Хаима Явина часто называют «израильским Уолтером Кронкайтом» - сравнивая с легендарным американским тележурналистом и ведущим, в течение десятилетий удерживавшим рейтинг человека, которому американцы доверяют больше всех.

Подобно тому, как Кронкайта называли «Мистер Америка» и даже «Глас Божий», Хаим Явин больше, чем кто-либо, заслуживает права символизировать Израиль. Хотя в поляризованном Израиле добиться такого всеобщего доверия невозможно.

Правые, особенно крайние, подозревают левых в конспирации, в господстве над СМИ, да и вообще уверены, что левые подстрекают против них всех и полагают левых источником всех больных вопросов.

Левые подозревают правых, в особенности национально-религиозную фракцию и поселенцев на контролируемых территориях, в заговоре, считают их опасной тоталитарной, мессианской сектой, виноватой во всех общественных и социальных проблемах.

«Быть израильтянином – значит быть уверенным, что можешь решить все проблемы, если тебе дадут час порулить страной на посту главы правительства.

Всего час! Не больше, но и не меньше. Лишь дайте ему этот час! - говорил Хаим Явин русскоязычным подросткам, собравшимся на встречу группы «Русские пантеры в против расизма в Израиле».

Впрочем, давайте по порядку. Весенним вечером 2000 года на тихой уличке, носящей громкое имя Конфедерации Профсоюзов, в небольшом клубе в Старом городе Беэр-Шевы на юге Израиля, отданном местным бизнесменом Амихаем Маором группам поддержки детей – жертв насилия и расизма в израильских школах, было шумно.

Несколько десятков мальчиков и девочек впервые решились открыто выйти на публику и рассказать о своей боли, обидах, затаенных страхах, с улыбкой предъявить обществу счет за невидимые миру слезы.

Для акции выбрали 12 ребят и девочек, не побоявшихся мести одноклассников, учителей и школьной системы, превозмогших страхи и комплексы собственных родителей.

Группа взяла имя «Русские пантеры» - в память о знаменитых «Черных пантерах», сумевших потрясти Америку и о не менее известной в Израиле одноименной группе, впервые сумевшей добиться от общественного мнения внимания к своим наболевшим проблемам.

Вместо хулиганства и подчеркнутого насилия «Черных пантер», русские дети - а в Израиле все выходцы из бывшего СССР становятся «русскими», - предлагали мирный и красивый путь борьбы.

Общее было лишь одно. «Русские пантеры» требовали того, чего смогли добиться из «черные» тезки» - заставить общество признать их этнические ценности частью общей культуры, а их проблемы – частью национальных проблем.

Я, и со мной несколько взрослых, помогавшим детям с самого начала, волновались больше детей. Мы не боялись срыва, поскольку, в отличие от политических деятелей разных мастей, у ребят было все честно.

Мы ожидали визита двух телепрограмм, считавшихся тогда наиболее респектабельными – группы Александра Ступникова из НТВ – явного тогдашнего фаворита русскоговорящей публики и группы Хаима Явина, снимавшего документальный фильм «Русские пришли» с Первого канала Израильского государственного управления радио и телевещанием – несомненно, наиболее влиятельного тогда израильского телеканала, ведущего самой рейтинговой программы новостей в Израиле.

Появление ребят на телевидении произвело колоссальный эффект. Все центральные, а за ними русские газеты посвятили «Пантерам» репортажи и большие аналитические статьи.

Определение расизма, т.е. не просто этнической вражды, а «государственного» по отношению к русскоговорящей общине перестало быть табу, а проблемы «русских» детей больше нельзя было игнорировать и списывать на «трудности абсорбции».

Манера Хаима Явина на равных беседовать с ребятами очень много помогла и укрепила нашу самооценку.

- Что такое быть израильтянином? - рассказал он ребятам анекдот - Это ненавидеть русских, эфиопов, арабов, французов, американцев... заявляя, что все они расисты.

Впрочем, в большой серии жестких и нелицеприятных шуток на тему «кто такой израильтянин?», популярных в Ервейском государстве не меньше, чем вопросы Армянского радио в СССР, есть и про Хаима Явина.

«Быть израильтянином, это при виде Хаима Явина обязательно восклицать, что он выглядит в точности, как 10 лет назад, а при просмотре архивных фото обязательно восклицать «Ялла! Каким молодым он когда-то был!».

Войти в анекдот, в фольклор – значит завоевать всеобщее народное признание. Хаим Явин говорит со страной уже 37 лет. Он ведет программу новостей на Первом канале израильского телевиденья с момента его зарождения в 1968 году.

Эмигрантам, приехавшим в последнее десятилетие и заставшим уже эру многоканального спутникового и кабельного телевиденья, интернета и других современных технологий массовой коммуникации трудно представить, насколько сильно влияния Хаима Явина в глазах израильтян-старожилов. Многие события истории Государства Израиль связаны с ним и были озвучены его голосом.

Явин сообщал израильтянам о начале войны, о прекращении военных действий, о результатах парламентских выборов, о судьбе правительств. Все эти годы Явин сохранял невозмутимость и объективность.

Он стал символом государственности, образцом неполитизированных СМИ. За исключением небольших групп фанатиков, уверенных, что «кто не с нами, тот против нас», что все, а особенно СМИ заведомо против них, с Явином считались.

Теперь, в 72 года Хаим Явин снял галстук, засучил рукава и решил сказать стране то, что он думает. Два года он ездил с видеокамерой по территориям Западного берега реки Иордан, контролируемым израильской армией. Говорил с людьми – евреями и арабами, снимал и запоминал.

За небольшими исключениями с Явином говорили охотно и открыто. Ведь каждый видел в нем своего. А сам Явин сказал своими фильмами то, что у него накипело на душе: мы – израильтяне, хотим мы этого или нет, оказались в роли оккупанта, подавляющего и угнетающего чужой народ.

«Я не могу облегчить это бремя, я могу лишь документировать то, что происходит, - говорит Явин в фильме, - Так, что я и такие, как я не смогут больше сказать “не слышали, не видели, не знали”».

Явин не снимал ярких моментов, которые обычно занимают кинохроники –похороны жертв террора и израильских атак, демонстраций, устраиваемых палестинцами и израильскими поселенцами. Он снимал повседневную жизнь, которая порой красноречивей драматических кадров.

Явин снимал многочасовые ожидания арабов на блокпостах, продиктованные не соображениями безопасности, а лишь желанием подавить и унизить гражданское население. Снимал, как беременную палестинку не пустили в больницу и она рожала на блокпосту.

Снимал реакцию поселенцев на свои заявления. Ему говорили в камеру: «Не волнуйся, лишь бы израильтянам удалось сохранить порядок, тогда «мухаммеды» будут подносить кофе и нам, и тебе».

Явин упрямо возвращается к рассказу о беременной женщине и добавляет «Я не хочу, чтоб «мухаммед» подавал мне кофе... То, что мы делаем, это не по-человечески, не по-еврейски».

В фильме Явина много страшных кадров, которых никогда раньше израильское телевиденье просто себе не позволяло. Государственное телевиденье, которому, несмотря на заманчивые предложения из коммерческого сектора, Явин оставался верным почти 40 лет, отказалось показывать фильм.

Историк Том Сегев справедливо спросил, зачем же мы платим налог за «общественное телевиденье», созданное когда-то по аналогии с БиБиСи, чтоб дать возможность высказать все точки зрения, имеющиеся в обществе.

Пяти-серийный документальный телесериал показали на Втором коммерческом канале телекомпании «Тельад», проигравшей государственный конкурс на телевещание. Им уже нечего терять и нечего бояться политики, и они закончат свое существование чем-то крупным, настоящим запоминающимся.

«Был ли когда-нибудь сионизм, который не отбирал землю, не изгонял арабов?, - Поселенцы задают Явину “вопрос на засыпку”, - Что такое “настоящий сионизм”?». Левый активист спрашивает Явина: «В чем разница тогда между сионизмом и колониализмом и расизмом?»

И Явин возмущается и отвечает на вопрос всем фильмом «Что такое сионизм? Либо это мир и равенство для всех, либо сионизм поселенцев». Он за действительное оставление оккупированных территорий, за создание двух государств для двух народов.

Лидер посленцев Хеврона Ноам Федерман и его жена говорят Явину «Надо предъявить арабам ультиматум – либо они добровольно оставят Страну Израиля, либо военная авиация разбомбит их дома».

Неподалеку от дома Федерманов Явин снимает надпись «Арабов – в крематорий!» Солдат в форме рассказывает в камеру, что поселенцы в Хевроне подстрекают его стрелять в палестинских детей на поражение, чтоб убить.

Мускулистый пограничник с тяжелым русским акцентом и не менее тяжелым взглядом усмехается в камеру «Я лишь выполняю приказы, делаю, что велят». Явин заключает: «Мы не видим в палестинцах людей, а лишь абстрактного врага».

Для русскоговорящей публики подобное – не новость. Более того, русско-еврейская журналистика даже почитала до последнего времени такие откровения нормой патриотического поведения.

И если прорывались иные голоса, как репортажи Веры Райдер о целенаправленных бесчинствах поселенцев, лишающих палестинских крестьян источников пропитания, то русскоязычные деятели старались заткнуть рты и не допустить публикации.

Бывший политический пропагандист Зеев Гейзель с гордостью заявлял, что публикации Веры Райдер «для внешнего пользования», а в Израиле появиться в печати не могут.

Однако в прессе на иврите и по английски такое отношение было уделом маргинальных в общем-то крайне-правых СМИ. Для широкой публики изыскивались аргументы обеспечения безопасности и борьбы с террором.

Вернемся к фильму Явина. Левый активист из движения «Мир сейчас», работающий на территориях, еще верит, что можно эвакуировать поселения, как французы эвакуировали поселенцев из Алжира. Явин не верит в это.

Он жалеет, что правительство Рабина не воспользовалось возможностью выселить поселенцев из Хеврона после массового убийства молящихся, совершенного Барухом Гольдштейном. С тех пор поселенцы террором и угрозами вынудили 25 тысяч арабов покинуть свои дома в Хевроне.

«То, что здесь происходит, нельзя будет остановить, - заключает Явин, - Хотя, наверное, лучше для нас было бы посещать Хеврон с визой, как иностранцы».

В отличие от израильских левых, Хаим Явин не только не высказывает ненависти к поселенцам на территориях, но симпатизирует им, говорит о «национальной мечте, ставшей нашей второй натурой». Он пытается уравновесить их траур, их боль от потерь и террора – болью палестинцев.

Однако его попытки вызвать у поселенцев понимание палестинской стороны не находят отклика. Одна из лидеров израильских поселенцев Даниэла Вайс прямо в камеру заявляет, что необходимо воспитывать детей жестокими, что идея важней человеческих жизней.

Женщина по имени Орит Струк высмеивает сантименты Явина. Она рассказывает, как снайпер пытался застрелить ее сына: «В любой нормальной и цивилизованной стране за это у них бы забрали (или убили) их детей».

Только раз Явину очевидно изменила выдержка, когда он снял встречу с вдовой Халеда Маари, отца пятерых детей, убитого израильскими солдатами по ошибке. «Я знаю, что завтра нам будут показывать новости, - говорит Явин, - И они будут показаны врагами, а мы – жертвами».

Явин вовсе не считает, что поселенцы виноваты во всем. Их влияние огромно, часто они диктуют армии, что делать. Однако все общество несет ответственность за жестокости и преступления войны, которая не прекращается на территориях уже 40 лет.

«Мы слушаем, - говорит Явин, - цокаем языком, переходим к разделу светских сплетен». Некоторые поселенцы перед камерой хвалили лидеров левой партии Труда Биньямина Бен-Элиэзера и Эхуда Барака за полученную помощь.

Один из лидеров поселенцев, бывший депутат парламента Эьляким Аэцни рассказывает о своей борьба за то, чтоб назвать одну из площадей Хеврона именем министра Игаля Алона – одного из лидеров израильских левых социал-демократов, оказавших огромную помощь поселенцам. «Все уже “за”, - говорит Аэцни, - Лишь вдова Алона сопротивляется».

После выхода телесериала на экраны – посыпались отклики. Правые, особенно из тех, где чувства преобладают над умом, назвали фильм провокацией, типичной левой пропагандой.

Те, кто поумней, как поселенческий лидер Бенци Либерман, заявивший на БиБиСи, что «это правда, но лишь малый кусочек правды и жаль, что фильм смогут использовать в своей пропаганде антисемиты». Левые приветствовали фильм, увидев в нем разоблачение поселенцев, опасной секты, угрожающей самому существованию страны.

Еще больше внимания, как обычно в наших краях, заняло выяснение вопроса, «кто ты такой?», кто сделал фильм, а не то, что в есть в фильме. В фильме же нет ни «опасной секты», ни возложения вины на поселенцев. Явин симпатизирует поселенцам, хотя считает, что они ошибаются.

Уолтер Кронкайт, после увиденного во Вьетнаме, убедился, что вся война – огромная ошибка. Узнав о словах Кронкайта президент Линдон Джонсон заметил «Если “Глас божий” не с нами, значит мы действительно поигрываем».

Трудно предствить, что израильский премьер Шарон скажет ччто-то подобное. Явин тоже не верит, что может что-то изменить. Да и не в этом его цель. «Я не пошел налево, страна пошла вправо, - говорит он, - но нам всем важно знать, что мы все оккупируем и подавляем чужой народ».

«Открой окно и ты увидишь женщину, рожающую на блокпосту», - ответил он Либерману. И здесь он тоже сохраняет государственность, делающую его действительно «Мистером Израилем».

Помниться еще одно событие. В апреле 2001 покончила с собой ученица седьмого класса Вика Майроновская из Беэр-Шевы. Школьные и городские власти, политики, в том числе «русскоязычные представители» игнорировали жалобы матери, и сообщения о травле девочки. После самоубийства начальники опять сделали вид, что никто не виноват.

Группа школьников из «Русских пантер», всего несколько десятков, вышли на центральную площадь города, сели на землю, зажгли свечки и подняли плакаты в память Вики. Мэр города, бывший военный летчик отставной генерал Яков Тернер, кичившийся своим героизмом на войне, заперся в кабинете и отказался встретиться с детьми. Событие привлекло прессу. Журналистов собралось чуть ли не больше, чем демонстрантов.

Среди них была и съемочная группа Государственного канала Израильского ТВ. Энергичный журналист приехал с готовыми схемами, искал политическую организацию, массовый митинг. Встретив гордых детей, самих немного напуганных своей смелостью, журналист счел, что его обманывают.

Вместо снятых интервью с детьми и со мной, он сам выговорил в микрофон о том, что никакого политического движения он не нашел. Вечером я смотрел в новостях его сюжет и переживал о детях, которым тяжело принять предательство журналиста.

Сюжет получился плохой. Зато ведущий Хаим Явин, встречавшийся с «Пантерами» за две недели до того, переходя к следующей теме, сказал с экрана – «Политики там действительно нет, зато есть правда. И важно, что мы ее увидели. И мы будем дальше наблюдать за развитием событий». Это был успех. Звонки со всей страны начались еще до окончания передачи.

На следующий день ведущий радио на русском языке «Рэка» Михаил Гильбоа, собрав в студии всех русскоязычных депутатов парламента и нескольких заместителей мэров, резко прерывал их демагогические возражения: «Да, их там всего несколько десятков детей... они не политики... но они вышли на площадь все».

Одноклассники Вики Майроновской оказались честней начальников, отказывавшихся признать проблемы насилия и вражды в школах. Дети шли на похороны с венками, где было написано «Вика, прости нас». И Хаим Явин был на нашей стороне.