Россия. Инициаторы создания 'Черной книги коммунизма' отвечают российскому президенту

По случаю празднования в Москве годовщины победы над нацизмом 9 мая 1945 года Владимир Путин выступил в 'Le Figaro' со статьей, озаглавленной 'Уроки победы над нацизмом', претендующей на то, чтобы стать уроком истории, но написанной в лучших традициях сталинского тоталитаризма.

Подобно профессору, Владимир Путин указывает на то, что основные причины Второй мировой войны связаны с приходом к власти нацистов. Однако надо ли напоминать о том, что с 1920 по 1933 год германская компартия, непосредственно подчинявшаяся Москве, вела непримиримую борьбу с демократической Веймарской республикой, и в этой борьбе она иногда открыто становилась на сторону нацистов.

А также о том, что с 1920 по 1933 год, для того чтобы обойти условия Версальского договора, согласно которым Германия должна была быть разоружена, Вермахт проводил военные учения, испытывал танки и самолеты на советской территории.

Затем 'профессор' Путин ставит в один ряд Мюнхенские соглашения сентября 1938 года и германо-советский пакт августа 1939. Но между этими документами нельзя провести параллель.

В Мюнхене Франция и Англия предприняли последнюю попытку пойти навстречу Гитлеру в решении вопроса о праве судетских немцев присоединиться к Рейху. Оккупировав Чехословакию 15 марта 1939 года, Гитлер разорвал договор и заставил оба демократических государства резко изменить свои взгляды.

В своем стремлении больше ни в чем не уступать диктатору они гарантировали нескольким государствам Восточной Европы, в том числе и Польше, неприкосновенность их границ, что автоматически и повлекло за собой их вступление в войну 1 сентября 1939 года.

Они даже были вынуждены вести переговоры с СССР о заключении военного союза. Значит, именно разрыв Гитлером Мюнхенского соглашения и привел к войне.

Но Гитлер, наверно, вряд ли перешел бы Рубикон, если бы не был уверен, что на Востоке ему беспокоиться не о чем. Эту уверенность ему придавал германо-советский пакт, заключенный 24 августа 1939 года, иносказательно названный 'пактом о ненападении', поскольку в нем содержались секретные положения о разделе сфер влияния между нацисткой Германией и Советским Союзом.

Гитлер без всякого сожаления оставил Сталину то, что ему и так не принадлежало - Эстонию, Литву, Латвию, Бесcарабию и Северную Буковину (входившие в состав Румынии, а сейчас принадлежащие Молдавии) и восточную часть Польши.

17 августа 1939 года Сталин в первую очередь захватил польские земли, а в июне 1940 г. завладел и остальными территориями. В это же самое время компартиям было приказано поладить с Гитлером и пойти в атаку на собственные 'капиталистические' правительства.

'Профессор' Путин безапелляционно заявляет, что 'в 1989 году Верховный Совет СССР (. . .) дал четкую правовую и моральную оценку пакту Молотова-Риббентропа'.

Следует ли сделать из этого вывод, что у него так и не появился другой взгляд на историю, отличный от официальной советской версии? Неужели у него нет других ориентиров, кроме тех, которых придерживался разваливающийся тоталитарный режим, лишь через полвека с трудом признавший существование в пакте секретных положений?

К тому же наш 'профессор' ни словом не обмолвился о втором германо-советском пакте, от 28 сентября 1939 года, - 'договоре о дружбе и границе', который, помимо всего прочего, положил начало сотрудничеству двух политических полиций - Гестапо и НКВД.

По этому договору Гитлера снабжали сырьем, столь необходимым ему для продолжения наступления на Запад, в частности, горючим для его танков, вторгшихся во Францию в мае 1940 года.

И если президент Путин горько сетует на то, как сегодня балтийские государства относятся к России, то 'профессор' Путин 'забыл' упомянуть о том, как СССР обращался с этими оккупированными странами.

Они непосредственно вошли в состав СССР и были полностью советизированы. Они прекратили свое существование в качестве государств, полностью утратили национальный суверенитет и подверглись массовому террору, осуществляемому Сталиным.

В оккупированных областях Польши НКВД провел четыре операции по отправке в Гулаг, затронувшие высшие слои общества, т.е. как минимум 300 000 человек, треть которых составляли дети моложе 14 лет. А всего на 12 миллионов населения жертвами террора стали 440 000 человек.

Вслед за вторжением Красной армии в Эстонию, 12 июня 1940 года, по стране прокатилась волна террора, жертвами которой в 1940-1941 гг., а затем в 1944-1945 стали 175 000 человек, т.е. 17,5% населения. Если это сопоставить с населением Франции, то получилось бы 10 миллионов человек! Те же методы применялись в Литве и Латвии, а также Бесcарабии и Северной Буковине.

И все же 'профессор' Путин совершенно справедливо поясняет, что 'поражение [в войне с нацизмом] означало потерю национального суверенитета, государственности, физическое истребление'. Но разве СССР вел себя иначе в странах, которые он аннексировал с 1939 по 1941 год и вновь оккупировал в 1945 году?

Нередко, снова неверно проводя параллели, считают, что разгром нацизма означал 'освобождение' для всей Европы. И 'профессор' снова дает ту же оценку, которая совершенно справедлива, когда речь идет об освобождении Красной армией стран Западной Европы, но оказывается несостоятельной, когда он добавляет: 'Сражаясь с нацизмом, наш народ не только нес свободу другим'.

Однако не стоит смешивать понятия 'освобождение' и 'свобода'. Можно освободиться от нацизма и подвергнуться иному угнетению. Какова же была свобода в аннексированных в 1939-1940 гг. странах?

И какую свободу получили народы, где в 1945-1948 годах установились коммунистические режимы, применительно к которым использовалась тавтология 'народные демократии', и которые вновь стали демократическими лишь в 1989 году?

Однако 'профессор' несколько переходит границы, когда вновь использует старую уловку КГБ. 5 марта 1940 года Сталин и Политбюро приняли решение расстрелять 25 700 поляков, из которых 14 587 были военнопленными офицерами.

4 243 из них были убиты выстрелом в голову в Катынском лесу в Белоруссии. СССР сделал все возможное, чтобы уйти от ответственности за это преступление против человечества, раскрытое в 1943 году нацистами.

КГБ попытался замести следы, поминая среди тысяч деревень, уничтоженных немецкими оккупантами, деревню . . . Хатынь - другую белорусскую деревню с похожим названием. И, очевидно, этой-то Хатыни президент Путин и воздает почести, чтобы наивные думали, что Путин поминает ту самую Катынь.

Президент Путин также воздал должное союзу, заключенному де Голлем и Сталиным в Москве в 1944 году. 'Профессор' 'забыл', с каким презрением относился Сталин к потерпевшей в 1940 году поражение Франции, как ее первую пытался заставить признать коммунистическое правительство, которое он навязал Польше.

Той самой Польше, из-за которой мы вступили в войну. А о том, насколько он не уважал де Голля, свидетельствует стенограмма встречи с Морисом Торезом (Maurice Thorez) в кремле 19 ноября 1944 года, в ходе которой Сталин велел лидеру ФКП ликвидировать Генерала как политика, и как можно скорее.

Особую тревогу вызывает то, что президент Путин в вопросах современной истории по-прежнему верен тому, чему в брежневскую эпоху учили подполковника Путина. Столкнувшись с подобным историческим нигилизмом, остается только понять, зачем был преподан этот 'урок истории'.

Объяснением может служить утверждение президента, что 'партнерство России, Германии и Франции является основным положительным фактором в международной жизни и европейском диалоге' и его предложение создать 'великую единую Европу от Атлантики до Урала, а фактически и до Тихого океана', в которой 'европейцы, как и в борьбе с нацизмом, могут в полной мере опереться на Россию'.

Вместо того чтобы провести глубокие внутренние реформы, отчаявшаяся Россия, запутавшаяся в Чечне, вассалы которой один за другим освобождаются из-под ее опеки, пытается вновь использовать маневр, предпринятый Горбачевым в 1987 году.

Выдвинуть идею 'общего европейского дома', чтобы раз и навсегда отделить Европейский Союз от США и воспользоваться наивностью, а также слабостью европейцев и вытянуть из них кредиты и технологии, в которых нуждается для своего выживания московская неокоммунистическая власть. Неужели европейцев снова поддадутся такому же соблазну, как когда-то в Мюнхене?