Мы несправедливы к России. А точнее говоря, к СССР. Сегодня великие демократии широко отмечают годовщину событий, произошедших 60 лет назад, прославляют храбрость "джи ай" из Омахи и отвагу освободителей Парижа и вспоминают об ужасах концлагерей, освобожденных американскими войсками, но за праздничным столом не хватает одного из гостей.

Пока произносятся речи, бедный друг, которого немного стесняются, стоит за дверями. Этот друг – советский солдат.

А ведь это он сбросил знамя со свастикой со шпиля Рейхстага! Если бы не беспримерный героизм русского народа, мы наверняка и сегодня "все жили бы в Германии, отдавая кому-то честь" (слова из песни Мишеля Сарду "Les Ricains". – Прим. ред.).

6 июня 1944 года на западе Европы находилось 50 немецких дивизий. В то же самое время более 200 дивизий пытались сдержать на востоке освободительное наступление Красной Армии.

Пока готовилась высадка в Нормандии, 5 миллионов солдат стран "оси" сражались на Восточном фронте. Поражение советских войск высвободило бы им руки, сделав "крепость Европу" (известное выражение Гитлера. – Прим. ред.) неприступной. Именно в России Гитлер проиграл войну.

Цифры потерь говорят сами за себя: СССР потерял около 20 миллионов мужчин, женщин и детей. Франция – 540 тысяч, США – 300 тысяч, Великобритания – 400 тысяч. В 1940 году Черчилль спас демократию, на помощь свободе поспешил Рузвельт. Но именно русское самопожертвование истощило Германию – вот и вся история войны.

Для затушевывания этой реальности используется стандартный набор штампов (роковая для вермахта зима, бескрайность заснеженных равнин, фанатизм солдат Красной Армии), призванных принизить в нашей памяти советский вклад. Но это неправда: победа Красной Армии была победой ума. Ума верховного вождя.

Захваченный врасплох нападением в июне 1941 года, Сталин две недели находился в депрессии. Но главные решения уже были приняты: о создании ополчения, об эвакуации военных заводов на восток, о создании Ставки – главного штаба, заседания которого Сталин лично проводил каждый день.

"Товарищи... Братья и сестры! Друзья мои..." – эти слова, произнесенные диктатором в начале лета 1941 года, когда немецкие армии шли на восток и их было невозможно даже задержать, остались в памяти у всех русских людей.

С этого момента начинается череда подвигов: подобное чуду сопротивление под Москвой; нескончаемая блокада Ленинграда и советская "дорога жизни", проложенная по льду Ладожского озера; наконец, Сталинград, ставший памятником героизму и стратегии.

Отдав знаменитый приказ "Ни шагу назад!", Сталин расчетливо отказывает Чуйкову в вооружении, в котором тот нуждается, чтобы воевать с Паулюсом в городе.

И все же Чуйков держится благодаря самопожертвованию жителей города и солдат, которых чуть ли не с голыми руками бросают на немецкие пулеметы, сковывая силы целой армии.

Вдохновленная отчаянием, Ставка сохраняет оружие для дивизий, которые она держит к югу и северу от города, готовясь к зимнему наступлению. Тремя месяцами позже 300 тысяч гитлеровцев оказываются в ловушке. Вермахт уже не оправится от этого поражения.

После Сталинграда советские генералы Жуков, Конев, Рокоссовский, Еременко, Ватутин, Василевский – безусловно, лучшие полководцы – неоднократно побеждают в боях немецких маршалов и доходят со своими войсками до Берлина.

Конечно, крайняя жестокость советского командования и железный режим, установленный в Европе после этой победы, привносят горечь в торжество. Сталин, как и Гитлер, прибегал к массовому уничтожению людей – правда, не по расовому, а по социальному и национальному признакам.

4 тысячи польских офицеров, расстрелянных в Катынском лесу; 2 миллиона немцев, ставших жертвами депортации и казней в конце войны; смерть большей части плененных под Сталинградом; пытки, разрушение целых городов, мародерство и изнасилования...

Красная Армия в ходе этой тотальной войны совершила бесчисленные военные преступления. И когда над Европой опустился железный занавес, народам пришлось 44 года жить во мраке и в страхе, прежде чем они снова обрели свободу. Но несмотря на все это, мир спасла храбрость советского солдата.

И было бы справедливо, чтобы Франция, чей вклад в победу был, конечно, замечателен, но так скромен в численном выражении, всего лишь раз исправила эту ошибку и приветствовала тех, кто на другом краю Европы так дорого заплатил за наше освобождение.