«МАМ, я не хочу эту газировку. Принеси другую! Тут жарко, и хочется пить, а у меня еще три дубля впереди», — капризничала маленькая девочка, выбранная из десятка других детей для съемок в рекламном ролике нового йогурта. Взволнованная родительница, бросив в сторону дочери обожающий взгляд, побежала к автомату с водой. «Не забудь еще чипсы!» — крикнула вдогонку юная звезда.

Скарлетт, чья роль в клипе была ничуть не меньше, решила последовать примеру семилетней актрисы. «Мам, я хочу хот-дог и…» — захныкала Йоханссон, но тут же осеклась, наткнувшись на холодный взгляд матери. «Еще одно слово в таком тоне, и ты отправишься домой, — строго сказала Мелани тут же притихшей дочери. — Выбирай — либо хот-дог, либо съемки».

Диснейленд для взрослых

НЕСМОТРЯ на то что любимейшей едой семилетней Йоханссон были хот-доги, щедро политые кетчупом и майонезом, атмосфера съемочной площадки завораживала ее гораздо больше. Кино казалось девочке Диснейлендом для взрослых, куда она по счастливой случайности получила билет.

Первой законной реакцией Скарлетт на властный тон матери должны были стать слезы, но девочка, до боли закусив нижнюю губу, подняла на Мелани огромные голубые глаза и тихо сказала: «Прости, мам. Больше такое не повторится. Я все поняла».

Пока другие родители, чьих детей пригласили сниматься, суетились вокруг своих чад, Мелани Йоханссон спокойно пила чай с круассанами неподалеку от офиса продюсерской компании, поручив заботу о своей дочери профессионалам. «Жду тебя в кафе, — ровным голосом сказала она девочке. — Если ты достаточно взрослая для того, чтобы быть актрисой, думаю, что самостоятельно перейти дорогу ты тоже сможешь».

Отснявшись в нужном количестве дублей и вежливо попрощавшись с ассистентами, Скарлетт оказалась за столиком кафе, где сидела ее мать. Незаметно улыбнувшись, Мелани положила на стол перед дочерью сверток бумаги, пропитавшийся кетчупом и майонезом. Со временем это стало их традицией — в конце каждого рабочего дня мать покупала Скарлетт ее любимый хот-дог.

Мелани с самого начала решила, что не будет делать из актерского таланта дочери культ, а станет относиться к съемкам и кастингам как к безобидному хобби девочки. Во-первых, женщина не хотела, чтобы Скарлетт повторила судьбу тысяч других подростков, которые в десятилетнем возрасте мнили себя звездами, а в пятнадцать были вынуждены возвращаться в обычную школу из-за того, что стали никому не нужны. Во-вторых, идея работы в кино принадлежала самой Скарлетт, которая буквально достала мать просьбами отвести ее на кастинг.

Киномания

А НАЧАЛОСЬ все в день, когда один из друзей Мелани, сидя перед телевизором, в шутку сказал: «А твои ребятишки смотрелись бы в этой рекламе лучше». Старшие дети семейства Йоханссон без особого энтузиазма отнеслись к этой затее, в то время как малышка Скарлетт не на шутку загорелась идеей попасть в кино. Чтобы избежать конфликтов в семье, Мелани решила отвести на кастинг всех своих отпрысков — Ванессу, Эдриана, Скарлетт и ее брата-близнеца Хантера (девочка появилась на свет тремя минутами раньше).

Из четверых детей режиссеру рекламного ролика больше всех приглянулся старший Эдриан. Стоило мужчине сказать, что он готов работать с мальчиком, как раздался чудовищный визг. «А почему не со мной?! Чем я хуже?! — кричала семилетняя Скарлетт. — Эдриан неповоротливый, как слон, а я умею танцевать. Хотите покажу?»

Чтобы успокоить девочку, режиссеру пришлось дать ей возможность сплясать, спеть и рассказать все стихи, которые она знала. «Ваша дочь настойчива так, словно она Джулия Робертс», — смеясь, сказал мужчина, провожая семейство Йоханссон до дверей офиса. Через три дня раздался долгожданный звонок, и ассистент режиссера пригласил Скарлетт на повторные пробы.

Сколько бы Мелани ни пыталась снять с себя груз ответственности за киноманию своей дочери, но именно она «заразила» Скарлетт любовью к кинематографу. Рядом с домом в Нью-Йорке, где проживали Йоханссоны, находился старенький кинотеатр, где Мелани проводила все свободное время. Вместе с ней туда приходили и дети, которых было не с кем оставить. Так, в возрасте трех лет Скарлетт посмотрела «Грязные танцы», а в семь — «Молчание ягнят».

Будучи семилетней девочкой с ангельски чистым взглядом, Скарлетт понимала, что съемочная площадка — пожалуй, единственное место, где людям плевать на то, сколько ей лет. Дав обещание матери, что все капризы остались в прошлом, Йоханссон по-взрослому взялась за работу. Каждое утро она подходила к Мелани и деловито спрашивала, на какой кастинг они отправятся. Если мать отвечала, что на сегодня проб не запланировано, девочка продолжала настаивать на том, чтобы ее везли в студию: «Ты же не хочешь, чтобы я потеряла форму». Нередки были случаи, когда Скарлетт просиживала полдня в очереди претендентов, а войдя в офис режиссера, узнавала, что для ролика ищут мальчика-негритенка.

В конце концов Мелани отдала девочку в театральный институт Ли Страсберга на отделение для одаренных детей. После первых пяти месяцев Скарлетт перевели на курсы для взрослых актеров. Малышка без конца снималась в рекламных роликах и играла в театре. Дебют Скарлетт в большом кино состоялся в 1994 году в картине «Норт» режиссера Роба Рейнера.

Вундеркинд

СКАРЛЕТТ действительно была не по годам умной девочкой. Развод родителей стал для детей Йоханссон настоящей трагедией, но только не для Скарлетт. Мать, за годы брака ставшая профессиональной домохозяйкой, и отец, работавший в строительной компании на Манхэттене, были ее самыми близкими людьми. Их желание разъехаться по разным городам (Мелани осталась жить в Нью-Йорке с детьми, а бывший муж отправился в Лос-Анджелес) Скарлетт восприняла по-взрослому мудро.

«Если вы станете счастливее оттого, что не будете вместе, поступайте, как решили. А я буду счастлива за вас, — сказала девочка матери. — Если я смогла выучить три языка (английский, датский, на котором говорил отец, и польский — родной язык матери), значит, без проблем освою маршрут Нью-Йорк — Лос-Анджелес». Мелани пристально взглянула на Скарлетт и, не сдержав печального вздоха, ответила: «Ты рассуждаешь, как взрослая женщина. Даже я рядом с тобой иногда чувствую себя школьницей…»

«Я отказываюсь верить своим глазам! — воскликнул актер Роберт Редфорд, с которым тринадцатилетняя Йоханссон играла в картине «Заклинатель лошадей». — Здесь явно что-то не так… Малышке уже, должно быть, стукнул тридцатник!» Ему вторил Билли Боб Торнтон — партнер пятнадцатилетней Скарлетт по фильму братьев Коэнов «Человек, которого не было»: «Говорю вам, я как будто был с женщиной. С женщиной, а не с малолетней пигалицей! Мы с братьями Коэнами откровенно ее боялись. В этом несоответствии есть что-то пугающее».

О взрослости Йоханссон, столь резко контрастирующей с ее юным возрастом, ходили легенды. Скарлетт смотрела на мужчин-актеров, которые от фильма к фильму становились все старше, долгим оценивающим взглядом и, откашлявшись, говорила низким грудным голосом: «Не могли бы вы перестать рассуждать о том, что должна говорить и делать девушка в моем возрасте. Не лучше ли было бы потратить наше время более рационально — например, еще раз отрепетировать эпизод, который мы будем снимать завтра». Голливудские мэтры, среди которых были и Джон Траволта, и Билл Мюррей, и Колин Ферт, впадали от таких речей в состояние ступора.

Девушка-загадка

КАМЕРА следила за Скарлетт не только в разгар съемочного процесса, но и в перерывах между дублями. Оператор снимал, как актриса подпиливает ногти (привычный способ снять стресс), трет покрасневшие от усталости глаза, лениво потягивается и задумчиво смотрит в окно на тонущий в огнях Токио. Вместе с вездесущей камерой за Йоханссон наблюдала и режиссер София Коппола.

«Я чувствую себя словно жук в стеклянной банке, — не выдержав, заявила Скарлетт. — Прекратите рассматривать меня под микроскопом. Или объясните, зачем это все». София странно улыбнулась и увлекла Скарлетт за собой в монтажную. Там она показала актрисе весь отснятый и частично смонтированный материал, который в скором времени должен был превратиться в фильм «Трудности перевода».

Это история тридцатилетней женщины, которая запуталась в самой себе. А это двадцатилетняя девчонка, грызущая ногти. Как оба эти человека могут уживаться в одном теле — тайна, которую придется разгадывать зрителю. Фильм-загадка «Трудности перевода» принес Скарлетт титул лучшей актрисы по мнению Британской киноакадемии.

Когда Йоханссон в чем-то настойчиво отказывали, она делала все, чтобы заполучить это. Так случилось с фильмом «Девушка с жемчужной сережкой». Мама, а по совместительству агент Скарлетт, с самого начала утверждала, что эта картина — большая авантюра, в которую не следует ввязываться: режиссер — новичок, сценарий далек от совершенства, а кандидатура Йоханссон на роль Грит вызывает у продюсеров массу сомнений.

Разумеется, Скарлетт прошла через унижения нескольких кастингов (хотя с таким послужным списком ее должны были взять в фильм и вовсе без проб) и сделала все, чтобы добиться этой роли. В напарники Йоханссон достался Колин Ферт, спаситель Бриджит Джонс, а по совместительству национальное достояние Англии.

«Хочу ходить с ней в обнимку. Хочу с ней встречаться. Она — чудо, изготовленное в единственном экземпляре», — прочтя эти слова Ферта в одном интервью, Скарлетт должна была бы обрадоваться. Вместо этого на девушку нахлынула такая печаль, что слезы сами закапали на журнальные страницы. Актриса и раньше знала, что рядом с ней даже самые уверенные в себе мужчины преображаются. Особенно если этим мужчинам сильно за сорок и ничем, кроме хороших ролей, они похвастаться уже не могут.

«Молоденькие девушки действуют на них особенным образом. Мне нравится смотреть, как мужчины расцветают», — говорила Скарлетт журналистам, имея в виду всех взрослых актеров, с которыми ей пришлось столкнуться на съемочной площадке. Каждый из них, начиная с Джона Траволты (49 лет) и заканчивая Биллом Мюрреем (53 года), был готов поддаться чарам Йоханссон. Но почему именно с Фертом она решила пойти до конца? Этот вопрос оставался загадкой даже для самой Скарлетт.

Сложные отношения Йоханссон и Ферта закончились тем, что он остался со своей женой Ливией и сыном Лукой, а она даже не смогла с ним нормально попрощаться. Во время последнего свидания с Колином Скарлетт, поддавшись сентиментальному порыву (что случалось с девушкой нечасто), спросила, какое будущее их ждет, на что получила исчерпывающий ответ: «Мы встретимся на Венецианском фестивале, и ты непременно мне улыбнешься».

Встреча в Венеции действительно состоялась, и Йоханссон, как и пророчил Колин, улыбалась ему, стоя в плотном кругу папарацци. Правда, Ферт приехал на фестиваль вместе со своей элегантной супругой, поэтому единственное, что смогла позволить себе Скарлетт, — это взмах руки и едва заметное движение губ.

В обычной жизни, где не было Колина, актриса могла позволить себе гораздо больше. Скарлетт прилюдно целовалось с фотомоделью Тарой Сабкофф в нью-йоркском клубе «Хиро», и вспышки фотокамер только распаляли их страсть. Рассказывала журналистам о романе с актером Бенисио Дель Торо, смакуя подробности секса в лифте лос-анджелесского отеля «Замок Мормон». Срывалась со съемок картины Вуди Аллена «Летний проект», чтобы первым рейсом вылететь к своему бойфренду Джареду Летто в Йоханнесбург, а по возвращении на съемочную площадку обольщала партнера по фильму Джонатана Рис-Майерса. Устав от кавалеров из кинотусовки, крутила любовь с экс-возлюбленным Мэрайи Кэри — бейсболистом Дереком Джетером. Закатывала сумасшедшие вечеринки, среди которых наибольший фурор произвело празднование дня рождения Скарлетт, состоявшееся на три месяца раньше положенного срока в лондонском клубе «Кингли»: вечеринка обошлась имениннице в 46 000 долларов и была организована в стиле «Унесенных ветром» — любимой книги Йоханссон.

Тусовки и многочисленные романы не мешали работе Скарлетт. Актриса снималась в «Острове» режиссера Майкла Бэя, третьей части «Миссия невыполнима» с Томом Крузом, у Вуди Аллена в «Летнем проекте» и приступила к работе над фильмом «Черный георгин».

Серьезные парни

«ТЫ МНЕ очень понравилась у Копполы в «Трудностях перевода», — сказал Джош, впервые увидев Скарлетт. «Ты мне тоже понравился у Копполы, — ответила Йоханссон, смерив юношу оценивающим взглядом, — в «Девственницах-самоубийцах». Джошу Хартнетту и Скарлетт предстояло сниматься в «Черном георгине» режиссера Брайана Де Пальмы. Ради того, чтобы получить эту роль, актрисе пришлось немало потрудиться, поскольку с самого начала продюсеры и слышать о ней не хотели.

Масла в огонь подлил автор книги, по которой снимался «Черный георгин». «Эта глупенькая маленькая актриска слишком молода, — кричал Джеймс Элрой. — У нее еще молоко на губах не обсохло, чтобы играть таких героинь!»

История убийства начинающей голливудской актрисы отчасти привлекала Скарлетт тем, что по сценарию ей предстояло сыграть немало постельных сцен (Йоханссон не могла упустить шанс поиграть на нервах Ферта). Для проб девушка выбрала самый пикантный эпизод, чтобы доказать продюсерам, как глубоко они ошибались на ее счет.

Когда Йоханссон разделась и произнесла своим низким бархатным голосом первую реплику, все сомнения по поводу ее профпригодности отпали сами собой. «Малышка, — довольно потирая руки, сказал один из продюсеров, — твоя грудь стоит миллион. Почему ты ее раньше скрывала от нас?»

Тот факт, что Хартнетту и Скарлетт предстояло по сценарию провести в объятиях друг друга несколько месяцев, сильно повлиял на их отношения. Дух романтики витал над съемочной площадкой. Джош ходил сам не свой, а Йоханссон упорно не хотела сдаваться.

«Мне интересно встречаться только со взрослыми мужчинами, — говорила она, глядя на Хартнетта, презрительно сощурив глаза. — Молодые парни нужны для того, чтобы заниматься с ними сексом. А зрелые мужчины — для серьезных отношений».

Ни умело наложенный грим, ни напускная небрежность не могли скрыть душевного состояния Йоханссон. «Пожалуй, после «Георгина» я поеду в Бангладеш. А еще лучше — в Индию, — говорила Скарлетт, нервно накручивая прядь волос на палец. — А что, отличная идея. Все актрисы занимаются благотворительностью. Чем я хуже Джулии Робертс?» Слушая подругу, Хартнетт понимающе улыбался, но не говорил ни слова.

Вечеринка по случаю окончания работы над «Черным георгином» была в самом разгаре, когда Джош, приобняв Скарлетт за плечи, предложил поговорить с глазу на глаз. «У меня есть две вещи, — сказал Хартнетт, когда они остались наедине. — Ключ от моей квартиры в Нью-Йорке и билет до Бангладеш. Выбирай — либо ты будешь жить со мной, либо помогать голодным детишкам в Южной Азии. А пока ты будешь думать, я, пожалуй, схожу и принесу нам по хорошему хот-догу».