакомлюсь с девушками. Помню, когда в институте учился, увидел — выходит из института абитуриентка. Она мне сразу понравилась. У меня была машина, а она пошла к метро. Я пошел за ней пешком, даже машину не закрыл.

Шел за ней до самого метро, никак не решался заговорить, спустились вниз по лестнице… Вдруг открываются двери поезда, а я понимаю, что не могу к ней подойти. Внутри просто стопор какой-то. Тогда я быстро подскочил к ней, загородил дорогу и выпалил: «Девушка, если я сейчас с вами не познакомлюсь — жизнь пропала. Вы не должны уехать на этом поезде».

— Что для вас главное в девушке?

— Совокупность качеств: житейский ум, красота и интерес к жизни.

— А что значит «житейский ум»?

— Женщине не обязательно прочитать миллион книжек, уметь поддерживать любую тему разговора и быть Хакамадой. Для нее главное — улавливать, что хочет мужчина, что ему нужно в данный момент. Женщина должна уважать мужчину и ценить его.

Условно говоря, понимать, что завтрак в постель не обязательно, но приготовить его она обязана. Когда женщина готовит мужчине завтрак — это приятно. И так должно быть. Может быть, я говорю нагловато, но у меня уже достаточно богатый семейный опыт. Мужчине важно, чтобы женщина за ним ухаживала.

— А мужчина за женщиной должен ухаживать?

— Обязательно. Это должно быть обоюдно. Поэтому я и говорю — не отношения, а взаимоотношения.

— Какие женские атрибуты вас особенно раздражают?

— Меня очень раздражают чересчур длинные накладные ногти, которые аж загибаются. Меня бесит, когда женщина надевает на себя все украшения, которые только можно надеть.

И мне не нравится, когда женщина сильно красится: когда яркие губы, яркие глаза, тонны румян на щеках. Я вообще предпочитаю минимализм в этой «области». Люблю женщин без косметики. Я хочу увидеть ее такой, какая она проснется утром.

— Как вы учились ухаживать за девушками?

— Никак. Я не ловелас. Жена мне всегда говорила, что я не умею ухаживать. Но, мне кажется, что я в этом смысле очень чуткий человек. За женщиной не надо ухаживать — женщине надо уделять внимание и быть с ней максимально честным. Если отношения строятся на вранье, то и всякие ухаживания погоды не сделают.

Конечно, я знаю некоторые правила поведения образцового «ухажера»: я первым захожу в лифт и первым выпускаю женщину из лифта, я всегда открываю дверь перед женщиной… Ну что же я буду расписывать, какой я хороший?! У меня в институте были уроки этикета. И я их хорошо усвоил. К тому же у меня замечательные родители, которые воспитали меня должным образом.

— Вспомните ваш самый несерьезный, неординарный поступок ради женщины, когда хотелось привлечь Ее внимание или просто удивить, потому что «накатило»…

— Помню: я был влюблен в одну девушку. Мы встречались много лет. Я от Мосфильмовской улицы до Тишинки раза 3–4 в неделю ходил пешком. Зимой и летом. Денег на такси не было, метро закрыто, троллейбусы не ходят… В окно вылезал, чтобы родители не заметили, прятался под кровать…

Один раз я ради девушки украл машину… Это была «шестерка» родителей друга, я без спроса взял ключи и поехал с ней кататься. Покатался вдоволь и опять поставил на место. Вот адреналина-то было!

— А сейчас, когда не хватает адреналина, что делаете?

— Когда жизнь — сплошной адреналин, его не может не хватать… Ну, а если вдруг — есть мотоцикл, сноуборд… По МКАДу на мотоцикле кружочек дашь, особенно ночью, и кайф! Или по хорошим трассам, пока бензин не закончится и деньги на него. До заправки доедешь и обратно.

Об экстремальном образе жизни

— Я знаю, что вы заядлый мотоциклист. Расскажите, как началось это увлечение.

— Это было давно: в 1983 году, когда я учился в 3-м классе. Я увидел мопед, сделанный из велосипеда. Впервые прокатился на подобном транспортном средстве. И упал с него, очень сильно. Помню, тогда я загорелся, решил — обязательно куплю мотоцикл! Сначала мы катались на мопедах. У меня своего не было. В 87-м я приобрел свой первый мотоцикл — «Яву» с разломанной коляской. Самостоятельно починил его и с большим удовольствием катался.

Но недолго. Потом был период без мотоциклов. И уже в сознательном возрасте, когда у меня появились деньги, первое, что я сделал — купил мотоцикл. Сейчас у меня нет ни одного мотоцикла. Но к новому сезону хочу купить себе спортбайк. Я перекатался на всех. Буквально месяц назад продал Goldwing, такой большой туристический мотоцикл с музыкой.

— Жена как относится к вашему увлечению? С вами катается?

— Нет. Она боится. Просила продать мотоцикл, особенно когда сын родился. Вот я и продал…

— А сноуборд заменяет мотоцикл зимой?

— Первый сноуборд мне подарила жена — «Киллерлуп» с грибами. Это было 6 лет назад. Я поехал с друзьями — Юрой Пашковым и Пашей Кирилловым в Крылатское. Они вели там соревнования, а я сбоку сам по себе катался, тренировался. Так и научился самостоятельно.

— Как сейчас оцениваете свои навыки?

— Пашков катается лучше.

— Это все-таки экстремальные виды спорта. Достаточно опасные. У вас наверняка были такие случаи, когда сердце уходило в пятки, жизнь проносилась перед глазами мини-сериалом?

— Да, было дело. Помню, на Домбае я слетел с пятиметрового камня. Когда я несся с горы, то почему-то его не заметил. Хорошо, что внизу лежал толстый слой снега, и я отделался серьезным испугом. А в другой раз — тоже, кажется, на Домбае — был случай еще хлеще.

Я катался с моим коллегой Артемом Абрамовым. Было мало снега. А мы «летели» на большой скорости и оказались на такой наклонной плоскости, когда спиной почти касаешься склона. Спуск вниз — метров тридцать.

Как мы спускались, я даже не понимаю. А спустившись, очутились у памятника погибшему альпинисту — это вдвое усилило неприятные ощущения. Тогда ехать дальше на доске совсем не хотелось. Мы взяли сноуборды в руки и пошли пешком по сугробам. Было очень тяжело. Шли, наверное, часа два.

— Потом, после такого страха, не было желания бросить все это и больше не вставать на доску?

— Да нет…

— Как заядлый экстремал, скажите, к экстриму можно привыкнуть?

— От него отвыкнуть трудно.

— Я читала, что Киану Ривзу, тоже заядлому мотогонщику, во время работы над фильмом запрещают ездить на мотоцикле, так как из-за его травм не раз срывались съемки. У вас как с этим делом?

— Мне тоже запрещают, хотя я очень хорошо вожу мотоцикл. Также мне запрещают делать многие трюки, которые я смогу сделать самостоятельно, без дублера. Но директор картины отвечает за мою жизнь…

Если что-то потом пойдет не так, и я пострадаю, съемки прекратятся на тот период, пока я буду лечиться. У меня есть дублер Филипп, потрясающий человек, который вообще ничего в жизни не боится. Трюки, которые вы видите в кино, выполняет за меня он.

— Какие трюки вы делали сами?

— Падал с высоты плашмя, горел. Об мою грудь разбивали горящую дубину, когда я ехал на мотоцикле. Потом мотоцикл улетал вперед, вниз с горы, а я падал. Я вел программу «Максимальный риск» и повторял те трюки, которые делали профессиональные каскадеры. Страшно, очень страшно, но потом — кайф.

— Я знаю, что наземным экстримом вы не ограничились… Как впервые прыгнули с парашютом?

— В институте (Оскар Кучера закончил ГИТИС — прим. автора) педагог по сцендвижению решил отвезти нас на аэродром, где прыгают с парашютом — показать, что это такое. Поехали — прыгнули. Сумасшедший кайф! Максимальная высота, с которой прыгал — 4 200 м. Сейчас на моем счету 42 прыжка. Пока немного.

— Самый волнующий момент?

— Шаг из кабины.

— Как его преодолеть?

— Не думать ни о чем. Взять и прыгнуть.

О творчестве

— Сейчас вы снимаетесь в популярном сериале «Улицы разбитых фонарей». Что было самым трудным во время съемок?

— Ожидание. На съемки невозможно опоздать — это любой артист скажет. Потому что, во сколько бы ты ни пришел — все равно начнется позже. Напрягают постоянные переезды из Москвы в Питер и обратно. 29 переездов за полтора месяца — это тяжело. Бывает, проводник утром будит, а я спрашиваю: «Мы в каком городе?». Я уже всех проводников в лицо знаю. И они меня.

— Какие эпизоды запомнились?

— Помню, самый первый съемочный день, самая первая сцена, 24 градуса мороза. Я приехал в одних штанишках, без теплого белья. Моя сцена: я сижу на лавочке, а рядом — пожилой человек. Я веду расследование, задаю ему какие-то вопросы. А этот артист ну никак не держит текст! Не запоминает свои слова и все!

Мы снимали часа полтора. Я ужасно замерз. Не просто замерз, а вымерз. Думал, сейчас материться начну, если он этот текст не скажет. В итоге снимали его со спины, подсказывали дружно. Отогревались потом долго. В машине. Водкой.

— Вы смотрите фильмы и передачи со своим участием?

— Крайне редко. Если случайно натыкаюсь — могу посмотреть. Вообще не очень люблю себя в телевизоре. Первые серии «Ментов» я смотрел с мыслью: «Как же это ужасно!» Сейчас по телевизору идет сериал «На углу у Патриарших». Я не могу его смотреть. Мне кажется, что надо было все делать по-другому. А исправить уже нельзя. Вот и мучаюсь. Хотя некоторые фильмы с моим участием мне даже нравятся.

— Вы часто смотритесь в зеркало? Дружите со своим отражением?

— По-разному. Последнее время вообще стараюсь не заморачиваться на эту тему. Столько гримеров, визажистов, парикмахеров вокруг — пусть они заморачиваются.

— Но работа это одно, а когда идете на свидание, вам важно, как вы выглядите?

— Главное — быть чистым. И чтобы одежда была опрятная.

— В театре сейчас играете?

— У меня в театре небольшой перерыв, на месяц — смена режиссера. А вообще у нас с Людмилой Алексеевной Чурсиной на двоих антреприза у Вадима Дубровицкого. Скоро выпустим.

— Помните свой первый день в роли ведущего?

— Это была жуткая трясучка «до» и ужасная усталость «после». Но я был уверен, что выйду, и у меня все получится. Вчера мне руководитель канала отдал фотографии моей первой фотосъемки в студии. Это было 4 года назад. Я был совсем другой. Такой смешной, рыжий. Сейчас постарел, что ли?

— Какое самое распространенное заблуждение по поводу профессии телеведущего?

— Что это очень легко. Я не буду оспаривать. Только представьте себя перед камерой. Вы смотрите на бездну, а бездна смотрит на вас. За час-два эфира из тебя столько энергии уходит, что потом ни петь, ни танцевать не можешь.

— Как себя в порядок приводите?

— Сон, отдых, горячий чай, общение с друзьями.

— Вы устаете от «понтов» известных людей?

— Я не устаю от «понтов» известных людей, я стараюсь их не воспринимать серьезно. «Понты» в основном бывают не у известных людей, а у тех, кто мнит себя известным. Мне довелось общаться с одним крупным олигархом. Когда я с ним только познакомился, я не знал, что он олигарх. Мы сидели и весело болтали.

Потом я узнал, что это всемирно известный человек. Я ему сказал: «Никогда в жизни не подумал бы, что с вами можно вот так запросто сидеть и разговаривать». А он мне ответил: «Оскарчик, я себе уже все доказал». Когда человек работу работает, дело делает, какие «понты» могут быть?

— Чем еще, кроме творчества, вы бы могли зарабатывать на жизнь?

— Наверное, я мог бы поехать в теплые края и на пляже работать «спасателем Малибу». Купил бы домик на берегу моря и занимался бы спасением утопающих. Работа-отдых. Думаю, мне было бы интересно.

— Благородно…

— А мне прикольно…