КАТАРИНА ВИТТ, «принцесса на льду», как ее часто называли в прессе, в этом году отпразднует свое сорокалетие.

Двухкратная олимпийская чемпионка, четырежды чемпионка мира, обладательница шести золотых медалей в первенствах Европы, сейчас Катарина создает собственные «ледяные шоу», комментирует соревнования по фигурному катанию, занимается бизнесом.

И, по недавнему опросу читателей немецкой газеты Bild, занимает 16-е место в списке самых красивых людей в Германии.

МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ в ее любимом кафе «Oranium» в центре Восточного Берлина. К Катарине то и дело подходили за автографами…

— Во время последней поездки в Москву, когда я проходила паспортный контроль в аэропорту, сотрудница пограничной службы спросила: «Не вы ли та знаменитая фигуристка?» Меня все еще преследует моя спортивная карьера.

Впрочем, и я, хотя занимаюсь параллельно другими вещами, с самой большой радостью делаю то, что делала, когда была маленькой девочкой, — катаюсь на коньках. В Германии, к сожалению, сегодня нет известных имен, таких, с которыми бы себя отождествляла страна.

— КАК вы думаете, почему?

— Во времена моей юности вся наша система поддерживала юных спортсменов, позволяла им добиться больших успехов. Условия жизни в ГДР у всех были одинаковыми, и получали все одинаково. Но только не в спорте.

В этом смысле большой спорт был в нашей социалистической системе ориентирован «на капитализм». Я училась в спортивной школе, и школьная программа была согласована с моим индивидуальным планом тренировок. Я могла себе позволить тренироваться по семь часов в день.

А сегодня юный спортсмен должен выбирать между учебой в школе и спортом. Три часа в день на тренировки после уроков — этого очень мало. Кроме того, сейчас у молодых людей много других возможностей, благодаря которым они могут выдвинуться.

— 7 часов в день — на тренировку, в то время как другие — в кино или с друзьями… Это была сознательная «жертва» или родители заставляли?

— Когда я была совсем маленькая, часто наблюдала за тем, что происходило на катке, который находился рядом с моим детским садом. В пять лет начала просить родителей, чтобы меня отдали в секцию фигурного катания. Выпрашивала до тех пор, пока мама меня туда не отвела. Не могу сказать, что многочасовые тренировки были жертвой. Я многое получила взамен и от этого только выиграла.

— С вашим тренером Юттой Мюллер как складывались отношения?

— Она «открыла» меня в 9 лет. И работала со мной, пока мне не исполнилось 28. Наши отношения менялись. Иногда мы были как две подруги, иногда она была мне наставником, иногда заменяла родителей. Она была очень строгой. Да тренер и не может быть приятелем. Я ее уважала и немного боялась.

У меня было к ней чувство, похожее на любовь… переходящую в ненависть и обратно. Но если бы она не была такой строгой, без ее знаний, без ее страстной энергии я не достигла бы того, чего достигла.

Часто к высоким результатам приходишь через «боль»… Мы сейчас регулярно перезваниваемся, она посвящена в мою личную жизнь. Я многому научилась у Ютты Мюллер. Она живет глубоко в моем сердце, но при этом мы с ней до сих пор на «вы».

— Быть известным человеком в ГДР — значило, что пристального внимания спецслужб к своей персоне не избежать…

— Спецслужбы за мной начали следить лет с девяти, как только был замечен мой талант. Тогда я еще не знала, что за мной следят. Впервые я обнаружила слежку лет в 18. Но наивно полагала, что меня охраняют, чтобы со мной ничего не случилось.

А узнала о том, что это были сотрудники внутренних спецслужб, гораздо позже, когда имела возможность ознакомиться со своим персональным делом из архивов «Штази». Тогда мне и в голову не могло прийти, что за мной целенаправленно следят, чтобы я не сбежала на Запад.

— Кстати, почему вы этого не сделали?

— Я была настолько благодарна своей стране и людям. Я понимала, что нигде у меня бы не было такого успеха, какой был в ГДР. Кроме того, если бы я оказалась на Западе, то не смогла бы видеть своих родителей. И знаете, нет такого чека и такой суммы, которая бы «перевесила» это. Даже свобода была для меня недостаточно веским основанием.

Сейчас я уже понимаю, что мое государство меня использовало. В то время у нас не было доступа к другим идеологиям. Я не могла оценить свободы, потому что я ее не знала. Но я страстно стояла за нашу систему. Я с гордостью приезжала за границу, где я должна была представлять свою страну.

Да, я выросла в ГДР и, естественно, верила в те идеалы. Но я также научилась тем вещам, которые меня сформировали. И потом, моя жизнь была не такой, как у большинства людей из ГДР. У меня было много привилегий. Иногда мне кажется, что теперь я живу на какой-то другой планете.

— В Советском Союзе спортсмены вынуждены были отдавать денежные премии государству, а как с этим обстояло дело в ГДР?

— У нас были денежные премии, например, за победу в Олимпиаде, но не было доступа к ним. Средства переводились на счет федерации, спортсмен мог их получить частично, то есть определенный процент этих денег, когда покидал большой спорт. Как-то раз я получила в награду маленькую золотую монету, ее мне разрешили оставить себе. Благодаря премиям у федерации была возможность воздействовать на спортсменов.

Например, могли заморозить премиальные, если спортсмен хотел уйти из большого спорта раньше времени. Уйти разрешалось только тогда, когда ему находилась замена. Поэтому иногда спортсмены оставались в большом спорте дольше, чем хотели. Меня, правда, это не коснулось.

— Как вы оцениваете современный уровень фигурного катания? Где видите слабые места?

— Недостаток, который я вижу в фигурном катании, — стремление многих спортсменов достигнуть технического «сверхсовершенства». Я имею в виду комбинации прыжков в три и четыре оборота.

Думаю, что для молодого организма это может быть чревато тяжелыми последствиями, может привести к тяжелым травмам, как у Евгения Плющенко, из-за этого он не мог продолжать борьбу в последнем чемпионате мира.

— Говорят, вам везет во всем, кроме любви…

— Нельзя иметь все, что хочешь, хотя, конечно, часто хочется иметь как раз все. У меня уже была и счастливая любовь, и серьезные отношения с мужчинами, пожаловаться не могу. В настоящее время я свободна, живу одна. Последние полтора года большей частью в Берлине, где у меня квартира.

Много путешествую. И не могу ради мужчины пожертвовать профессией, прекратить работать. Но я довольна тем, что имею. У меня много друзей. Любимая работа. И я тщеславна. Деньги играют для меня второстепенную роль, главное, чтобы я горела тем делом, которое делаю.

— Нет желания обзавестись семьей, детьми?

— Дети? Не знаю. Пока этот вопрос передо мной не вставал. Как я уже сказала, мне трудно вести нормальный образ жизни. Если бы появился ребенок, пришлось бы прекратить работать. А я трудоголик. Кроме того, в настоящий момент нет подходящего претендента на роль папы.

— В 80-е годы вы были для многих русских мужчин секс-символом, вы знаете об этом?

— Это комплимент. Думаю, это было связано с умением красиво показать себя на льду, с хореографией, с пластикой движений и, конечно, с сексапильными костюмами. У меня никогда не было серьезных отношений с русским мужчиной. Ваши мужчины отличаются от европейских и американских. Никогда не забуду, как сама тащила тяжелые сумки с коньками, в то время как русским спортсменкам помогали их партнеры. В этом смысле я ближе к восточным женщинам.

Кстати, не так давно в Москве я была в одном танцевальном клубе. Заметила, как много в нем красивых и привлекательных женщин. Но подходящего мужчины для меня там тоже не оказалось. Но я и не нахожусь в поиске, поверьте…

— Правда, что к вам сватался Гарри Каспаров?

— Да что вы говорите, я и не знала! От Каспарова я один раз получила телеграмму — поздравление с победой в Олимпийских играх. Хотя cреди спортсменов принято поздравлять друг друга с победой, но это было для меня необычно и даже… почетно.

— Вы снимались в журнале Playboy. Вам действительно заплатили миллион?

— 10 лет — с момента победы на Олимпийских играх в Калгари — Playboy пытался добиться моего согласия на съемку, за мной ходили по пятам. Но пока я выступала, фотографироваться обнаженной было для меня немыслимым.

Только после того как я ушла из большого спорта, решила попробовать работать с ними. Кроме того, я уже была известной — по сравнению с теми моделями, которые прославились благодаря своим снимкам в Playboy.

Съемки проходили на природе. Все было естественно. Помню, я стояла под водопадом обнаженная. И хотела быть не только эротичной, но и женственной. Не стану выдавать секрета и поэтому не отвечу, какой гонорар получила. Скажу только, что это была приличная сумма.

— Как сохранить фигуру? Рецептом не поделитесь…

— Лично я регулярно занимаюсь спортом и ограничиваю себя в еде, правда, не всегда. Потому что люблю шоколад и сладости. Если случается доставить себе удовольствие — поесть то, что хочется, то потом обычно больше тренируюсь.

Пластических операций — нет, пока не делала. Не знаю, что будет через десять лет — может быть, еще придется. В Москве видела много молодых девушек с «обколотыми» губами. Считаю, что ничего такого в этом нет, когда узкие губы делают более пухлыми, но это не должно быть заметно. А силиконовая грудь у подростков выглядит ужасно.

— Как бы вы хотели отметить свой юбилей?

— Больше всего в этот день мне хотелось бы устроить шоу на льду. И праздновать вместе с публикой. Еще хотелось бы приехать в Россию и снова выступить — на льду, конечно, — и покорить сердца. Люди там совсем другие, я это чувствую, и условия жизни другие. В России человек отдаст ближнему последнюю рубашку, есть еще сплоченность между людьми. Видимо, у русских это в крови…