Путин все еще импровизирует. Его паломничество в Иерусалим - это игра за значимость и влияние в единственном регионе, где Россия может захватить инициативу в политике и показать себя

В Иерусалиме шесть обнаженных фигур стоят, окруженные колючей проволокой. Однако эта мрачная композиция не является изображением очередного витка насилия на Ближнем Востоке. Она является поводом для торжества или, по крайней мере, для записи в архивах.

Впервые в мировой истории глава российского государства посетил с визитом своего израильского коллегу. Во время краткой поездки с пересечением разделительной Зеленой Линии Владимир Путин провел большей частью протокольную встречу с большей частью протокольным президентом Израиля Моше Кацавом. Она стала важным и программным прологом к его следующим встречам с Ариэлем Шароном и Махмудом Аббасом.

А причем здесь шесть обнаженных фигур? Они представляют из себя памятник жертвам холокоста, подаренный Израилю страной, которая в борьбе с нацизмом пролила больше крови, чем любая другая. По странной логике российско-израильского сближения, в ходе которого на смену советской враждебности пришли рукопожатия и попытки примирения, эти шесть фигур являются чуть ли не эквивалентом российской Статуи Свободы.

Чуть ли не. Одной рукой Кремль грозит арабским ударным авиационным звеньям, оснащенным самолетами МиГ, а другой раздает ракеты Сирии и ядерные технологии Ирану, утверждая при этом, что Израилю нечего опасаться в связи с наступлением новой эры русского интернационализма. Режим Асада с уязвленным самолюбием? 'Ракеты, которые мы поставляем Сирии... не могут достичь израильской территории'.

Так агентство 'Associated Press' процитировало слова Путина, произнесенные в Иерусалиме. 'Чтобы попасть в зону их досягаемости, вам придется напасть на Сирию. Вы же не хотите этого делать?' А как же муллы Ирана? 'Мы работаем над тем, чтобы обеспечить использование ими ядерной энергии в мирных целях', - успокоил Путин.

Как только наиболее мягкие политики из наших рядов выразили готовность дать России шанс, чтобы та внесла свой вклад в ближневосточный мир и стабильность в качестве члена Квартета, Путин созвал в Святой земле пресс-конференцию и начал учить Израиль, как избавиться от беспочвенной паранойи. А чего вы ожидали, - спросят московские циники, - прямой и честной последовательности?

ОДНАКО ИСТОРИЯ ЭТА НЕ так уж и проста. Плановое лицемерие и двурушничество могут по-прежнему оставаться удобными инструментами в руках российского руководства - будь оно царским, коммунистическим или 'иным' - однако государственный корабль Москвы зашел в неизведанные воды, а Путин знает, что правила игры изменились.

На своем западном фланге Россия наблюдает, как ее исторически самая важная граница растворяется в Европейском море - прибалты уже попали в суп, а Украина (само название этой страны говорит о том, что она находится с краю) слишком далеко отплыла от берега, чтобы возвращаться назад. С восточных границ новости приходят еще более печальные.

Российская мания по поводу западных границ всегда соседствовала с ее стремлением получить доступ к Европе (что сегодня звучит вызывающе), однако на Китайский Вопрос ответ найти еще труднее. Сибирью, с ее малым населением, слабым контролем, с ее ростом СПИДа становится все труднее управлять. Она выглядит очень бедной родственницей на фоне вызывающего самоутверждения соседнего Китая.

Все это означает, что с падением коммунистического режима Россия как великая держава столкнулась с действительно трудными временами. Путин знает, что говорит, и кому, когда называет смерть Советского Союза 'подлинной трагедией' и 'величайшей геополитической катастрофой века'.

Для Запада год 1991 был годом победы; для русских предсмертная агония советского полуразвалившегося драндулета была не только закатом империи, но и началом больших и приводящих в замешательство проблем, решение которых в короткие сроки не представлялось возможным.

Путин все еще импровизирует. Его паломничество в Иерусалим - это игра за значимость и влияние в единственном регионе, где Россия может захватить инициативу в политике и показать себя. Ни в Европе, ни в Азии Россия не может уже быть солистом;

там она вынуждена играть роль второй скрипки, подыгрывая Америке, Евросоюзу или Китаю. Однако на Ближнем Востоке, где не всегда срабатывают даже хорошие идеи, Путин может реально осуществлять подобающие государственному деятелю маневры.

Он может предложить провести мирный саммит в Москве - зная, что по крайней мере палестинцы ухватятся за такой вариант (они и ухватились). Он способен показать арабскому миру, что можно стоять рядом с Израилем, не продаваясь ему (такая политика имеет обоюдоострый характер в плане американских интересов), а предлагая ему важное, пусть и сдержанное, выражение сочувствия, и разделяя его тревоги. 'Мы... не меняем баланс сил, - объявил Путин, - здесь у Израиля нет проблем'.

Когда он обнаружил, что Сирия должна получить ракеты, которые не сможет перехватывать Израиль, он 'отменил эту сделку'. А как насчет Ирана? 'Я согласен, что [сегодняшние] шаги недостаточны, - заявил Путин, - и мы должны заставить Иран согласиться на проведение ядерных инспекций'.

Хотя Путин не стал заходить слишком далеко и не установил в центре Иерусалима статую Натана Щаранского (еврейский эмигрант, проведший годы в российских тюрьмах), его готовность публично признать обоснованность опасений Израиля демонстрирует новую стратегию России, которая вполне может дать США ощутимые политические выгоды.

Хотя плохие новости насчет России новостями совсем не являются - она хочет влиять на события на Ближнем Востоке, она не боится иметь дело с врагами Америки - Россия в то же время мечтает получить доступ к теплым океанским портам. Это хорошая новость, и ее можно трактовать следующим образом.

Являясь единственным другом Ирана из числа великих держав, Россия может выступать в роли гаранта безопасности в ближневосточном кризисе распространения ядерного оружия. Американская стратегия неизбежно пошла по пути того, что эвфемистически называют 'трудным выбором'. Европейский Союз, как всегда, показал себя мастером на всех этапах переговорного процесса, пока дело не дошло до заключения договоров.

Если Россия сможет серьезно и самыми активными средствами добиться того, чтобы иранская ядерная энергия использовалась только в мирных целях - поскольку практически вся иранская ядерная энергия российского происхождения - тогда все участники этой пьесы выиграют, по крайней мере, им не придется делать трудный выбор.

Зачем это Путину нужно? Россия слаба, она становится все слабее на своем западном и восточном фланге. Возможность показать свои мускулы на южных рубежах - конечно, в рамках международных норм и западных интересов - является для России даже не обязанностью, а целью.

Демонстрируя свою способность действовать в собственных интересах, и в то же время делая лишний шаг, чтобы успокоить всех насчет Ирана, Россия одновременно может проявить себя в качестве действительно великой державы и занять самостоятельную дипломатическую позицию. А это, в свою очередь, может помочь снизить российскую обеспокоенность по поводу 'вмешательства' в дела Белоруссии и Средней Азии.

Поощрение такого варианта разрешения иранского кризиса при помощи России имеет, конечно, свои опасности. России нужно создать в отношениях с Америкой и Европой такой уровень доверия, какого она не создала еще в отношениях с собственными гражданами.

Во время своей поездки в Иерусалим Путин ясно показал, что его содействие Дамаску и Тегерану хоть и носит вызывающе дерзкий характер, но имеет свои границы.

И Сирию, и Иран необходимо сдерживать в тот момент, когда на Ближнем Востоке происходят самые радикальные и масштабные изменения со времен мусульманских завоеваний.

Америке, связанной необходимостью завершения успешно начатого, нужно нечто большее, чем надежный региональный партнер типа Европы - ей нужна эффективная сила, способная добиваться результатов в соответствии с американскими интересами.

Хотя на данном этапе ничто нельзя принимать как само собой разумеющееся, Россия может стать именно такой силой. Она может заставить Сирию сохранять послушание и спокойствие в момент Кедровой Революции.

Она может осуществлять ежедневный и вполне узаконенный контроль за иранской ядерной программой, чего никогда не могла добиться Организация Объединенных Наций. Такие действия необходимы, но подтолкнуть к ним Россию мы не можем. В Иерусалиме Путин просигнализировал, что Россия в конце концов может повзрослеть и проявить желание помочь.

Джеймс Поулос - писатель и адвокат, работающий в Вашингтоне