Житель Наро-Фоминска позвонил родным с того света

“Эх! Упокой, господи, душу грешную новопреставленного раба твоего Евгения”, — залихватски выпалил над свежей могилкой молодой мужчина и с чувством глубокого удовлетворения, если не сказать с радостью, опрокинул стакан водки.

Еще бы не радоваться! Ведь могила-то своя, собственная! Все на ней как полагается: свежий холмик земли, венки от любящих родственников и даже табличка с его, Евгения Миненкова, фотографией. А сам он сидит рядом — жив-живехонек...

8 июля гроб с телом 28-летнего Евгения Миненкова, погибшего в ДТП, закопали на наро-фоминском городском кладбище. А на следующий день он как ни в чем не бывало явился домой, прямо к поминальному столу. Заставив родных и близких поверить в привидения.

Подробности чудовищной ошибки, в результате которой живого человека записали в покойники, выяснил корреспондент “МК”.

Семья Миненковых проживает в обычном доме на улице Маршала Жукова. Однако последние дни квартира пустует. “Воскресший” Евгений уже месяц как отмечает с друзьями возвращение с того света, а мать денно и нощно дежурит у кровати парализованного мужа Алексея Миненкова.

После случившегося капитана в отставке хватил инсульт. Татьяна Федоровна, за один месяц пережившая смерть сына, его неожиданное “явление из преисподней” и болезнь мужа, все же уделила нам несколько минут. — Как же так вышло, что вы заживо похоронили собственного сына? — спрашиваю я.

— Да вот так, самой не верится во все это. Пропал он в последних числах июня — и ни слуху ни духу. 1 июля пошли в милицию. Описали внешность, во что был одет, приметы… — Какие?

— Ну, шрамы от собачьего укуса на бедре. Да, и переднего зуба нет — недавно удалил у стоматолога.

Скорбную весть сыщики принесли на 6-й день. Позвонили: мол, приезжайте в морг — вроде по приметам вашего доставили. На 86-м километре Киевской трассы беднягу сбила машина.

Через несколько минут Татьяна и Алексей вошли в мертвецкую. — Вот тут-то мы и совершили страшную ошибку, — говорит Татьяна. — Эксперты указали на неопознанный труп, который лежал прямо на полу под простыней.

Я-то по наивности думала, что все трупы в морге хранятся в морозильных камерах! А этот дней шесть провалялся на полу... Когда откинули простыню, мы увидели сильно опухшее тело, лицо с кровоподтеками и ссадинами. Он? Не он? Рост, цвет волос, залысина — все вроде, как у нашего Жени, зуб опять же отсутствует.

Однако лицо раздуто так, что узнать родные черты очень трудно. “А вы проверьте, есть ли у него на ноге шрамы”, — говорю я. Но как проверишь? От самого пояса и ниже у бедолаги было сплошное месиво. Хотели еще посмотреть, в чем он был одет, но работники морга одежду к тому времени уже сожгли.

Сомнения Миненковых разрешили Женины друзья, которые приехали в морг чуть позже: “Да он это, теть Тань, точно Женька наш! Как же его угораздило под колеса попасть? Видно, пьяный был?” — “Наш, выписывайте!” — подвели итог убитые горем Миненковы.

В этот же день заказали гроб в ритуальной конторе, купили хороший костюм, чтобы нарядить сыночка в последний путь. На все про все было потрачено 30 тысяч рублей.

Похороны состоялись 8 июля на новом участке наро-фоминского кладбища. Еще не пришли в себя после поминок, а уже пора и 9 дней справлять. Безутешных родителей приехали поддержать родственники, друзья. Весь день поминали непутевого Женьку.

“А ведь как хорошо все у него начиналось, — вздыхали родственники, — два года учебы в училище, потом перевелся в строительный институт, профессию освоил!” Потом, правда, Евгения будто подменили. Вдруг забросил работу, стал пропадать на сутки-двое, заявляясь потом домой пьяным в компании дружков. Кстати, все они слетелись на поминки как мухи на мед.

Звонок “с того света” раздался в тот момент, когда гости уже собирались разъезжаться по домам: “Алло, мам! Это я, Женя! Пусть папа подъедет за мной к магазину “Чайка”, а то у меня деньги кончились, не могу даже билет на автобус купить!” Мать чуть не выронила из рук тарелку, от страха язык отнялся. А когда в мобильнике послышались гудки (видимо, сын не дождался, пока ему ответят), дрожащими губами пролепетала: “Это он! Просит, чтобы приехали за ним”.

По комнате тут же пошел шепоток: “Таня с горя умом тронулась”. Женщины снова зарыдали, мужчины, тяжело вздыхая, потянулись к выходу. Но Татьяна настаивала: она явно слышала в трубке голос Жени. “В конце концов, он же не просит приехать на тот свет, а всего лишь к “Чайке”. Поехали, а?” — взмолилась она, обращаясь к мужу.

— Ну как сердце чувствовало! Подъезжаем к магазину и глазам своим не верим, — говорит Татьяна Миненкова, — вот наш сын стоит, целый и невредимый. Оказалось, все это время он зависал в каком-то шалмане, а нам не мог даже позвонить.

“Сынок, — говорим, — ты нас извини, но мы тебя уже похоронили”. “Да вы что, все с ума посходили?! — закричал Евгений на родителей. — И зачем вы вообще начали меня разыскивать?”

Потом, правда, сменил гнев на милость: “Ну ладно, поехали на кладбище, посмотрим хоть, как вы меня на тот свет спровадили!”

Прибыли на погост — кругом кресты, венки. Среди них отыскали и могилку Жени — свежая еще. На кресте фотография, под ней табличка: Миненков Евгений Алексеевич, родился в 1977-м, умер — в 2005-м. Родители не знали, куда глаза девать от стыда, стоят, переминаются с ноги на ногу. А Евгений, словно прокурор, ходил вокруг да около, осматривал последний приют по-хозяйски и вдруг как выдаст: “А что же это вы за фотографию отстойную повесили? Могли бы на могилу и получше портрет заказать!”

Фотографию вскоре сняли. А вот крест и венки остались на могиле и по сей день.

— Что же будет теперь с трупом того, кого похоронили вместо Жени? — поинтересовалась я у начальника уголовного розыска УВД Наро-Фоминска Михаила Рубайло.

— Что-что… Передаем его дело в город Боровск Калужской области, по месту обнаружения трупа. Если родственники все-таки спохватятся и суд назначит эксгумацию — выкопаем. В противном же случае оставим могилу как есть.

У нас тут другая проблема — “покойника”-то нашего, Миненкова, надо же вновь к жизни возвращать. Паспорт его “посмертно” уничтожили — у родителей на руках только свидетельство о смерти. Так что теперь он фантом. Чтобы доказать свое право на жизнь, ему придется пройти сотни экспертиз, ну а нам — поднять уйму документов.

Похоже, Евгения все это не слишком волнует. Главное — отметить второе рождение с друзьями. Вот уже скоро месяц, как он кутит, возит всех знакомых на свою могилу, словно на экскурсию. А на днях, со слов матери, собрался в Боровск на поиски того парня, которого закопали в землю под его именем. Авось под эту марку еще и выпить удастся с родственниками собрата по несчастью.

Нет, видимо, так и не понял пока Евгений не тонкого, а вполне конкретного намека судьбы — не губи себя заживо! СПРАВКА "МК"

Возвращение давно забытых

2002 г. — 60-летний гражданин России Владимир Айбабин вернулся домой после 11 лет рабства, которые провел в одном из абхазских сел. Последние шесть лет Владимир Айбабин официально считался умершим. В 1991 году он приехал в Абхазию на отдых, выпил водки со случайными знакомыми, потерял сознание и очнулся в селе Лата Гульрипшского района Абхазии. Его поселили в свинарнике и заставили работать пастухом.

2004 г. — бывший претендент на звание чемпиона мира по боксу в полусреднем весе, американец Эрни Лопес, в течение 10 лет считавшийся пропавшим без вести, был найден в одном из приютов для бездомных.

Лопес, считавшийся в конце 60-х и начале 70-х одним из сильнейших боксеров-полусредневесов, дважды сражался за титул абсолютного чемпиона мира, однако оба раза проиграл.

Эти поражения стали для Лопеса тяжелой психологической травмой. В 1994 году бывший боксер окончательно исчез. Его считали умершим, однако он все эти годы ездил по США, подрабатывая на стройках и сельхозработах. АНЕКДОТ ДНЯ

Кладбище, ночь.
К могильщику подходит сбежавший из тюрьмы зэк и говорит:
— Браток, схорониться мне надо!