ТАТЬЯНА Догилева несколько лет не выходила на съемочную площадку. Сыграв жену героя Олега Меньшикова в фильме «Восток — Запад», лишь через четыре года она появилась в сериале «Участок». Зато сейчас у поклонников актрисы появился повод для радости: Догилева занята в главной роли в новом 110-серийном проекте компании АМЕДИА «Люба, дети и завод…».

«Ой, смотрите, она ещё и прыгает!»

— КОГДА вы перестали сниматься в кино, многие удивлялись: «Куда пропала Догилева? Что с ней случилось?»

— Меня четыре года вообще не было в кино. Не потому, что не хотела, а потому что не звали. Не знаю, чем это объяснить. Я нормально выглядела, не спилась, хорошо себя вела (смеется). Но у меня был театр. Я играла в антрепризах и сама начала ставить спектакли. Сделала четыре спектакля, три из них идут по сей день. Зрительски они все успешны, а вот критика… После рецензий на первый спектакль критику не читаю, поэтому не знаю, что написали про другие постановки. У меня даже появился страх перед газетными киосками — думала, вот возьму газету, а там про меня опять какая-нибудь гадость написана. Сейчас могу сказать всем своим критикам: спектакль «Лунный свет, медовый месяц» идет уже 10 лет и всегда при полных залах!

В общем, играла я свои спектакли, а потом поехала на «Последнего героя». Киношный народ увидел, как я спрыгнула с вертолета в океан, удивился: «Ой, смотрите, она еще прыгает!» — и пошел ко мне с предложениями. Сценарии сериалов понесли килограммами. Я начала потихонечку пробовать себя в этом жанре и вошла во вкус. Теперь вот снимаюсь в главной роли. Героинь давно не играла. Уже привыкла к небольшим острохарактерным ролям, и они мне нравились. Даже после десяти дней тяжелых съемок всегда знала, что будет отдых. А еще не надо каждый раз с ужасом смотреть в зеркало и думать, как ты выглядишь и что у тебя с глазами. С героиней сложнее. Чтобы появляться в каждом кадре, надо всегда быть в форме. Вот, познакомьтесь с моим гениальным гримером Ольгой Петренко (во время интервью Татьяне накладывали грим. — Авт.). Она днем и ночью вьется надо мной, как орлица над орленком, чтобы как-то сделать из меня героиню (смеется). («Разве надо прикладывать много усилий?» — обращаюсь к гримеру. «Совсем нет, Татьяна прекрасно выглядит», — отвечает Ольга.)

Но я тоже не лыком шита. Перед съемками легла в СПА-клинику, чтобы похудеть и привести лицо в порядок. Так что серьезно подошла к делу.

— Вы уже осознали, на что «подписались»? 110 серий — это конвейер, который полностью заберет все ваше время. Когда снималась «Моя прекрасная няня», Анастасия Заворотнюк целый год с утра до ночи проводила в павильоне.

— Я, конечно, согласилась необдуманно. Вы знали, что это такое, а я нет. Для меня 110 серий — как Вселенная, познать которую я пока не могу. Правда, пообщалась с участниками «Няни», и они обнадежили, сказали, что тяжело первые 20 серий, а потом пойдет как по маслу.

Конечно, пришлось отказаться от всех остальных проектов. Отменила театральные гастроли по стране, играю теперь только в Москве. Остались лишь «долги» по «Участку-2». Буду там сниматься в выходные от этих съемок дни.

— Теперь участковым будет не Сергей Безруков, а Леонид Ярмольник?

— У нас теперь вообще участкового не будет, а Ярмольник — деревенский психотерапевт. И моя героиня изменится: у нее появится новый муж, которого играет Игорь Бочкин. Я раньше никогда не встречалась с Игорем в работе, и у меня было о нем впечатление как о таком брутальном актере. А он оказался удивительно комедийным артистом, играл так, что я часто «кололась», еле сдерживала смех.

— В новом сериале у вашей героини Любы нет мужа, зато есть трое детей и работа на заводе. Вам должна быть знакома заводская реальность, ведь ваши родители работали как раз на таком производстве…

— Моя мама, как и Люба, работала на заводе, следила за давлением в каких-то котлах. Причем мамин завод располагался примерно в том же месте, где проходят съемки сериала. Я родилась в Текстильщиках, и все население нашего района трудилось на заводах, которые здесь расположены. Я же девочка из бедной семьи, бабушки жили в деревне, поэтому мама часто брала меня с собой на завод. До сих пор помню безумно вкусные котлеты из столовой и чистые, благоустроенные заводские дворики. Там росли декоративные кусты, черноплодная рябина, везде клумбы с цветами. Было очень красиво.

«Куда я только не пробовалась!»

— ОДНА моя подруга, поработав в детстве на заводе у мамы, твердо для себя решила: «Лучше я в институт пойду, чтобы больше никогда здесь не оказаться».

— Мне не нужен был такой толчок, чтобы пойти в институт, потому что у родителей всегда была идея фикс — дети должны получить высшее образование. Все равно какое. Поэтому мы с братом с детского сада были нацелены на поступление в вуз. Я всегда была отличницей, ходила во все кружки, и одним из них стала студия юного актера при Центральном телевидении. А артисткой мне хотелось быть, чтобы иметь экзотическую профессию, не похожую на окружающую меня жизнь. Нет, жизнь меня не угнетала, у меня было прекрасное советское детство, но мне очень хотелось романтики. Тем не менее я училась в историко-литературном классе и собиралась поступать в какой-нибудь гуманитарный вуз, например Институт стран Азии и Африки, потому что он тоже казался экзотическим. Но, когда начались вступительные экзамены, побежала по театральным институтам, и один из них меня принял. Это был ГИТИС. Хотя в актерской студии мне не советовали поступать в театральный. Я считалась способной девочкой, была на хорошем счету, но мне всегда говорили, что уж слишком у меня тяжелая внешность.

— А что в ней «тяжелого»?

— Это сейчас все привыкли к моему лицу. А ведь раньше меня не знали куда девать, никто не понимал, что со мной делать в кино. Вроде не комедийная и не острохарактерная, а для героини недостаточно красивая. Куда я только не пробовалась! Один раз не утвердили, другой не утвердили. Порыдала-порыдала, а потом успокоилась и уже сама сообразила, что мне надо не героинь играть, а их подружек. И когда вызывали на пробы очередной героини, я сразу говорила: «Вы меня, наверное, на первую роль не возьмете, так давайте я попробуюсь на вторую». Тут дело и пошло.

«Дочь думает, что мы бедные»

— ВАШЕЙ дочке Кате сейчас 10 лет. Ей уже хочется попробовать себя в экзотической профессии актрисы?

— Естественно, как и у всех девочек, у Кати имеется некое романтическое представление о кино. Я специально повела ее на кастинг к Андрею Звягинцеву, чтобы она поняла, какое это жестокое мероприятие. «Вот сейчас режиссер будет с тобой говорить, пробовать, смотреть, — объясняла я ей, — а потом тебе даже не позвонят». Так и случилось. Она очень удивилась: «Как?! Почему?!» А я говорю: «Да, и так всю жизнь. Со мной много раз поступали таким же образом. И продолжают поступать».

Теперь я хочу, чтобы Катя снялась в небольшом эпизоде и увидела процесс изнутри. Ей же кажется, что она придет на площадку и начнется праздник. А я вижу, как дети сутками сидят в ожидании своей сцены, чтобы в половине двенадцатого ночи войти на несколько минут в кадр. Я просто восхищаюсь Дианой Шпак, которая играет в сериале мою дочь (это та самая девочка, которая в рекламе сока говорила папе: «А ты налей и отойди». — Авт.). Она уже профессионалка. К концу дня, уставшая, говорит: «Я сейчас упаду», — но продолжает работать. И ни одного каприза от нее не услышишь.

— Как-то в интервью «Суперзвездам» Таня Лазарева сказала про себя: «Я — мать-перемать — ну в смысле очень заботливая мама». Чувствуется, что вы тоже «мать-перемать».

— Кате 10 лет, и только первый год я немного отпустила поводок. Все мое время было подчинено дочке. Если куда-то ездила, то только в интересах Кати и с Катей. Недавно первый раз побывала в Риме с подружкой, а этим летом отправила дочку в лагерь. Без мамы, без папы, с дружбой по палатам… Я видела, как у нее загорелись глаза, и радовалась, что дочь увидела другую жизнь. Лично я обожала лагерную атмосферу. Родители отправляли меня на три смены в лагерь от маминого завода. И сейчас мне очень жалко наших детей, которые живут в пяти звездах на Крите или в Турции и не имеют жизненного опыта. А ведь все дети мечтают пожить в палатке.

— Ну так взяли бы с собой палатку и всей семьей отправились в поход по Подмосковью.

— Да вы что! Знаете, сколько там обкуренных подмосковных подростков?! Сейчас идешь в лес погулять, встречаешь там пьяных местных жителей — и пулей бежишь обратно. Прошло то время, когда можно было безопасно разгуливать по лесам. Это мы в детстве купались в любой луже и ели с грядок, не боясь ничем заразиться.

Помню, как в 7-м классе я ездила в Ставропольский край на уборку урожая. Это было одно из самых ярких впечатлений в моей жизни! Романтика! Целыми днями тяпали бескрайние поля, а в выходные ездили на экскурсии в Пятигорск или Кисловодск. Захотели поесть — взяли черного хлеба с солью и побежали на поле с помидорами. А потом залезли на шелковицу и, объевшись, как Винни-Пух, падали с деревьев. Сейчас мне никто не верит, но я своими глазами видела и собирала гигантские яблоки «апорт»: из трех яблок получалось целое ведро. И яблоки были без всякой генной инженерии. Такое в жизни уже никогда не повторится.