Наша справка

Народный артист РФ, народный артист Грузии Темур ЧХЕИДЗЕ родился в 1943 году в Тбилиси в семье известных грузинских актеров. В 1965 г. окончил режиссерский факультет Тбилисского государственного театрального института им. Ш. Руставели.

Свою творческую деятельность начал в драматическом театре города Зугдиди. С 1967 по 1970 год он — режиссер Тбилисского ТЮЗа, с 1970 по 1980-й — Театра имени Руставели, с 1981 по 1987-й — художественный руководитель Театра им К. Марджанишвили.

С 1990 года работает в Санкт-Петербургском Большом драматическом театре. В настоящее время главный режиссер БДТ.

Лауреат Ленинской премии. Ставил спектакли в «Ла Скала» и «Метрополитен-опера».

Воду мутят политики

— ТЕМУР Нодарович, еще недавно вы говорили, что ваш дом в Грузии. А теперь?

— И теперь тоже. Все мое там. Конечно, в Санкт-Петербурге я работаю, и работаю с удовольствием. Я счастлив, что в моей жизни был и есть Большой драматический театр. Если бы я не ощущал поддержки со стороны актеров, если бы хоть на йоту почувствовал, что им неинтересно репетировать со мной, я бы…

Кстати, с ужасом думаю, что когда-нибудь, наверное, настанет такое время, когда им не захочется репетировать со мной. Увы, от этого никуда не деться, как никуда не деться от старости. Но всему свое время.

— А такое, что вам самому надоест, вы не допускаете?

— Не исключено. Теоретически. Но, откровенно говоря, я ничего другого, кроме как ставить спектакли, делать не умею. И еще надо выяснить, умею ли я делать это…

— Коли уж мы заговорили о Грузии: как, на ваш взгляд, будут дальше развиваться отношения между нашими странами?

— Что будет дальше я, конечно, не знаю. Знаю другое: воду мутят политики. А народы наши хотят дружить. Мы же не можем вот так просто обрубить веками складывавшиеся между Грузией и Россией культурные связи. Что бы там кто ни говорил и ни делал, мое сознание уже не может существовать без русской культуры.

Но, к сожалению, если политики не одумаются, следующие поколения могут уже не ощущать и не чувствовать потребность в этих связях. Не понимаю, чего они не могут поделить и, может, это мой минус, но и вникать не хочу. Потому что я знаю, что, по большому счету, это глупо.

«Я тебя породил, я тебя и убью»

— ДРАМАТУРГУ Николаю Эрдману принадлежит определение «сукины дети» применительно к артистам. Вы тоже можете так сказать про своих актеров?

— Ни в коем случае. Может, я избалован судьбой, но мне всегда работа с актерами доставляла огромное удовольствие, иначе чего бы я столько лет делал в театре? Если не любишь людей, с которыми работаешь бок о бок, ничего путного не получится.

Да хоть с чисто бытовой точки зрения: каково это — изо дня в день каждое утро приходить к людям, которые тебе неприятны или которым, не дай бог, неприятен ты?

Первый спектакль, который я поставил в БДТ 15 лет назад, — «Коварство и любовь». И уже на самых первых репетициях, клянусь, у меня возникло ощущение, что я с ними работаю всю жизнь. Как это произошло, почему? Такого никогда не спланируешь — или происходит, или нет. Так что это все в коварстве начиналось. Нет, скорее в любви…

— И тем не менее вы закрыли спектакль, который с успехом шел на протяжении 15 лет. 2 мая «Коварство и любовь» сыграли в последний раз. Не жалко?

— Жалко! Всегда жалко, грустно, печально, когда уходит из жизни прекрасный человек, однако рано или поздно прощание неизбежно. Увы, годы прибавляются, а не убавляются. За 15 лет, даже если не заострять внимания на возрасте актеров, любая эстетика может постареть.

А тот аргумент, что на этот спектакль все 15 лет аншлаги, меня не убеждает. Спектакль и надо снимать, пока у него аншлаги. Если никто не ходит, любой дурак снимет. Я не хочу видеть смерть своего любимого детища на сцене.

— «Юнона» и «Авось» в Ленкоме идет многие годы, но Захаров, даже несмотря на несчастье с исполнителем главной роли Караченцовым, не закрыл спектакль — ввел нового исполнителя…

— Захарову видней, что касается «Юноны»… а мне видней, что касается «Коварства…» Я, например, принципиально не хотел менять состав участников, вводить молодых актеров. Каждое новое поколение, хочет оно того или не хочет, осознает это или не осознает, вносит свою эстетику. Конечно, грустно, когда что-то любимое и дорогое безвозвратно уходит.

— Одно дело — уходит по независящим причинам, а тут вы своими руками…

— Да, я действую по принципу «я тебя породил, я тебя и убью». Вот так.

«Не люблю смотреть на собственное изображение»

— ВСЕСОЮЗНАЯ слава к вам пришла сначала как к актеру. В фильме «Твой сын, земля» вы исполнили роль секретаря райкома Георгия Торели, этакого идеального начальника — справедливого, сильного, честного. Часто пересматриваете этот фильм?

— Я вообще не люблю смотреть на собственное изображение. Это не кокетство. Наверное, потому что, когда я не вижу себя со стороны, я могу придерживаться лучшего мнения о себе. А по поводу успеха этого фильма… У людей была жажда иметь такого руководителя, потому что всегда во главе чего бы то ни было хочется иметь порядочного человека.

Вот и все. Кстати, после выхода фильма я получал огромное количество писем, адресованных Георгию Торели. У меня просили квартиры, просили подключить телефон, вмешаться в судебные разбирательства. И не только из Грузии. Самое смешное, что кому-то я действительно старался помочь, писал в какие-то инстанции…

Театр-дом

— КАК вы относитесь к критике?

— Среди моих знакомых много людей, которые могут мне сказать: «Ну что это ты поставил? Это какая-то ерунда!» Вот вам пример: я очень горжусь спектаклем «Борис Годунов», и, естественно, мне хотелось, чтобы его посмотрела моя жена.

Она приехала, посмотрела, и ей не понравилось. Конечно, я переживал, было больно, но… это не повод, чтобы обижаться. Вообще, восприятие искусства — дело абсолютно субъективное.

Вот вы бы могли всерьез со мной поспорить, почему я женился на своей жене, а не на другой женщине, которая вам, может быть, кажется более достойной? Нет ничего глупее такого спора. Так и с рецензиями на спектакли. Они все такие разные, что порой просто не верится, что критики смотрели одну и ту же постановку.

— В Большом драматическом есть художественный руководитель — Кирилл Лавров и главный режиссер — вы. Не возникает трений?

— Какие трения? Кирилл Юрьевич много лет добивался, чтобы я стал главным. А последние несколько лет он вообще хотел уйти. Я тогда сказал: «Уйдете — и я уйду, останетесь — и я останусь…» Я же настоял на собственных выборах, хотя Лавров мне говорил: «Зачем? Как худрук я имею право тебя просто назначить». Но я хотел убедиться, что нужен театру. И получил 71 голос из 74.

— А почему вы так долго отказывались возглавить БДТ, а потом вдруг согласились?

— Зачем человеку хотеть быть руководителем? Чтобы делать все, что он хочет и как считает нужным. Но я избалован судьбой: всегда ставил то, что хотел, и так, как хотел. Наоборот, в какой-то степени это назначение пошло в ущерб моей режиссерской работе. Почему же я согласился?

Потому что год от года все тяжелее становится жить большим репертуарным театрам, постепенно девальвируется понятие театра-дома, на котором воспитано как минимум три поколения, а репертуарный театр — самое большое достижение русского и советского театра. Вот я и решил сделать максимум того, что в моих силах, для спасения театра-дома.

— Про БДТ сейчас говорят, что театр стал «не тот», что при Товстоногове…

— Он и не может быть «тот» — сам Георгий Александрович, человек огромного таланта, теперь наверняка ставил бы не так, как 20 лет назад. Хотя бы потому, что состав исполнителей изменился.

Да, то было гениальное поколение актеров. Не забудьте: свою потрясающую труппу Георгий Александрович имел возможность собирать даже не со всей России, а со всего Советского Союза. А сейчас первый наш вопрос актеру, пробующемуся в труппу: «У вас есть где жить в Петербурге?»