На самом же деле это три соседки, у которых отличий гораздо больше, чем сходства. Тем они и интересны.

Эстонцы — близкие родственники финнов, ингерманландцев и карелов. Убеждены, что их культура древнее и богаче, чем у «родичей». Те отвечают эстам той же монетой.

Последние 800 лет земли эстов переходили из рук в руки — крестоносцев сменили датчане (Таллин — в переводе «Датский город»), затем шведы, русские, потом советские. Народ малочисленный, чуть более миллиона человек, исповедующих лютеранство, как финны и шведы.

Литовцы долгое время считались славянами, пока ученые не выделили их вместе с латышами и вымершими пруссами в отдельную «балтийскую» группу. Литовцы смогли создать свое государство, которое встретило крестоносцев достойным образом. Они отстояли независимость, и в период расцвета Великое княжество Литовское простиралось за Смоленск на восток и до Черного моря на юг.

Было местом жительства первого русского диссидента — князя Курбского, который бежал от гнева Ивана Грозного. Литовцы приняли сначала православие, а потом перешли в католичество — из прагматичных соображений. Из всего «трио» они последними оказались в составе Российской империи.

Латыши: почти 2/3 считают себя лютеранами, около трети — католиками. Как и эстонцы, не смогли создать собственное сильное государство и были колонизированы крестоносцами.

Позже на территории Латвии появились замечательные герцогства с колониями в Карибском море. Это родина второй жены Петра Великого Екатерины Алексеевны, всесильного Бирона и место жительства барона Мюнхгаузена. Здесь скрывались поморы-староверы, евреи и польские диссиденты. Короче, полная каша.

Национальный характер

Эстонцы — неторопливый и ужасно обстоятельный народ. Финны, с их точки зрения, суетливы и несерьезны. Уцелев в перипетиях истории, пребывают в состоянии осознания своей исторической правоты. Чувствуют себя частью Европы и делают все, чтобы и Европа это знала.

Поскольку национальный характер не в последнюю очередь формировался под влиянием различных религиозных традиций (достаточно вспомнить знаменитую «протестантскую этику») и многочисленных межнациональных браков, составить определенный портрет латышей очень трудно — на кого нарвешься.

Погружены в собственные переживания и чаще смотрят в прошлое, нежели в будущее. Возникает впечатление, что пока еще не определились, кто они и что является их «национальной идеей».

Литовцы: эти точно знали, зачем им нужна национальная независимость, — для выгодной торговли по своим правилам. Коммерческая хватка у литовца в крови. Он хозяйственен, энергичен, везде видит собственный интерес или отсутствие такового. Отношение к окружающему миру определяется практическими соображениями — мне, конкретному Юонасу, что с этого?

За столом

С ТОЧКИ зрения иностранца, в Эстонии все — как в соседней Финляндии, но добавляется культура пития пива из кружек. Появляются пивные закуски. Еда северная — картошка, селедка и прочая рыба, молочные продукты. Как и финны, эстонцы не очень большие любители острого.

Горды своим ликером «Vana Tallinn» и 80°-ной водкой, которая охотно покупается финскими туристами. Возникает впечатление, что эстонцы хотят во всех вкусах «слиться» с Европой, и поэтому гастрономической экзотики в стране не наблюдается.

Латвия: великое смешение вкусов и стилей. Повсеместно распространены блюда кавказской, польской, русской и собственно латвийской кухни. Особо стоит отметить изобилие сортов пива: практически каждый городок имеет свою пивоварню, где готовит особые сорта «пенного», зачастую совсем неевропейского вкуса. Латвия создала свою культуру национального бистро, и сюда стоит приехать хотя бы для того, чтобы со вкусом выпить, закусить…

В Литве, правда, не меньше, чем в Латвии, любят хорошо покушать, но тональность кухни резко меняется — она приобретает уже центральноевропейское звучание, так сказать.

Цеппелины — продолговатые картофельные кнедли с мясной начинкой, с жареными шкварками, под сметаной и с пивом способны довести до истерики любого диетолога, но… это стоит того. В одном баре — свиные уши, в другом — свиные ноги под белым соусом, толстые колбасы и кружка доброго пива…

За рулем

Эстонцы ездят аккуратно. Особенно после того, как полиция стала выписывать штрафы в несколько сотен евро за незначительное превышение скорости. Как выяснилось, жесткость наказания действует удивительно благотворно на обеспечение дисциплины на дорогах.

Латыши-автоводители, похоже, родственники кавказцев. В Латвии статистика ДТП ужасает. Рига своим движением напоминает Москву или Софию, но никак не Хельсинки или Стокгольм. Говорят, что будут принимать меры… когда-нибудь.

Литовцы — любители «зажигать», но тут можно запросто потерять не только деньги, но и права. С другой стороны, не совсем понятно: а зачем гнать, когда можно понести убыток? Наверное, литовцы носились бы как сумасшедшие, если бы страсть к острым ощущениям не вступала в противоречие с практичностью. Вот так и уравновешиваются страсти…

Отношение к русским

Эстонцы: никакое. Они сами по себе стремятся в Европу и счастливы, когда могут блеснуть знанием европейских языков. Россия в сферу их приоритетов пока не входит. Этим успешно пользуются финны, и поэтому российский турист оставляет 1,3 миллиона евро в сутки в стране Суоми, а не Ээсти.

Но все может поменяться, и многие успешно вспоминают русский язык и старые связи. А что касается сферы обслуживания — тут четко: клиент всегда прав, в том числе русский клиент.

Литовцы были самыми независимыми, когда Литва входила в состав СССР, первыми поднялись на борьбу за независимость, но сейчас, наверное, самые большие русофилы из всей тройки. Имея с одной стороны Белоруссию, с другой — Калининградскую область, а с севера Латвию, где 40% русскоязычных, совершенно непрактично не говорить по-русски.

Русские в литовском понятии — старые соседи. Да, дрались, но и женились… Князь Даумантас защищал Псков, а смоляне дрались за Литву… Чего только не было за почти что 1000 лет совместной истории…

Практически у каждого латыша есть «свой русский», то есть русскоязычный друг, родственник или сосед, с которым он живет душа в душу. Происходит странное разделение политики и повседневной жизни: в политическом мире — шум и конфликты, а на практике все тихо-мирно. Если бы не политики, все могло бы развиваться по литовскому сценарию.

Стремления и мечты

Литва — она и на берегу Балтики, и как-то неуловимо в сердце Европы. Это восточный оплот католицизма, северный форпост средиземноморской культуры. Она по-прежнему очень близка Польше, с которой когда-то была одним государством. Ее вектор развития направлен в сторону Центральной Европы и Калининграда.

Эстония. Как бы эстонцы ни иронизировали над финскими алкотуристами, развитие этой маленькой страны определяется Финляндией. И, судя по всему, Эстония еще долго будет оставаться в тени северного соседа, который инвестирует в местную экономику реальные деньги. Эстонский вектор развития по-прежнему показывает на север.

Латвия осталась где-то посередине. Швеция довольно далеко, за Балтийским морем, а с Россией… еще до конца не закончился развод. В геометрии в противовес вектору есть точка отсутствия движения: скаляр. Вот и ждет Латвия у моря политической погоды, которая наполнит ее паруса.

Единственное, что пока объединяет эти разные страны, — это последствия пакта Молотова — Риббентропа, в результате которого «малыши» были в конечном счете поглощены огромным Советским Союзом. Пройдут годы, и каждая из этой тройки пойдет своим путем, по-своему устраивая свою жизнь.