"Новые" оппозиционеры Каспаров и Касьянов имеют шансы объединить самые разные слои российского общества

На прошлой неделе Объединенный гражданский фронт (ОГФ) бывшего шахматиста, а ныне оппозиционного политика Гарри Каспарова распространил манифест: "Мы не просто находимся в оппозиции режиму Владимира Путина, мы в принципе не признаем нынешний режим легитимным.

Владимир Путин изначально не избранный, а назначенный президент, пришедший к власти с помощью грубой манипуляции общественным мнением, с помощью самой циничной и кровавой технологии: войны в Чечне". ОГФ делает ставку на непарламентские методы борьбы. Корреспондент "МН" выясняла у Гарри КАСПАРОВА, почему так.

- Зачем вам понадобился Объединенный гражданский фронт? У вас что, война?

- Власть объявила народу войну. Количество людей, недовольных положением дел в стране, увеличивается. После вторых выборов, вернее, после назначения Путина эта тенденция все более очевидна. Власть ужесточает курс. Да, большинство этих людей пока пассивно недовольны, но если в первый срок недовольство математически не фиксировалось, то теперь становится явным.

Сегодня деление в России должно идти не по традиционной шкале правые-левые, а по степени готовности выставлять жесткие требования к существующему режиму.

Все нынешние политические организации - узкопрофильные, и сегодня бессмысленно говорить, какая политическая программа будет в 2007 году. Когда результаты выборов фальсифицируются, не важно, кто на 5 градусов левее, кто - правее.

- Кто за вами пойдет?

- Огромный потенциал есть и слева, и справа. Это рядовые активисты, которые не всегда довольны своим политическим руководством. Ведь переговоры с Кремлем - всегда часть политической игры этого руководства, часть политического процесса.

Мы считаем такого рода переговоры бессмысленными. Кремль принимает ту или иную оппозиционную организацию, только если она вписывается в его нынешние планы, в его конфигурацию.

- Чем навредила власть народу?

- Отмена выборов губернаторов, резкое ужесточение законодательства в отношении регистрации партий, проведения шествий и демонстраций, фактический запрет на проведение референдумов. Выборы превращаются в проштампованное голосование.

- Вам лично чем мешает жить назначение губернаторов?

- Увязать ухудшение материального положения с отменой выборов губернаторов на первый взгляд сложно. Но вы сами посмотрите, что получается: сначала у народа отбирают власть - они не могут выбирать губернаторов, они не могут голосовать за одномандатников, - а потом эта власть отбирает у народа деньги. Все больше и больше людей начинают понимать эту связку.

И вот еще что нужно хорошо себе представлять. Власть не остановится на своих достижениях по ликвидации выборов в России. Нас ждет немало интересных открытий о том, как власть прогарантирует себе свое воспроизводство.

Дело Ходорковского - это развилка, которую мы прошли. У власти развился очевидный неадекватный хватательный рефлекс. А власть, которая использует административный рычаг не для фальсификации выборов, а для того, чтобы украсть нефтяную компанию, должна бороться за свое сохранение.

Ведь если существует властная пирамида, в которой все уровни назначаются, то и верхушка не может выбираться. Когда власть собирается воспроизводиться, она никого спрашивать не будет. А если режим нарушает законы, он должен быть демонтирован. Но в России еще не выросли люди, готовые к системной оппозиции режима.

- Вы хотите демонтировать существующий режим. Но Путина в любом случае поддерживает большинство. И какая разница, поддерживает его 60% или 65%?

- Сегодня не 2004 год. Сегодня начинаются регулярные манифестации, которые неизменно сопровождаются требованием отставки Путина. Тенденция очевидна: было 70% поддерживающих Путина, стало 40%.

И еще: если спрашивать о войне в Чечне, о росте преступности, о состоянии экономики, - рейтинг нынешней власти становится совсем иным. Либо люди пока не воспринимают Путина как политика, который реально влияет на жизнь страны, либо не хотят откровенно отвечать на вопрос.

- Что вы конкретно собираетесь делать?

- Существует широкая карта протестов - забастовки, голодовки, демонстрации. Провоцировать голодовки сложно, их люди устраивают, когда совсем невмоготу становится. Но всех этих людей можно объединить и сформировать широкий антирежимный фронт. Они должны чувствовать, что они не одиноки.

Мы хотим объединить всех - от радикальных активистов СПС, которых не устраивает политика соглашательства руководства партии, до лимоновцев, которые существуют в виде "свободных радикалов" и живут по принципу "протест ради протеста".

Проблемы той же КПРФ и "Родины" в том, что они никак не могут отделаться от кремлевских родимых пятен. Вот Рогозин на своем съезде сказал очень много красивых слов, но говорить "долой Путина" он так и не научился. С теми, кто рассматривает политику как перестановку стульев внутри Садового кольца, взаимодействовать бесполезно.

Кроме того, мы будем помогать людям, недовольным нынешним режимом, и советами, и практическими делами. Мы собираемся организовать альтернативную систему информации, чтобы у людей появилось единое информационное пространство.

- И чего вы ожидаете после всего этого?

- Конечно, можно надеяться и на чудо: что жить вдруг станет хорошо, что власть вдруг одумается и построит всем нам рай. Тогда мы останемся не у дел, тогда Путин пусть назначает себя царем и правит вечно.

Но мы все же считаем, что чуда не произойдет. Протест социальный будет перерастать в протест политический, и он охватит не 5 - 10% населения, а 40 - 50%. Власть будет ужесточать свой режим, показывать свое истинное лицо - и начнет постепенно терять своих сторонников.

Здесь еще важен вот какой момент. Люди должны быть готовы не только к тому, чтобы голосовать, но и к тому, чтобы отстаивать, защищать свой голос. Тогда и получится "майдан". И мы считаем это наиболее вероятным сценарием.

Но для этого в обществе должна скопиться критическая масса. Вероятность расстрела 10-тысячной демонстрации гораздо выше, чем 100-тысячной. Ведь армия не с Марса прилетела, у них тоже есть родственники, которые с большой вероятностью могут оказаться среди этих 100 тысяч.

- А если "русский майдан" окажется красно-коричневым и приведет к власти коммунистов и нацистов?

- Да, сейчас на улицы хорошо умеют выводить людей коммунисты. Я согласен, что демократическая элита не желает или не умеет общаться с народом. Если летать на самолетах, как в предвыборном ролике СПС, то люди за тобой на улицу не пойдут. Но я знаю, что если говорить с людьми на их языке, то они тебя понимают. И мы так и будем делать. Мы будем говорить о тех вещах, которые интересуют людей, мы будем говорить им простые, понятные слова.

- Кто финансирует все ваши программы?

- Увы, мы живем в стране, в которой называть таких людей просто опасно. Сейчас все известные бывшие праволиберальные спонсоры кто в тюрьме, кто за границей. Могу сказать только одно: с деньгами у нас плохо.

Мы даже не будем скрывать, что денег у нас гораздо меньше, чем нужно для развертывания, чем тратили те же демократы. Но мы учимся работать в таких условиях, просчитываем эффективность вложений, считаем каждую копейку.

И чем жестче действия Кремля, тем выше наши шансы на получение помощи: больше недовольных, больше желания нам помочь. Ведь основной потенциал фронта в том, что он существует, пока власть такая, какая она есть, пока она плодит недовольных.

- Почему вы считаете, что у вас бороться с Кремлем получится лучше, чем у других?

- В отличие от большинства игроков российской политической сцены, у меня есть репутация. И у меня она останется при любом исходе событий. Для многих политиков текст нашего манифеста показался излишне жестким, чтобы они его подписали.

Им всем всегда надо с кем-то советоваться, чтобы принять решение, они действуют по принципу трех "П": у них у всех есть так называемые Приоритетные Политические Партнеры. А я всегда решения принимаю самостоятельно, и никто на меня не может повлиять, если я что-то твердо решил. В данной ситуации я решил: с нынешним режимом могут вестись переговоры только о его капитуляции.

- А в парламентской борьбе, не в уличной, вы будете участвовать?

- Мы с удовольствием примем в ней участие, когда это будет иметь смысл.