Почему автор «Дня Победы» долгие годы жил в Германии? И почему, вернувшись в Россию, он почти не пишет песни?

— ДАВИД Федорович, у вас столько патриотических песен — «День Победы», «Мой адрес — Советский Союз», «Я люблю тебя, Россия», «Родина моя» и т. д. А в 1990 году вы повели себя непатриотично — уехали на долгие годы в Германию. Как это понимать?

— Я никуда не эмигрировал. У меня возникло нормальное для цивилизованного и свободного человека желание посмотреть другие страны, пожить в другой обстановке. Это очень обогащает и помогает в творчестве. Я задержался в Германии на несколько лет по «семейным обстоятельствам» — уехал туда один, а вернулся с новой семьей. Но последние несколько лет я живу в Москве и редко бываю за границей.

Обойдемся и без «Евровидения»

— КАК-ТО один из наших именитых композиторов признался мне: мол, так, как уезжал за рубеж Тухманов в 1990 году, и на один день бы не поехал. Вы вроде бы подрабатывали там игрой на пианино в ресторане.

— Я всегда ставил профессию выше, чем вопросы карьеры и успеха. Как музыкант я нашел себе применение в Германии. Что касается композиторской карьеры, то даже не пытался сделать что-то в этой области.

— На последнем конкурсе песни «Евровидение» наша страна опять «пролетела», заняв 15-е место. Как вам кажется, что нам нужно сделать, чтобы в Европе нас не считали чужаками?

— Не уверен, что нам так уж нужно выглядеть «своими» в Европе. По большому счету, мы прекрасно можем обойтись и без подобных конкурсов.

— И все же Чайковского, Рахманинова, Прокофьева, Шнитке слушают во всем мире. А нашу попсу нигде, кроме России, не потребляют. В чем дело?

— Во-первых, все наши популярные артисты поют на русском языке, и это едва ли не самое главное, что делает нашу поп-музыку неконвертируемой. К тому же в русских песнях до сих пор много этакой «цыганщины», не очень понятной западной публике. Песня — это в первую очередь образ, который складывается из текста и музыкально-мелодических интонаций. Для человека, живущего в западном мире, сугубо российские образы не представляют интереса.

Во-вторых, в России посредниками между авторами, исполнителями и публикой всегда являлись государственные, казенные институты типа Гостелерадио. А на Западе центральными фигурами были исполнитель и продюсер (особенно продюсер). Можно написать очень хорошую песню, но станет она хитом или нет, зависит от продюсера. Именно от продюсера, а не от композитора.

— И по этой причине хитов вы сегодня больше не пишете?

— Не пишу и не собираюсь. Но время от времени у меня получаются песни — когда попадаются стихи, которые мне нравятся. Я написал несколько романсов для Иосифа Кобзона, еще несколько песен, но, повторяю, чтобы они широко зазвучали, нужно их раскручивать. Что ж я буду тратить время на сочинение песни, а потом еще столько же — на ее раскручивание?

— Но хотя бы одна из ваших песен имела успех за границей?

— Ни одной. Сам я никаких усилий для этого не прикладывал, потому что не считал это возможным. Я достаточно трезво отношусь к своим успехам на песенном поприще. Очень хорошо, если у кого-то к моим песням остался интерес, но сегодня сфера моих профессиональных интересов переместилась в другую область.

«Заплывы» — от оперы до музыки для площадей

— В КАКУЮ? Уж не на оперу ли замахнулись?

— Некоторое время я скрывал и не хотел говорить о работе, которой занимаюсь, из суеверных соображений. Теперь, когда все близится к концу, нет смысла держать это в тайне. Мы с драматургом и поэтом Юрием Ряшенцевым работаем уже над вторым актом оперы «Екатерина».

Это сочинение не по заказу, а моя внутренняя потребность, поэтому не берусь прогнозировать, где это будет поставлено.

— Что же в судьбе и личности Екатерины вас так зацепило?

— Личность Екатерины можно рассматривать с разных ракурсов — и под углом большой трагедии, и даже комической оперы. У нас получается история хоть и вполне серьезная, но больше о личных чувствах императрицы, которые мы можем только воображать. Я обратился к жанру оперы, потому что мне захотелось использовать возможности настоящего, природного вокала, который сегодня, увы, становится редкостью.

— Писали под конкретных исполнителей?

— Нет, для абстрактных: тенора, сопрано, баса и т. д. К сожалению, часто замечательные певцы уезжают петь за рубеж. Тот же Ларин, например, или Хворостовский.

— Баскова вы почему-то не назвали, хотя он вроде бы на слуху…

— Ну почему же? Басков — хороший певец. Просто, видимо в силу своего возраста, очень любит эстраду. Но как оперный певец он вполне серьезен и относится к своему делу вполне профессионально.

— Неужели оперному певцу не вредят «заплывы» в поп-музыку?

— Думаю, что вредят. И прежде всего в плане физиологии. В эстрадной практике голос быстрее изнашивается. Кроме того, у оперного певца творческий и физический режим должен быть регламентирован. Вплоть до того, что перед выступлением исполнитель не должен много разговаривать.

— Вы сегодня пишете много гимнов, маршей для массовых праздников. Кроме гонорара сочинение такой площадной музыки что-нибудь приносит? Ведь в ней наверняка меньше души, она более механистична по сравнению, например, с вашей песней «Как прекрасен этот мир»…

— Не согласен. Если бы это было так, уж я бы точно этим не занимался. Эта музыка объединяет большую массу людей одним настроением, состоянием. Она несет с собой образ празднования и радости. Но, может быть, у нас не так много поводов, чтобы так бурно и всенародно ликовать.

— Когда-то вы сочиняли довольно прогрессивную рок-музыку — альбомы «По волне моей памяти», «Ступени» для Александра Барыкина, «НЛО» для рок-группы «Москва» (которая потом стала «Парком Горького»). А сегодня потянуло на официоз — марши, Иосиф Кобзон?

— У меня были разные увлечения, в том числе и хард-роком. Но очень скоро я понял, что мне не нужно этим заниматься. Вообще рок-музыка в чистом виде — это музыка исполнительская. Если я сам не рок-музыкант, а всего лишь автор-сочинитель, то это не совсем мой мир.

Культ объединяющей идеи

— ЕСТЬ ли сегодня музыка или песня, способная объединить россиян, как когда-то монументальная «Вставай, страна огромная»?

— Музыка не является причиной душевного подъема. Она может только отражать состояние и чувства людей. Эта песня появилась именно в тот момент, когда страна оказалась перед лицом страшного врага, и именно это объединяло людей, а не музыка. Сегодня я, как автор, ставлю другие задачи — чтобы люди услышали красивую мелодию и им стало хорошо.

— Ваша песня «День Победы» воспевает культ победы. Как вам кажется, сегодня россияне нуждаются в этом культе? Ведь мы давно ни в чем не побеждали.

— Я замечаю, что люди хотят в этой роли видеть и Россию, и нацию. И каждый в душе недоумевает по поводу того, какое странное и двойственное положение занимает наша страна в мировом сообществе.

Поэтому идут разговоры о том, что существует дефицит общей идеи, которая могла бы объединить страну, а отсутствие такой идеи не дает стимула для побед, для напряженного, целенаправленного труда.

В годы перестройки главный лозунг был — бытовое благополучие граждан. Сегодня люди так и продолжают бороться за это потребительское счастье всеми доступными средствами. Конечно, общая идея нужна. Думаю, рано или поздно ее все-таки найдут.