Если политика Кремля при Путине стала холодной и расчетливой, то польская - эмоциональна и реактивна, часто лишена глубокой рефлексии. Сегодня важнейшей задачей нашей восточной политики является укрепление свежей независимости Киева.

Следующей будет подготовка почвы для оранжевой революции в Минске. Потому что Россия без Белоруссии - лучше, чем Россия с Белоруссией.

Кремлю 9 мая важно было не только отдать дань памяти солдатам Красной Армии. Если бы они его волновали, то им не пришлось бы выходить на демонстрации за свои жалкие пенсии и льготы. Шестьдесят глав государств со всего мира, в том числе самые важные из них, должны засвидетельствовать, что сегодняшняя Россия является наследницей имперского могущества России советской.

Слава Иосифа Сталина должна осветить своими лучами президента Владимира Путина. 'Торжества в Москве превратятся в триумф сталинизма', предостерегал профессор Збигнев Бжезинский (Brzezinski).

Уже несколько месяцев Россия делает все для достижения этой цели. Ничто не может внести разлад в пропагандистский спектакль. Нет в нем места словам извинения за оккупацию половины Европы, геноцид и депортации целых народов. Правящие Россией политики все еще верят, что историю пишет тот, у кого сила. И своим поведением мы или признаем их правоту или заступимся за слабых и оскорбленных - речь здесь об отдельных людях и целых народах.

Вопросы Кремлю

Москва разослала приглашения осенью прошлого года. Приглашение именное, президент не может отправить вместо себя даже премьера. В программе предусмотрено выступление президента Путина, парад на Красной площади и обед в Кремле. Участников просят не поздравлять хозяина торжеств публично, они могут сделать это приватно, по дороге в Кремль.

Вне официальной программы гость может делать все, что пожелает. Может, например, встретиться с российскими демократами или сходить на могилы жертв сталинских репрессий. Однако пресс-службы российского МВД отметят это и соответствующим образом прокомментируют.

'История - остановленная на лету политика', написал 30 лет назад в парижской 'Культуре' Юлиуш Мерошевский (Mieroszewski). Также и поэтому приготовления к годовщине Победы над фашизмом не ограничились рассылкой приглашений. Ведь организаторы должны были разъяснить миру их историческое и современное значение и ответить на несколько важных вопросов.

Литву, Латвию и Эстонию особенно интересовало то, что современная Россия думает о пакте Молотова-Риббентропа. Эти страны считают, что вопреки нормам международного права они были аннексированы советской Россией на основании тайного протокола к договору 1939 г. И напоминают, что в 1939-1941 гг. Сталин был 'самым верным союзником Гитлера'.

'Для нас, - говорила президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга (Vike-Freiberga), 9 мая - это день, когда была подтверждена потеря нашей независимости. Когда после победы над нацистами Европа обрела свободу, это не коснулось Латвии' ("Rzeczpospolita" от 3 февраля).

В свою очередь, Польша хотела услышать ясную декларацию по вопросу Ялты. 'В сознании поляков, писал премьер Марек Белька, - Ялта вызывает целый ряд ассоциаций с другими фактами: пактом Молотова-Риббентропа, постыдными обвинениями генерала Сикорского (Sikorski) в сговоре с Гитлером, когда польское правительство обратилось к Международному Красному Кресту с просьбой о расследовании обстоятельств катыньского преступления, презрительным высказыванием Молотова в октябре 1939 г. о Польше, жертве двойной агрессии и предательства как об 'уродливом детище Версальского договора'.

Также она ассоциируется с арестом русскими Совета Министров (Krajowa Rada Ministrow) в марте 1945 г. и с процессом Шестнадцати' ("Gazeta Wyborcza" от 23 февраля).

Москва медлила с ответом. В конце концов российский МИД сделал заявление по вопросу Ялты. 'Мы с сожалением узнаем, - заявили российские дипломаты, - о предпринимаемых в последнее время в Польше и других странах попытках ложной интерпретации результатов крымской конференции'.

А правда такова, что конференция принесла Польше одни только выгоды: она получила границы на Одере и Нейсе, а также стала 'сильной, свободной, независимой и демократической'. А ее безопасность гарантировали не только США и Великобритания, но и Россия. Так что, Польше 'грех жаловаться' на решения ялтинской конференции, принесшие ее столько пользу.

Президенты Литвы и Эстонии решили 7 марта, что 9 мая они останутся дома. Москва позиции Вильнюса и Таллинна не поняла. 'Непозволительно пытаться переписывать историю Второй мировой войны. Нельзя представлять освободителей оккупантами', заявил шеф российского МИД Сергей Лавров на заседании синода Русской православной церкви, созванного - как же иначе - чтобы отметить 60-ую годовщину Победы над фашизмом.

Сомнения остались

В Польше приглашением из Кремля занялись только в январе. Ранее мы были поглощены помощью украинской революции. Это нам дорогого стоило, так как в стремлениях украинцев к свободе Москва усматривала 'польскую интригу'. Так что после киевской миссии польского президента мы сидели тихо. Это мало помогло. Москва решила нас проверить. 11 марта военная прокуратура прекратила следствие по делу о расстреле в Катыни, поскольку не обнаружила факта геноцида по отношению к польскому народу.

Затем мы узнали, что в Москву не едет президент Виктор Ющенко, зато едет: генерал Войцех Ярузельский (Jaruzelski). И что приглашения были направлены, среди прочих, лидеру Северной Корей Ким Чен Иру, отцу всех туркмен Сапармураду Ниязову и белорусскому президенту Александру Лукашенко (последние три лидера в Москву не приехали, в отличие от Ющенко - прим. пер.).

Для оппозиции вывод был очевиден - польский президент не должен ехать в Москву. 'Россия нас не только провоцирует, но вместе с этим проверяет, насколько далеко она может зайти', заявил Лех Качиньский (Kaczynski, мэр Варшавы - прим. пер., Rzeczpospolita от 19 марта).

'Если бы у нас был другой президент, - добавил Дональд Туск (один из лидеров правоцентристской партии Platforma Obywatelska - 'Гражданская платформа' - прим. пер.), то на его поездку я бы смотрел с бОльшим доверием. Но по разным причинам, в том числе, историческим, и в связи с последними проблемами я опасаюсь, что президент Квасьневский не сможет достойно выполнить свою миссию' (Gazeta Wyborcza от 17 марта).

Если поначалу в окружении президента Квасьневского царила уверенность, что в Москву нужно ехать, то решение российской прокуратуры по вопросу катыньского преступления и перспектива встречи с Ким Чен Иром и посеяли в нем сомнения. Однако, он их отмел, заявив, что поедет, поскольку - как он сказал - 'может быть, целью одного из центров власти в мире является то, чтобы создать блок, который в мире будут считать по сути своей антироссийским, не готовым к диалогу с Россией'.

Решение было принято, но сомнения остались. Отсутствие вызвало бы потери, но потери, вызванные присутствием, могли бы быть еще большими. Как в Москве президент Квасьневский сможет достойно представлять польские интересы, если программа не позволяет ему высказаться? Не будет ли наше молчание на Красной площади выражением одобрения имперских стремлений России?

Что сделать для того, чтобы голос Польши был услышан не только польскими журналистами, но и мировыми СМИ? Достаточно ли будет возложить цветы к символическим могилам лидеров подпольной Польши? Каким путем ехать в Россию, а каким из нее возвращаться? Ведь Буш едет через Латвию, а возвращается через Грузию.

Российская политика представляет собой угрозу польским интересам и является вызовом для польской политики. 'Нет империи без Украины, - говорит Ежи Помяновский (Pomianowski), а единственная для нас угроза с Востока - это эксгумация империи.

Наши враги - это не россияне и не новая, федеративная Россия. Тем, что нам угрожает с той стороны является именно идея империи, ибо идеи в России имеют порой практические последствия'. ("Gazeta Wyborcza" от 29 января).

Российская внешняя политика продуманна, укоренена в прошлом и направлена в будущее. Ее цель неизменна, различаются лишь средства ее реализации. По отношению к Чечне Россия применяет жестокость и насилие, по отношению к Украине и Грузии - экономическое давление, против Польши и стран Балтии она использует свои хорошие отношения с Францией и Германией. Под властью Путина Россия решительно закончила период ельцинской смуты, вернувшись в колею своей исторической судьбы.

Вопросы не только риторические

Российская политика вынуждает нас продумать стратегию и эффективно ее реализовывать. Проблема в том, что мы на пороге важнейших перемен в польской политике. С окончанием президентского срока Квасьневского и поражением SLD (правящей посткоммунистической партии - прим. пер.) заканчивается эра проведения польской политики таким образом, как это было заложено еще при ПНР.

В первые годы после упадка коммунизма в этом были хорошие стороны. Чосек (Ciosek), Квасьневский и Миллер гораздо лучше себя чувствовали в кабинетах Восточной Европы, чем Мазовецкий (Mazowiecki), Сухоцка (Suchocka) или Бузек (Buzek) (лидеры правых сил - прим. пер.).

Они лучше говорили по-русски, знали ментальность своих собеседников, излияния симпатии которых их нисколько не стесняли. Насколько же отличался жест Коля и Мазовецкого в Кшижове (Krzyzowa, местность в Польше - до 1945 в Германии - где премьер-министры Польши и ФРГ участвовали в 1989 г. в 'мессе примирения' - прим. пер.) от киевских жестов Кучмы и Квасьневского!

Культурные различия скрывали существенные различия в целях. Если российская дипломатия активна, то польская была на протяжении долгих периодов времени пассивна. Если политика Кремля холодна и расчетлива, то польская - эмоциональна и реактивна, часто лишена глубокой рефлексии. Почему в ноябре 2004 г. мы не выработали совместную позицию с Литвой, Латвией и Эстонией?

Почему мы не вовлекли в эти переговоры Украину, когда появилась такая возможность? Ведь можно было вместе поехать в Москву, после чего продолжать празднование годовщины окончания войны в Риге или Киеве. Тогда проблема ехать или не ехать была бы у русских (и их западных друзей) . . . Конечно, известно, почему мы не хотели раздражать Россию.

Победителей не судят. Миссия Квасьневского в Киеве окончилась успехом, так что мы забыли, что были на волоске от компрометации. Ведь не было нас рядом с украинскими демократами, когда Кучма помыкал ими. Польша ставила на 'прозападного' Кучму даже тогда, когда он явно предал себя опеке Кремля.

Президентский министр Марек Сивец (Siwiec) не усмотрел подтасовок в первом туре президентских выборов, хотя о них говорило пол-Европы. 'Чуть ли не до конца второго тура некоторые польские высокопоставленные лица были подвержены своего рода искушению Realpolitik. Во имя продолжения сотрудничества со своими друзьями из лагеря Кучмы они были готовы признавать их деяния. (:)

Так, как будто соглашались с тем, что Украина может стать протекторатом России, но нам хватит того, что она сохранит какую-то видимость независимости - например, оставит свои войска в нашей оккупационной зоне в Ираке' - писал Роман Подебский (Podebski, "Gazeta Wyborcza" от 12 февраля). Не будем себя обманывать, помощь оранжевой революции не была увенчанием многолетнего труда польской дипломатии. Она была спонтанной реакцией.

Последние недели показывают не только силу и слабости дипломатии, проводимой левыми политиками, но и недостаточную готовность правых сил к работе на аллее Шуха (в МИД Польши - прим. пер.). Что правые могли предложить Квасьневскому кроме совета не ехать в Москву?

Задействовали ли они свои контакты с правыми силами в Европейском Союзе ради польских интересов? Показали ли, что у них есть собственные подходы к Москве и Киеву? Представили ли зрелую альтернативу президентскому лозунгу 'Не раздражать Россию'?

Это риторические вопросы. Но когда политики из РО и PiS (партия 'Право и справедливость' братьев Качиньских - прим.пер.) окажутся на аллее Шуха, когда он возьмут президентский дворец, на них придется дать ответ.

Шанс в ЕС и в соседях

Считаю, что нужно примириться с тем, что пока в Кремле будет Путин, мы важных для нас вопросов, связанных с Россией, не решим. Надо будет, скорее, взять пример с Японии, которая уже полвека терпеливо ждет, пока ей отдадут Курильские острова.

В таких вопросах, как Катынь, пакт Молотова-Риббентропа, Ялта - мы не найдем понимания с имперской Россией. Только демократическая Россия будет в состоянии посмотреть в глаза своему трудному прошлому. Так что будем делать все, что в наших силах, чтобы приблизить день, когда оранжевая революция победит и в Москве.

Польша слишком слаба, чтобы в одиночку воздействовать на события за нашей восточной границей. Но сегодня она может действовать на уровне, ранее ей недоступном. Речь идет о восточной политике Европейского Союза. Поэтому будем каждый важный для нас вопрос проталкивать через Брюссель.

Используем все инструменты давления, связанные с членством России в Совете Европы (недавно семьи жертв геноцида в Чечне выиграли процесс в страсбургском трибунале). Наша восточная политика должна быть по форме европейской, а по содержанию ягеллонской.

Самым эффективным способом убедить Россию в том, что не стоит вести имперскую политику, будет поддержка демократических движений в этой стране и на территории бывшего СССР.

И поэтому и новое правительство, и президент должны стимулировать неправительственные организации к тому, чтобы те приглашали в Варшаву российских демократов, налаживали контакты с общественными организациями на Востоке.

Политика МИДа должна иметь солидный фундамент. Им является потенциал польской экономики. Российский ВНП всего в два раза больше польского (соответственно 433 и 210 миллиардов долларов). Так что на Востоке мы - сильный игрок. Только надо научиться использовать в игре с Россией национальные и европейские экономические инструменты.

Наконец, Польша должна координировать региональную политику с Украиной, странами Балтии, Грузией и Словакией. Мы вместе должны продумывать проекты действий, чтобы никто уже не остался в одиночку.

Сегодня важнейшей задачей нашей восточной политики является укрепление свежей независимости Киева. Следующей будет подготовка почвы для оранжевой революции в Минске. Потому что Россия без Белоруссии - лучше, чем Россия с Белоруссией.

Автор статьи - публицист. До января этого года был заместителем главного редактора ежедневника 'Zycie'. В 1995-2002 был секретарем, а позже директором зарубежного вещания Польского радио.