Израиль на американских экранах показывают значительно чаще, чем любую другую страну. Правда, больше в выпусках новостей, когда что-то случается. Израильское киноискусство здесь видят реже, но и оно уверенно пробивает себе дорогу на американские и международные экраны. Документальное кино считается закрытым и элитным, но как раз здесь успехи израильтян наиболее впечатляющие.

Телеканал Sundace, специализирующийся на независимом кино часто показывает израильские документальные фильмы. Даже один из крупнейших в Америке кабельный канал HBO сделал с израильскими кинодокументалистами несколько совместных проектов.

Недавно израильские документальные фильмы завоевали призы на престижном нью-йоркском фестивале Трибека. Израильское документальное кино получило признательность и на фестивалях документального кино в Амстердаме и Берлине.

Теперь же израильтяне привезли в Нью-Йорк – город, который никогда не спит, 20 разных кинофильмов, объединенных интригующим названием «Национальная небезопасность».

Его еще можно перевести с английского «Homeland insecurity» - «Национальная неуверенность». Фестиваль проходил в кинотеатре «Пионер» в Ист Вилледж в Нью-Йорке. Прошли времена, когда все израильское предлагали купить только потому, что это израильское.

Помню смешные рекламы сладкого субботнего вина Кармель-Мизрахи «Купите наше вино! Поддержите Израиль!» Восторги вызывал факт, что евреи вообще снимают кино на своей земле. С тех прошло много времени. Израильтяне научились делать хорошее вино, научились снимать кино не только для внутреннего пользования.

Популярностью у зрителей и критиков не пользуются крупные работы, посвященные политическим проблемам, с актуальной повесткой дня, защищающие тезисы одной из сторон. Публика предпочитает фильмы, посвященные маленьким человеческим историям, рассказы о простых людях, о частных проблемах людей живущих в одном из самых беспокойных точек нашей планеты. Через них и политика становится понятней.

Признаться, на встречу с израильтянами мы шли с некоторой опаской. Когда-то израильское кино, особенно документальное, считалось частью пропагандистского аппарата и управлялось чиновниками- из Министерства промышленности и торговли.

Отдел кино был маленький, а должность не значительная. Ее занимали как правило политические назначенцы часто меняющихся министров. Не лучше было, когда министры сами пытались руководить киноискусством.

Памятен случай, когда министр Натан Щаранский на какой-то церемонии, взобравшись на трибуну, с сильным акцентом толковал удивленным молодым израильским кинематографистам, что Ленин считал кино самым важным искусством. В аудитории смеялись. Позже, Щаранский сильно урезал бюджет, и кинематографическая братия дружно прозвали его И.Ти – инопланетянином из известного фильма Спильберга.

Давид Фишер, руководитель Нового израильского фонда кино и телевидения оказался профессионалом. Созданный в 1993 г. фонд, частично субсидируется Министерством культуры и имеющий независимый от чиновников статус. За десятилетие фонд поддержал создание более 200 фильмов и проектов.

Немалую роль сыграло и то, что коммерческое телеканалы по условиям лицензии обязаны выделить определенный процент местной киноиндустрии.

- Сегодня мы – основная движущая сила израильской кино-документалистики. Наша цель поддержать разнообразие проектов, молодых режиссеров, - рассказывает Давид.

Он с гордостью перечисляет международные достижения израильтян, достигнутые с помощью фонда, среди которых завоевавший самую престижную телевизионную премию «Эми» (совместная продукция с НВО) «Имя Бога». Фонд стремится показать широкую картину Израиля, выходящую за рамки кадров вечерних новостей, представить различные точки зрения, показать, что не все израильтяне на одно лицо, говорят одним голосом, как это привыкли видеть в Америке.

- Наш девиз – разнообразие. Двести наших фильмов – это 200 лиц нашего государства. У нас нет политической повестки. Главное – рассказать хорошую историю. Мы поддерживаем еврейских и арабских кинематографистов, создавших очень разные фильмы. Общее для них лишь то, что в каждом звучит уникальный голос снявшего фильм художника, рассказавшего свою неповторимую историю.

Фильм «Одесса ... Одесса» Михаль Боганим снятый на трех континентах привлек внимание прессы и проката еще до фестиваля. Фильм молодой израильской кинематографистки о привлекательности города, известного своим жизнерадостным юмором, о тоске стареющих одесских евреев. Фильм снят в Одессе, в израильском Ашдоде и нью-йоркском Брайтон-бич.

Фильм импрессионистский. Герои филам поют, танцуют, рассказывают и рассуждают за рюмкой водки о пленяющем прошлом. Картина очень напоминает музыкальный видео-клип. Там скорей мечта и тоска о потерянном городе, чем привычный фильм о городах и кинопутешествиях.

- Ни я, ни мои родители не имеем отношения к Одессе. Для меня Одесса – символизирует общую проблему эмиграции, изгнания, отчуждения людей от места их родины. Я родилась в Израиле, выросла в Париже, училась в Лондоне. И я знаю, что такое чужбина не понаслышке.

- Одесса в моем фильме – это метафора. Я шла за выходцами из Одессы, а меня больше всего интересовала универсальная тема дома, крова.

Сегодняшняя Одесса в фильме какая-то голубая и пустая - пустые улицы, пустые ветхие дома... Не может быть иначе... ведь герои фильма их оставили. Их Одесса – это не реальный город, а тот потерянный дом, который остался позади, в котором их больше нет.

Поначалу было странно ловить в фильме молодой израильтянки сефардского происхождения мотивы Феллини, да еще особым образом переосмысленные русским кинематографом. Потом я понял, что это не режиссерские уловки, а герои фильма, их жизнь без всякого грима годятся для съемок неореалистического кино.

В отличие от Феллини, Михаль Боганим не видит своих героев гротескными. Она запечатлела уходящее поколение, помнящее еврейскую Одессу, пережившее Мировую войну и Советский Союз и навсегда оставшееся его последними гражданами. «Красная армия – это был мессия» - говорит один из героев фильма.

- Герои идеализируют свой дом, свой город, вспоминают о нем с тоской и ностальгией, - говорит Михаль, - Они на чужбине, и те, что в Брайтоне, и те, что в Ашдоде и даже те, что остались в Одессе.

Вторая часть фильма – встречи на Брайтон-Бич, где осели одесситы, как раз те, что хотели сохранить в себе Одессу. Среди героев – стареющая певица ночного клуба, бродящая по неустроенному и чужом Нью-Йорку. На набережной, Брайтон-Бич, как на «Молдаванке музыка играет/ Кругом веселье пьяное шумит/ Маруся рюмку водки наливает...» и местный гимн о том, что на Брайтон-Бич нашел свою Одессу и даже «Боже, храни Америку» переплетаются с привычными эмигрантскими разговорами перед камерой.

- Мои герои не только помнят что было вчера, но и живут в городе прошлого, - рассказывает режиссер, - Даже в Израиле они не расстаются своей Одессы.

Тривиальный для русских евреев факт оказывается открытием для молодой израильтянки, воспитанной на сионистских лозунгах о естественности абсорбции на родине.

Третья часть снята под пронзительным израильским солнцем. Совершив алию, одесситы-репатрианты говорят знакомое: «В Одессе мы были евреями, а здесь мы русские». Они не только стали чужими в родной Одессе. Даже в Сионе герои фильма чувствуют себя больше русскими, чем они были в Одессе.

Я спросил Михаль, из семьи североафриканских евреев, думает ли она, что такая идеализация особенно характерна для одесситов? - Одесса в фильме - это универсальная метафора для всех людей, оторванных от места своего детства, от своих корней, в эмиграции, на чужбине.

По-английски и на иврите Михаль пользуется словами, означающими изгнание – exile, галут. Смысл фильма в том, что чужбину, в отличие от родного дома, невозможно покинуть, а отчуждение не просто преодолеть. Отчуждение происходит даже у тех, кто никуда не уезжал, кто остался там, где веками жили их предки. В Одессе, в Иерусалиме...

Суха Арраф – режиссер фильма «Доброе утро, Иерусалим» о человеке, оставшемся сиротой в 17 лет, вырастившем 11 братьев и сестер. В конце он сам оказался без дома, в огромном иерусалимском приюте, где собрались другое бездомные люди, люди без документов, борющиеся за право жительства. По сути лагерь беженцев.

Речь идет о шикарном когда-то культурном центре в квартале Шейх Джарах в Восточном Иерусалиме, ставший местом жительства для палестинцев, потерявших крышу над головой, статус жителя Иерусалима или иорданцев, женатых на израильтянках и борющихся за легальный статус.

Все они бедные, потерявшие почти все, но борющиеся за свое место под солнцем. Работа Сухи Арраф не похожа на обычные фильмы «о страданиях палестинского народа». Фильм затрагивает больную проблему современного Израиля. Ведь таких вот бездомных людей без документов тысячи.

Это не только жители территорий, но и иностранные рабочие, женатые на израильтянках, эмигранты из СНГ -- родственники израильтян, не имеющие права на гражданство, вырвавшиеся из сексуального рабства женщины и не имеющие куда идти, выброшенные из привычной жизни палестинцы, помогавшие израильской администрации и просто деклассированные элементы, бездомные подростки и старики.

В сегодняшнем Израиле таких людей десятки тысяч и фильм о страданиях таких людей. Кинокритики в Нью-Йорке увидели в картине аналогию с жизнью нелегальных эмигрантов, которых в США около 10 миллионов.

- Злая ирония заключается в том, что герой родился в Иерусалиме, его отец родился в Иерусалиме, а он стал здесь беженцем, нелегальным эмигрантов.

Израильско-палестинский конфликт не мог не отразится на тематике фестиваля. Проблемы безопасности, войны и мира, территорий во многом затмевают и снижают остроту других проблем и конфликтов израильского общества – в образовании, здравоохранении, социальном обеспечении, межэтнических трений, культурных войн и классовой борьбы.

Вместе с тем жизнь продолжается. Кинодокументалисты стараются рассказать жизненные истории, а если конфликт показан, то больше на фоне. Потому фильмы получатся столь жизненными.

- Я не хотела бы обобщать, - говорит Суха Арраф, - Фильм не о ближневосточном конфликте, а персональная история человека.

- В Берлине на фильм пришло много выходцев из России, и меня спросили, - говорит Михаль Боганим, - почему я не показываю войну, конфликта. Разумеется, все это есть в фильме, на фоне. Однако фильм совсем о другом.

Кроме демонстрации фильмов устроители фестиваля провели две встречи с широкой публикой, где представительная израильско-американская панель обсуждала вопросы свободы творчества, проблемы критики во время военного конфликта, взаимоотношения государства и независимого кино – темы, имеющие для воюющих в Ираке и Афганистане американцев далеко не праздный интерес.

Среди фильмов выделяется правдивые рассказы жительницы еврейского поселения Хумеш в Самарии Меноры Хазани («Небеса в Хумеше ближе») о сложной, полной трагедий жизни поселенцев во время палестинского восстания интиффады и Эбтисана Ма’арана («Потеряный Рай») – о маленькой рыбацкой арабской деревушке в самом сердце современного Израиля – трагедиях прошлого и мифах современности.

Оба фильма шли в одном сеансе. Фильм Давида Фишера «Любовный инвентарь» о поисках сестры, умершей в младенчестве переселенческом лагере новых олим в 50-е годы уже шел по американскому телевиденью и завоевал первый приз на Иерусалимском фестивале документального кино в 2000 году.

Семья подозревала, что девочка не умерла, а была передана на усыновление в дом старожилов. Братья и сестра Фишер так и не сумели найти концов, зато поиск сблизил семью из очень разных людей, заставил задуматься на важными вопросами. Фильм «Непорочность» Анат Цурия касается тем брака и сексуальности в религиозной еврейской среде.

Рассказ от первого лица выявляет напряженные отношения и пресс современности на людей, старающихся сохранить традиционный образ жизни, выработанный столетиями.

Фильм замечательной журналистки Ады Ушпиц «Кровавое дело» следует за двумя эфиопскими женщинами на пути из африканской деревни в современный Израиль, показывает их надежды, разочарования и ежедневные старания пробиться в новом для них мире.

В 1998 г. Ада Ушпиц первой сняла репортаж о детях репатриантов из России, страдающих от этнической вражды и насилия в израильских школах. Ее работа и серия статей в газета «ХаАрец» стала для многих израильтян настоящим откровением. Еще в 1978 г она сняла «Белый мост» - фильм о предвзятом отношении к учившимся в России врачам – евреям и арабам в израильской медицине.

Разумеется, не обошлось и без фильмов на темы текущей политики – острая сатира Ави Муграби «Как я разучился беспокоится и полюбил Арика Шарона» и почти африканский «Блокпост» Йоава Шамира – о бездушной, бесчеловечной бюрократии в условиях военного времени, одинаково абсурдной и приносящей страдания не только палестинцам, вынужденным проходить ежедневные проверки, но и солдатам, охраняющим блокпосты. «Думай попкорн! (воздушная кукуруза)» - фильм Дана Гэва вдохновлен творчеством выдающегося русского кинодокументалиста Дзиги Вертова.

Фильм напоминает чертовский «Человек с киноаппаратом» и «Правда... юла!», показывает непривычные, иногда романтические, а иногда жестокие, а часто гротескные аспекты стремительного калейдоскопа израильской жизни. Не обошлось без темы Холокоста.

«Последний акт» Элиэзера Шапиро о сестрах – уехавшей в Палестину из Варшавы в 1935 и оставшейся в Холокост. Его фильм становится в длинный ряд произведений молодых израильтян, ищущих свой особый путь осмысления еврейской трагедии ХХ века, очень похожий на то, как второе и третье поколение по-своему осмыслило в России опыт Великой Отечественной Войны.

Не все на фестивале одинаково. Фильм Ницана Гилади («В плену Сатмара») о семье йеменских евреев, приехавших в Нью-Йорк в рамках анти-сионистсксой программы самарских хасидов, а затем вывезенные израильтянами, очень односторонен.

Автор упустил случай показать человеческую сторону нашумевшей истории, трагедию традиционной семьи, попавшей в мир непонятных правил и установлений, а затем угодивших в современную израильскую реальность. Да и хасиды показаны там схематически.

Обычно принято говорить о том, что есть, но хочется сказать, что ни на фестивале, ни в списке членов Нового Израильского Фонда кино и телевидения нет выходцев из бывшего СССР. Почти нет русскоязычных и в длинном списке кинофильмов. Нет выходцев из России и в длинном списке 200 фильмов, которым оказал помощь Новый израильский фонд кино и телевиденья. Нет наших земляков ни среди сотрудников, ни среди директоров, ни среди лекторов фонда.

А жаль, потому, что без участия кинодокументалистов-выходцев из бывшего СССР не может быть полной и правдивой картины современного Израиля, не может быть истинного разнообразия. Без участия кинематографистов-выходцев из бывшего СССР цели фестиваля не достигаются, и принципы Нового израильского Фонда остаются невыполненными.

Сегодня, когда мнения во всем мире разделилось на тех, кто поддерживает Израиль и тех, кто «за них», когда нашу страну видят лишь в черно-белом свете, показ сложной, противоречивой действительности лишь украшает Израиль. Правдивое изображение израильской жизни служит укреплению образа еврейского государства в мире, не боящегося смело и открыто обсуждать больные проблемы.

Задача документального кино – не пропаганда в стиле соцреализма, а поиск интересных жизненных историй, обычно не видных за кадрами новостей. И эти истории представляют интерес, не только потому, что они пришли с Ближнего Востока или потому, что их сделали в Израиле, а потому, что они правдивые и хорошо рассказанные.