Феномен Потоцкого в том, что в Кишиневе он был никем - нищим скульптором-изгоем, которого и в Союз художников не хотели принимать, а сейчас он один их самых модных людей в Москве. Знаменит и знаком со многими знаменитостями.

Можно сказать, не сходит с экранов телевизора и с первых страниц самых тиражных газет. Последний случай с Григорием Потоцким, как и следовало ожидать, попал на первые страницы «Комсомолки». Просто он недавно побывал в Париже в гостях у Депардье, вылепил его бюст, а уж остальное, как говорится, было делом техники. Конечно, «КП» не прельстилась творческими муками гения, зато нашла в этой встрече необходимый «пикант», который оживляет тираж. Отрывок из него стоит привести.

Итак, Жерар Депардье «отобрал две работы для своей коллекции: «Воспоминания о Пикассо» и «Нежность». Потом пригласил русских гостей к себе домой. Григорий приехал в компании трех красивых девушек. Депардье очень непосредственный, из тех редких людей, которые позволяют себе быть самими собой. Одна из русских девушек была в полупрозрачном платье, так артист очень вежливо поинтересовался, какой формы она себе делает интимную стрижку. Получив уклончивый ответ, предположил: «Наверное, ты оставляешь себе полосочку шириной с билетик на метро».

В разгар работы над своим бюстом Депардье вмешался и принялся лепить себя сам, в частности сотворил себе более буйную прическу. Дома у него оказалась большая коллекция антикварной мебели и современные дизайнерские пластмассовые кресла. Хозяин похвалился, что они необычайно прочные, и мы все впятером уселись на одно. Кресло развалилось - погнулись металлические соединения. Тогда Депардье тут же взялся сам чинить мебель, разгибая металл, как Петр Первый – подковы».

Вот такая история с Депардье. Мне же, как старой знакомой и, наверное, как человеку более широкому, чем полосочка шириной с билетик, скульптор Потоцкий по-домашнему рассказывал о доме актера, совершенно роскошном, размашистом, как его хозяин, и все сетовал, что даже Париж дешевле, чем Москва. Но Бог с ним, с Депардье. И даже с Парижем.

ДЕСЯТЬ ПАМЯТНИКОВ ЗА ОДИН ГОД

«Не дружу со своими братьями-скульпторами! Цеховое братство – это фикция», - говорит Потоцкий. Его преданные друзья – это женщины. Почему? Они лечат у него свою карму. Своими скульптурами, как уверяет Гриша, он мобилизует силы человека для активной деятельности, что часто бывает остро необходимо в критической ситуации, при всевозможных страхах и боязни жить. Что, возможно, и происходит при виде своего изображения, тем более объемного. Это попытка подняться над своей жизнью. Наступает что-то вроде психокоррекции.

Словам Потоцкого об исправлении кармы и других необыкновенных происшествиях со скульптурными портретами немало живых свидетелей. Метод, что называется, проверен практикой. Идут к скульптору в мастерскую за добрым словом, советом, поговорить, попить чаю или чего покрепче и просто лишний раз воочию убедиться, что в мире стандартов есть такой хороший, необычный, яркий человек. А лепка знакомых – это для Потоцкого нечто вроде хобби. Примочка такая.

В мире, который он весь объездил - от Канады до Швейцарии, он известен как скульптор-профессионал. Автор оригинального памятника Ивану Тургеневу и Полине Виардо у МИДа РФ, «Памятника Богоматери» в Софии, «Памятника Николаю Чудотворцу» в турецком городе Демре, памятника франко-канадскому поэту Эмилю Неллигану в Петербурге, памятника А.С.Пушкину в германском городе Хаммер и так далее и так далее.

Ему позировали самый известный «кошатник мира» Куклачев, путешественник Федор Конюхов, Максимилиан Шелл, Наталья Андрейченко и другие известные люди - космонавты, спортсмены, артисты. Его малые скульптурные формы в бронзе хранятся в частных коллекциях по всему миру, он знаком с Мадонной, не говоря о мэре Москвы Юрии Лужкове.

«Я ОСВОБОДИЛ СВОЕ ПОДСОЗНАНИЕ...»

Что однозначно бросается в глаза - среди знакомых Потоцкого больше дам! Молоденькие девочки, близкие к художественным кругам, так и вьются. Его слово для них – закон. Он на высоком таком пьедестале. Гений и Роден. И это так естественно. Женщины любят всякие чудеса и, кроме того, как тонко заметил Булгаков, обожают мужчин, которые умеют делать что-то первоклассно. У них на это прямо чутье. Давно известно: они и Сатане простят все, если он знает свое дело. Если уж Сатана популярен - гасите свет.

А Потоцкому славы, повторюсь, не занимать.. Его часто задействуют в телевизионных ток-шоу. Он и у Андрея Малахова в «Пяти вечерах» сидел, и у Елены Яковлевой в студии, и где-только ни... То есть практически в любом ток-шоу можно увидеть Григория. Пару месяцев назад одна тиражная газета не выдержала и опубликовала снимок Потоцкого и его подруги Натальи Андрейченко с интригующей подписью - мол, в каких они отношениях? Не новый ли это любовник прекрасной Натальи?

Перед этим одно уже откровенно желтое издание поупражнялось в тех же догадках, поместив их снимок с какой-то вечеринки в эротической пещере (оба лежали на темном ложе, явно позируя). На вопросы о «пиканте» скульптор с лукавым, однако же, смешком (видно, легенда все-таки нравится!) ответил: «Конечно, вранье!»

Правду сказать, Григорий Потоцкий, как его знаменитый тезка Григорий Распутин, точно окружен обожающими его поклонницами. Те, говорят, мыли Распутину ноги. Про ноги не скажу, но поклонницы готовы помыть полы в его мастерской. Может, это малая дань благодарности за то, что он так красиво и эротично воспел женское тело? Сказал же без лишнего хвастовства: «Я освободил свое подсознание от цензуры сознания... Свобода чувств и эмоций движет моей рукой. Моя единственная тема - «Женщина как она есть». Я пытаюсь заглянуть прямо в душу и узреть провидчески замысел Бога».

Он и раскрывает ее – обнаженную и натянутую как лук. Все ее формы, выпуклости и капризные повороты. Он любит эту грудь и эти бедра. Он не собирается стесняться ни одного миллиметра этого брызжущего силой и энергией любви великолепного тела. И, конечно, у него не встретишь ни одного старого, увядшего женского образа в бронзе или на полотне. Все его модели молоды, тонки в талии как звонкие струны, у всех вопиющей формы грудь с торчащим соском, подобная опрокинутой чаше, украшенной виноградинкой. Словом, экстаз! Так и называется серия его работ.

ПРОВИДЕЦ СО СТАРОЙ ПОЧТЫ

У Гриши были случаи «творческого предсказания» и куда более масштабного характера. Планетарного! За полгода до печально памятного 11 сентября 2001 года он установил в турецком городе Демре «Памятник миру», где практически один к одному изобразил... будущую трагедию. Построил из мраморных кубов две «башни-близнеца» и ровно в том самом месте (если говорить о пропорциях), где «Боинг» на глазах у всего мира протаранил одну из башен, скульптор использовал... поврежденный камень, с темной, как бы закопченной выемкой, как от взрыва. Ладно бы еще за несколько лет случилось такое – ну мало ли совпадений, а то ровно за полгода, да еще установлен был этот памятник в мусульманской стране!

Задумаешься тут о превратностях творческого метода и о непознанном. Строго говоря, в жизни трагическая «башенная метафора» Потоцкого была еще круче и философичнее. Скульптор задумал с помощью мраморных кубов, поставленных друг на друга, создать две башни: одну - символизирующую пять континентов Земли и рядом другую - символ пяти религий или верований, соединив разделяющее их пространство лишь тонким деревянным прутом, положенным как хлипкий мостик над пропастью.

А чем кончилось, все знают. Виртуальный мостик 11 сентября рухнул. От башен Торгового центра в Нью-Йорке и руин уже не осталось. А «Памятник миру» работы скульптора Потоцкого до сих пор стоит в Турции, несмотря на все тамошние свежие землетрясения. И не упал.

ЧЕМОДАН, ВОКЗАЛ, РОССИЯ

Когда Григорий жил в Кишиневе, он исповедовал ту же философию. Но его никто не слушал. Или не хотел слышать. Он жил на Старой почте, в глухом и бедном районе столицы, где самое красочное событие случалось по утру: пели птицы в густых садах. Мастерская у него была на голой земле. Одинокий, небогатый, никем не признанный Гриша бродил по городу с тощей темной котомкой из старой плащевой ткани типа «болоньи». Были такие плащи, и были такие авоськи.

Его даже в Союз художников приняли в Москве - скульптуры Потоцкого в Кишиневе признавать не хотели. Но сдаваться он не собирался. В детстве Григорий перенес тяжелейшую болезнь. Был много лет прикован к больничной койке, аж до подросткового возраста. Но, в конце концов, Гриша буквально восстал из пепла, как Илья Муромец. Сам себя создал. Заново. Учился ходить и говорить.

Вообще вся его жизнь - урок для нытиков. В Москве, куда он, русскоязычный румын, перебрался в начале 90-х годов прошлого века после известных событий на площади Нацсобрания, жил поначалу в доме, обреченном на снос, среди огромных, похожих на собак крыс. Любопытно в истории восхождения Гриши одно: он сидел на полу, но к нему потянулись люди. На один из его дней рождения 300 лучших друзей принесли ему в подарок деньги. На них он и купил себе квартиру в Первопрестольной. Он сказал мне так: «Что такое состоявшийся художник? Это человек, вокруг которого есть ГРУППА ЛЮДЕЙ, которая его востребует. Когда я жил в Кишиневе, у меня было от силы 10 друзей или хороших знакомых. Я ходил к ним на дни рождения и праздники.

Они ко мне ходили. Один был полковник, бывший замначальника штаба стран Варшавского договора. Другой был философ, доктор наук. Третий - заместитель директора художественного музея художник Григорий Кабачный со своей женой Диной. Вот тебе и круг моих друзей. Очень небольшой!

Все, что я накопил за те тридцать лет жизни в Молдавии, в самом коммуникабельном возрасте. Самом живом! Этот круг никак не мог расшириться. Никак! Когда я переехал в Москву, меня через год окружало тридцать человек. Сейчас меня окружают тысячи людей. Меня все хотят видеть. Я со всеми общаюсь. Я нужен! Здесь - по сравнению с Кишиневом - просто огромная прослойка интеллигенции, которой нужна Личность. Она востребована. А те, кто любит выпить и пожрать, к интеллигенции не относятся!

- В самом деле? Чехов когда-то об этом много писал. Кстати, ты сделал памятник Чехову для Японии. Но почему все-таки Чехов? У тебя в работе - концептуальное решение, претендующее на обобщение, это некий символ и уж, конечно, не портрет.

- Я стал работать над этим памятником и совершил три открытия. Первое - это когда я интуитивно начал нащупывать концепцию - началась какая-то абракадабра, чистая абстракция. Я присмотрелся – а ведь пришел образ, напоминающий Дон Кихота! Я даже испугался, куда понесло? Но подсознание свою работу знало лучше: а кто же Чехов, как не Дон Кихот русской литературы?

Он тоже сражался с ветряными мельницами, и эти мельницы - пошлость, жадность, грубость, пьянство и другие извечные наши пороки. Второе открытие – это то, что у ног Чехова – правда, вверх тормашками - вдруг появилась собака Каштанка, у которой такая огромная веревка вылезает из пасти. Дальше – больше. Я подумал, что эта веревка с кусочком мяса-приманки на крючке, погубившим народную собачку Каштанку, тоже символ. Это демократия, свобода, которую дали народу. Какая это демократия, какая свобода?! Тоже кусочек мясца с крючком на конце веревки.

ВСТРЕЧА С ГРОБОВЩИКОМ СССР

- Безжалостно, однако, лепишь! Какие вещи вылезают... предсказания... метафоры.

- Да, вылезают. И в жизни тоже. Я видел как-то Александра Яковлева, автора, отца перестройки, гробовщика СССР, и подарил ему свой альбом с надписью – «Яковлеву, подарившему свободу России». Он встрепенулся: «Да, да, свобода – это моя религия!» А я ему: «А вы знаете, что жизнь – это всегда несвобода, а свобода – это только смерть...» Он прямо подскочил: «Да-да, мы были в таких иллюзиях!..» - говорит. А иллюзии-то запачканы кровью миллионов, подумал я. Но что об этом говорить, и кому?!.

- А третья идея памятника Чехову?

- Третья - это то, что памятник установлен на наклонной плоскости. И это тоже не случайность. Что такое русская жизнь? Это все время перемены, пусть через определенное время, через спирали времени, но неустойчивость неизменна. Ко мне пришел один балерун, посмотрел на памятник и вдруг говорит: «Да, твой Чехов – это еще и как некий музыкальный иероглиф, застывшее движение. Когда поставят балет по Чехову, эквивалентный его слову по точности, это и будет полный Чехов». Вот так. Это моя любимая работа.

- Она не похожа на все остальные твои работы. все эти полые пространства, ломаная линия, получается необычный Чехов - и правда, как иероглиф.

- Идея как-то сама родилась. Я себя не насиловал и ничего не высасывал из пальца. Когда получаешь свободу внутреннюю - приходит истинное понимание вещей... то есть правильное понимание.

- Знаешь, интригует и памятник Полине Виардо и Ивану Тургеневу. Никто не догадывался соединить их в одно целое по обеим сторонам древесного листа, простого, прямо вынутого из российского пейзажа – то ли липа, то ли вяз, а посередине – дырка. Представляешь, в тургеневском Спасском-Лутовинове возле Мценска как раз много таких деревьев. Да еще у тебя лист, по-моему, вертится на постаменте, «трепещет» как живой...

- Угадала – лист вяза! Я их видел в Лутовинове. Тургенев их сам сажал. У меня давно была идея – поставить «Памятник Любви». И вот пришло такое решение. Да, с одной стороны листа - барельеф Виардо, с другой - трагическая фигура самого писателя. И испещренность, неровность поверхности листа какими-то прожилками «читается» как строчки рукописи, а выпуклости - как корешки книг, и как раз на уровне сердца писателя эта самая дыра. Она совпадает с тем местом на обороте листа, где играет лира Виардо. Получается, певица как бы играет на его разбитом сердце. А в целом, лист смотрится как свеча на ветру. И это тоже символ, который ясно читается.

- Изощренная выдумка даже с технической стороны, если подумать, хотя в результате и кажется простой. но это не одна твоя скульптура «про любовь».

- Конечно, не одна. Что такое любовь? Это когда из двух людей вырастает одно Древо жизни. Символ целост-ности и гармонии. Двое - одно целое, они обнимают весь мир. Это символ для одной из моих скульптур, которая стоит в московском парке. К этой скульптуре подходят влюбленные.

ПРО УРОДОВ И ЛЮДЕЙ

- У тебя целая галерея портретов знаменитостей. скажи честно, это конъюнктура, случайность, тяга к модным именам, как это все назвать? Они сами собираются вокруг тебя, ты ли провоцируешь ситуацию?

- Люди одного «размера» тянутся друг к другу. Они не мешают друг другу. Среди дураков, как бы ты ни был гениален, ты всегда будешь чувствовать себя дураком. Они будут гнуть тебя, уменьшать до своего размера, завидовать, интриговать, да что угодно.

«ОТ МОЛДАВИИ ОСТАЛОСЬ ТЯЖЕЛОЕ ЧУВСТВО»

- Ты связан какими-то нитями с молдавской диаспорой в Москве? C нашей элитой - Евгением Догой и так далее?

- Никакими нитями я не связан. От Молдавии осталось очень тяжелое чувство. Я уже не был там лет восемь. И честно сказать, не очень и тянет. Когда ты еще мальчик, когда ты художник, когда ты пока никто, а тебя УЖЕ преследуют, УЖЕ раздавливают, когда третируют, это трагедия.

- Давай о высоком. Расскажи что-нибудь про твою подругу Наталью Андрейченко. всех интригует ваше знакомство.

- Наташа – очень духовный, красивый, добрый и талантливый человек, она из образованной семьи. У нее мама была замминистра образования. Первый муж – Дунаевский. Это прекрасный и талантливый человек. Второй муж – Максимиллиан Шелл - один из самых блестящих артистов Западной Европы и США, человек уникального образования, славный род которого идет с 12-го века. Это духовная ЭЛИТА. Когда мы встречаемся, беседуем, почти всегда говорим об искусстве. вот говорить об искусстве, думать об искусстве, жить искусством - это предназначение избранных.

- Да, это точно: режиссер Андрон Кончаловский сказал, что сейчас самый богатый человек – это не тот, который покупает третий «мерседес», а тот, кто может спокойно сесть где-нибудь на природе и всласть, не торопясь, читать Пруста.

- Мне жаль, что мы потеряли это понятие - элиты. Элитные зерна пшеницы. Элитные земли. Элитные лошади. Но оно существует это понятие – элитные типы людей. И чем шире и крепче этот слой, чем он выше, тем мощнее государство.

- А дружба с ними?

- Это вопрос одинакового взгляда на мир. И это всегда вопрос дружбы.

ОТ МИРЧИ ДРУКА С ДУБИНКАМИ - ПРЯМО В ЯМУ

- Гриша, а ты действительно «чистый» молдаванин? Или есть цыганские, русские корни? Польские?

- Все в роду молдаване. Мать, отец и так далее. И если про меня молдаване говорят иногда, что я еврей, то это по той причине, что сами молдаване думают, что среди молдаван шибко умных не бывает. Это парадокс. И когда Мирча Друк стал раздавать молдаванам дубинки, чтобы идти и бить гагаузов - и они их взяли! - я понял, что оставаться в Молдавии больше нельзя. Там, где поднимают дубинку на соседа, делать нечего. Вернее, было два выхода: либо ехать в Москву, где все-таки центр мировой культуры, либо – в США, где центр мирового потребления. Я выбрал первое.

И тогда потихонечку стал вывозить свои работы. В 1993 году я уже, можно считать, постоянно стал жить в Москве. У меня практически сразу случилась тогда первая персональная крупная выставка в ЦДХ. Никогда ни у каких скульпторов из Молдавии таких крупных выставок не было. Телевидение сразу показало эту выставку. Появился каталог, опубликованы статьи в газетах. и на этой же выставке произошел любопытный случай.

Какой-то мужичок подходит и говорит: «Мне так нравятся твои работы... вот тебе ключи от моей мастерской...» Это был фантастический человек и художник, который коллекционировал ВСЕ. В том числе и произведения современных советских художников, понимая, что ТАКОГО времени больше не будет. Он захватил один дом в Москве в Банном переулке, дом, предназначенный для сноса, а в этом доме Куприн написал свою «Яму». Вот я там и осел.

- Фантастика! Ты попал в ЯМУ, а она превратилась в ракетный космодром.

- В 19-м веке в этом доме были маленькие комнатки по шесть метров. Я обитал в трех комнатах. 20 метров. Но когда я подошел к дому, на мне не было лица. Я таких разрушенных домов не видел нигде. Даже в Кишиневе. Дом под снос. Вода текла из каких-то кранов - за сутки полведра. Я утром принимал этот душ, обливаясь. По комнате бегали здоровущие крысы. В этих нечеловеческих условиях я прожил год.

А потом произошло чудо: когда была годовщина августовского путча, мы с моим другом–художником решили отметить этот праздник - соорудили из мусора огромную кучу и наверху посадили пятиметрового петуха, а рядом на расчищенной площадке поставили треножник с яичком. Настоящий артефакт. Пригласили СМИ. Приехали девять каналов телевидения. Мы их кормили пловом. Я выступил с речью.

- О чем?

- У русских, мол, есть обычай. Каждую революцию поджигать петуха. Давайте и сейчас подожжем петуха! В 1905-м, 1917 году поджигали. давайте и сейчас подожжем... последнего петуха! Всю эту кучу мусора. Чтобы пепелище ознаменовало начало новой жизни. И чтобы наши дети не играли возле таких куч.

- И все так обрадовались! Да?

- Хорошо было другое – передачу видело районное начальство. И на следующий день прибыло 70 “КАМАЗов”, чтобы вывезти весь этот мусор. Его просто не стало. Более того, весь город стали после этого чистить. Я сделал вклад в очищение Москвы. Честное слово!

- Гриша, ты фантастический человек. Твоя жизнь – настоящий роман. А наше время, в смысле газетной площади, ограничено. Пусть удача и останется с тобой, спасибо тебе за интервью.