Рассказывают, что у Георгия Жукова всю войну была с собой миниатюрная икона Казанской Божией Матери. А начальник Генерального штаба Борис Шапошников носил на груди образ Святителя Николая. Это официально солдаты шли в бой «за Сталина», а на самом деле у каждого был свой святой.

…С КОНЦА 90-х годов в храме святого благоверного князя Александра Невского в Пскове хранится икона Божией Матери, которая во время немецкой оккупации помогла выжить местному партизанскому отряду.

«Впервые эту икону я увидел маленьким мальчиком в начале 50-х годов, — вспоминает писатель Станислав Золотцев. — Мои родители работали учителями в селе Боровичи Псковской области и снимали половину избы у бабы Нади (Надежды Кузнецовой). Однажды к нам зашел председатель сельсовета Иван Федорович.

Поздоровался, а потом, взглянув на икону, перекрестился. Мой отец страшно удивился, ведь председатель был коммунистом, а Иван Федорович объяснил: «На эту икону грех не перекреститься. Она меня от гибели спасла, да и не меня одного».

Во время оккупации многим жителям села пришлось бежать в леса из-за подозрений в помощи партизанам, — продолжает Золотцев. — Баба Надя ушла из дома ночью, взяв с собой только несколько теплых вещей да Казанскую икону. В партизанском лагере поставила ее в землянке.

Перед очередной боевой вылазкой к ней подошел пожилой партизан-односельчанин с просьбой помолиться перед иконкой. С той вылазки он единственный вернулся невредимым. И пошло — сначала по одному, а потом и по несколько человек, уходя на задание, партизаны обращались с молитвой к Пресвятой Деве.

«Я был в нашем отряде политруком, — рассказал в тот вечер Иван Федорович. — Поэтому сам к иконе не подходил. Думал, негоже мне. А потом фрицы нас со всех сторон обложили, кольцом зажали. Попытались прорваться — половина отряда полегла, а все без толку. Вот тогда и я перед Казанской на колени встал: «Спаси, заступница!» И ведь ушли мы от немцев».

«Немец сказал: «Вас спасла Мадонна!»

В ЦЕРКВИ деревни Рожковка Брестской области есть другая удивительная икона, связанная с войной. «Всех в деревне должны были расстрелять за сотрудничество с партизанами, — говорит Нина Григорьевна Фисюк.

Ей 84 года, и она единственная в Рожковке, кто сегодня может рассказать о трагических событиях. — В сентябре 1942-го немцы согнали жителей деревни, больше ста человек, за околицу. Мужчин заставили рыть яму, приговаривая: «Глубже ройте, чтобы все поместились».

Яма была уже большой, когда на лугу приземлился немецкий самолет. Из него вышел офицер, поговорил с другими военными и вновь улетел. Через несколько часов вернулся с каким-то конвертом. Переводчик сказал: «Вам повезло. Казнь отменяется. Благодарите Бога».

А этот самый офицер на самолете потом опять к нам прилетел и привез с собой икону Божией Матери с Младенцем, вырезанную из дерева. Распорядился отпереть деревенскую церковь и повесить там икону.

Он рассказал, что в день казни летел в штаб, но увидел в небе Мадонну с Младенцем и услышал голос: «Внизу гибнут невинные люди. Спаси их». Офицер задержал расправу и смог добиться в штабе решения о помиловании. А резную икону по его просьбе сделал пленный русский солдат».

«Если выживу, уйду в монастырь»

ЧАСТО перед отправкой на фронт верующие матери зашивали в гимнастерку сыновьям маленькие иконки и молитвы. «Я служил в артиллерийской разведке, ходил в тыл врага, — вспоминает игумен Симеон. — Однажды на обратном пути немцы меня засекли.

Оставалось пройти километра полтора, но дорога пролегала по открытой местности. Под градом пуль то ползком, то перебежками каким-то чудом добрался до нашего переднего края. Когда в землянке снял с себя шинель, глазам не поверил — она была, как решето, пробита пулями.

А на теле у меня ни одного ранения. Тут я вспомнил про иконку и молитву «Господи, помилуй! Господи, спаси!», которую мне мама в гимнастерку зашила». Игумен Симеон, в миру Иван Ларин, встретил Победу в Чехословакии. А после войны окончил семинарию в Ленинграде и стал священником.

Удивительный случай произошел на войне с архимандритом Алипием (Иван Воронов). Когда Иван в 1941 году уходил на фронт, мать дала ему на прощание иконку Божией Матери со словами: «Сынок, будет худо, помолись». Однажды с группой солдат Иван попал в окружение.

С трех сторон немцы, с четвертой — болото. В отчаянии он вспомнил совет матери. Отстал немного от отряда и, как умел, помолился.

Вернулся к солдатам, а там какая-то старушка стоит: «Что, заплутали, ребятки? Ну ничего, я вам тропочку покажу». И вывела отряд к своим. «Мать, не знаю, как тебя и благодарить», — сказал ей Иван. «Ты мне еще всю свою жизнь служить будешь», — ответила спасительница. Только тут понял Иван, что за «старушка» перед ним.

Предсказание о «долгой службе» сбылось. С 1959 года до своей кончины в 1975 году архимандрит Алипий был наместником Псково-Печерского монастыря. Однажды он признался, что именно на войне принял решение стать монахом: «Я дал слово Богу: если выживу — обязательно уйду в монастырь».

Иван воевал до победного 1945-го, был награжден множеством медалей и орденом Красной Звезды. Путь от Москвы до Берлина будущий монах прошел без единого ранения и контузии.

Мы рассказали о чудесах, связанных с православными иконами, ни в коей мере не умаляя значения святынь других конфессий. Среди защитников нашей Родины были и мусульмане, и католики, и иудаисты, и буддисты. На той страшной войне каждому помогала своя вера.