КОГДА Василия Ивановича Чуйкова, легендарного командарма Сталинградской битвы, в немолодые уже годы назначили начальником Гражданской обороны страны, он что-то зачастил со своими «боевыми налетами» на территорию Азербайджана.

Я тогда служил в МВД республики, занимал приличную должность, и мне трижды пришлось лично быть свидетелем крутого нрава прославленного маршала.

Было такое впечатление, что он прибывает не на мирные учения по гражданской обороне, а как минимум на Отечественную войну в ее критической стадии. И действует, как и полагается, по всем законам военного времени.

…1972 год. Небольшой «ханский» городок Шемаха, в полусотне километров от Баку. Здесь собрались все «персеки» (первые секретари) и хозруководители близлежащих районов на оперативное совещание по случаю плановой «ядерной бомбардировки». Шемаха по планам штабистов ГО определена как основной эвакуационный плацдарм для мирных жителей Баку на случай военных действий. Шандарахнули, допустим, по столице республики недруги какой-нибудь водородной гадостью: кто погиб, тот погиб, а кто нет — «ноги в руки» и прямиком в Шемаху! За спасением. Вот такой был теоретический расклад. А как на практике?

…Вертолет маршала приземлился чуть ли не у входа в Шемахинский горком партии. Чуйков влетел в зал заведенный, взъерошенный, будто только что выбрался из окопов Сталинграда. Что-то ему уже по ходу действий не понравилось. Достали, видно, его уже эти непонятливые притворщики («ми руський язик пилохо панимаэм»).

— К вам поступило полмиллиона эвакуированных граждан из Баку после атомной бомбардировки! — дал маршал вводную без всяких предисловий. — Доложите: где будете размещать, чем будете кормить, как будете лечить? Кон-нкр-р-ретно!

В зале наступила гробовая тишина. Конкретного плана ни у кого не было (они ведь прибыли сюда как бы на игру, потусоваться маленько, шашлычков поесть, винца попить). И потому никто даже не рыпался с ответом. Все замерли в ожидании грома и молнии. Каждый мечтал лишь о том, чтобы отсидеться, отмолчаться… Но у маршала Чуйкова такие номера не проходят.

— Я вас спр-р-рашиваю… м-мать в-вашу!!! — в выражениях бывший командарм особенно не стеснялся, а лексикон у него был «богатый и изысканный». Матюгами шпарил только так!

Конечно, возмущения его были уместны и справедливы: к гражданской обороне никто тогда всерьез не относился и не занимался ею… А боевой маршал болезненно переживал за порученный участок работы. И потому…

— Да я вас всех к стенке… тра-та-та-та-та… — трехэтажно крыл бедных «персеков» прославленный маршал. — Да я вас… по законам военного времени!!!

Машинально глянул на его кобуру — расстегнута! Кош-шмар! Сейчас пальнет в кого-нибудь! Для наглядности. «Персеки» чуть ли не под стол полезли от ужаса.

— Вста-а-ать!!! — вдруг ни с того ни с сего рявкнул маршал. — Сл-л-у-шать мою команду! Р-р-ровно через два часа, — он зафиксировал взглядом стрелки на циферблате, и все автоматически сделали то же самое, — р-ровно через два часа продолжим совещание в городе Кировабаде (ныне Гянджа, и он тоже значился в планах как запасной эвакопункт). За опоздание, м-мать вашу, тра-та-та-та… К стенке! Время пошло!

Сел в вертолет и улетел. В сторону Кировабада.

«Персеки» схватились за голову: он-то на своей «вертушке» через полчаса в Гяндже будет, а вот на «Волгах» по горным извилистым дорогам туда и через три часа не доберешься.

Чувствуя, что безнадежно погибают, «персеки» кинулись к телефону, звонить «отцу родному», Гейдару Алиеву: помогите, спасите, унижают, оскорбляют, убивают совсем!

Гейдар Алиевич, поняв остроту момента, зная, что с легендарным командармом шутки плохи, тут же связался с Леонидом Ильичом и «накапал» ему на маршала. Генсек Брежнев, до невозможности любя и уважая «братишку Гейдара» (так в то время величали Алиева), «спустил собаку» на маршала Гречко, министра обороны («кто посмел на партхозактив руку поднимать и голос повышать?!»). Тот дал зловещую команду своим замам, с конкретным указанием…

Все. Петля на шее Чуйкова стремительно затягивалась. И в результате, когда он долетел до Кировабада, ему не пришлось даже выходить из вертолета — была получена команда срочно возвращаться в Москву и прибыть «на ковер» в Минобороны.

Как ни странно, но маршал не почувствовал надвигающейся беды — ведь его дело правое! Он продолжал метать гром и молнии на головы еще не прибывших «персеков».

— Передайте, чтобы не разъезжались! — гремел он под грохот вертолетного мотора. — Чтобы меня дожидались! Я вернусь! Я разберусь! Я научу их Родину-мать любить! Тра-та-та-та… Ждите! Я к вечеру вернусь!

Но он не вернулся. Ни в тот день, ни на другой, ни через неделю. Потому что в Москве его поджидал приказ… об освобождении от занимаемой должности. Его перевели в безобидную группу генинспекторов Минобороны, где он и закончил свой героический командармовский путь.

И учений по ГО такого масштаба у нас в республике больше не было. А жаль. Ведь столько было незабываемых впечатлений… И прежде всего от встречи с дважды Героем Советского Союза, Маршалом Советского Союза Василием Ивановичем Чуйковым, сделавшим отменную «выволочку» всемогущим «персекам». Настоящий был военачальник! Именно на таких и держалась наша доблестная Советская армия.

Светлая ему память.