«Тополиный» полк в березовой роще

Российская ракетная база РВСН, что под Саратовом, — крупнейшая в мире. На военных картах НАТО она отмечена особо: 12 полков этой дивизии могут нанести ядерный удар по любой точке земного шара.

В ТАМАНСКОЙ ордена Октябрьской Революции Краснознаменной ракетной дивизии базируется суперсекретное оружие Президента РФ — межконтинентальные баллистические ракеты «Тополь-М».

Электронные «мозги» под «летающей тарелкой»

ВНЕШНЕ ракетный «тополиный» полк напоминает небольшое предприятие. Например, по производству макарон — всего несколько типовых строений в березовой роще. Суперсекретный объект выдают лишь мощная антенна и хитроумная автоматизированная система охраны.

Стою на громадной металлической крышке, накрывающей, словно кастрюлю, ракетную шахту. Такую крышку фомкой не возьмешь: как-никак весит более 100 тонн. И сверху напоминает ребристую «летающую тарелку».

В метре под ногами (страшно подумать!) застыла многотонная смерть с электронными «мозгами». Эдакий «тополек» весом 47 тонн и длиной около 23 метров способен поразить цель на расстоянии в 10 тыс. км.

Твердотопливный двигатель уносит ракету со старта с бешеной скоростью (за что американцы ее прозвали «сумасшедшей»), чтобы ее не могли сбить вражеские перехватчики.

Недавно американские военные признали, что «Тополь-М» спутал все их «ядерные карты» и резко понизил эффективность ПРО США, на которую потрачены миллиарды долларов.

Обслуживают «тополиное хозяйство» офицеры экстра-класса. Так что по уровню образования наши ракетчики могут поспорить с кандидатами наук. Для подготовки среднего специалиста РВСН требуется не менее 10–12 лет, из которых 5 лет — обучение в вузе и не менее 5–7 лет — «доводка» в войсках. Но самое главное — не знания, а психологическая устойчивость офицера, способного нанести ядерный удар по врагу.

— Офицер-ракетчик проводит на боевом дежурстве 3–4 суток и более (если идут учения): 6 часов — смена, 6 — отдых, 6 — бодрствование, и опять к оружию, — рассказывает заместитель командира полка по боевому управлению Дмитрий Саликов (месячное денежное довольствие офицера — 9000 рублей, что в 1,5 раза превышает уровень дохода по Саратовской области, но это слишком маленькие деньги за сумасшедшие нагрузки).

Конечно, боевое дежурство физически и психологически выматывает ракетчиков. Перед каждой сменой боевой расчет, без исключения, сдает экзамен на профпригодность, общается с психологом. У военных врачей свой контроль: они проверяют общее самочувствие, измеряют давление, пульс.

Ракетчиков Чубайсом не испугаешь

— ЧТО категорически запрещено делать боевому расчету из двух человек? — продолжает Дмитрий. — Нельзя покидать свой пост и проводить «несанкционированные» действия на секретной боевой аппаратуре. Хотя случайный запуск ракеты в РВСН исключен.

Для этого есть многоуровневая защита от «дураков»: прежде чем будет отдан боевой приказ и рука ляжет на стартовый ключ, будет выполнено несколько «техмероприятий».

— А если где-то во Флориде сумасшедший нажмет на кнопку, мы успеем ответить?

— И неоднократно! Подлетное время баллистической ядерной ракеты из США до нас — 30 минут. Наш пуск можно провести очень быстро. Так что аналогов нашим «тополькам» нет во всем мире.

— А если террористы перерубят федеральный электрокабель или, того хуже, что-то накроется в РАО ЕЭС (наш разговор состоялся как раз за полчаса до «энерготерроризма», случившегося в Москве 25 мая).

— Нас Чубайсом не испугаешь, — доложил солдат-электрик дежурной смены. — Перейдем на резервное автономное питание!

Четыре раза в год, согласно обоюдной договоренности о ядерной безопасности, в дивизию приезжают инспектора из США. Их интересует все: и то, как охраняются ракеты, и то, как живут в семьях офицеры, нет ли среди них психопатов и алкоголиков.

Совсем недавно в поселке ракетчиков гостили две телегруппы из США и Великобритании, сделавшие фильм о «ядерной угрозе русских»: до сих пор кто-то в США хочет видеть спившихся русских офицеров, ржавые ракеты и солдата-наркомана, нажимающего кнопку пуска ракет.

Вот тут ракетчики им нос и утерли. Точнее, их дети, которые разговаривали с гостями на чистейшем английском языке, а некоторые даже спрашивали, какой акцент — лондонский или калифорнийский — предпочитают гости. Комментарии, как говорится, излишни.