В Москве много говорят о том, что в ФСБ опять будут принимать анонимки от бдительных граждан. Народ волнуется. Вообще-то я порой и сам готов поволноваться, но в данном случае не знаю, с чего бы вдруг.

И в чем состоит новость. А в том, говорят, что при Горбачеве эти самые анонимки были запрещены и вот, как говорится, снова здорово. Только я, честно сказать, сомневаюсь, что был в нашей жизни хотя бы один день, когда анонимками в ФСБ, в милиции, в прокуратуре и прочих притесняющих граждан органах стопроцентно пренебрегали. Да и странно бы это было. То есть, может быть, не реагировали как в прежние времена на рассказанный анекдот, на то, что кто-то слушал немецкую волну или что у кого-то тетя живет в Америке. Но представьте себе такую ситуацию. Анонимщик сообщал письменно или по телефону, что где-то заложена бомба или видели Шамиля Басаева. Неужели какой-нибудь милиционер или следователь брезгливо и бесплатно пренебрежет этим сообщением только потому, что оно не подписано?

Я конечно, анонимщиков в целом не люблю, но в некоторых случаях понять их скрытность могу. Когда не желающий открыть личико действует не корысти ради и имеет серьезные причины не называться. Ну например, знает он, что рядом с ним живет бандит и убийца, хочет помочь его разоблачению, но боится мести. Тем более, что некоторые бандиты имеют своих людей в органах, а порой и сами там служат.

Да и в других странах некоторые спецслужбы не всякий анонимный донос выкинут на помойку.

Так что меня сам факт, что будут рассматриваться анонимки волнует мало. Меня волнует специальное сообщение об этом. Которое означает, что анонимное стукачество отныне не только принимается, но поощряется. Как поется в известной песне "стучите, граждане, стучите". То есть это намек, что теперь за нами будут следить как прежде.

После августа 1991 года у нас органы госбезопасности были более или менее под контролем высшей власти. Высшая власть все время эти органы пыталась как-то реформировать, отчего они одно время растерялись настолько, что стали водить по своим коридорам иностранных туристов без наручников и торговать всякими своими секретами. Но дело в том, что служба госбезопасности, она как дракон. Справиться с этим драконом можно, только отрубив ему все его головы и зарыв их на большом расстоянии друг от друга. Иначе все головы и хвосты опять отрастают. Реформы этой службы ограничились ее многократным переименованием. КГБ, СБ, ФСК, ФСБ, а теперь, говорят, у работников этой организации есть надежда вернуться к родному названию.

Да если б только к названию!

Время от времени эта служба проявляет признаки повышенной активности, пытаясь расправиться с неугодными гражданами путем создания дутых дел по прежним рецептам. Первыми среди неугодных, конечно, оказываются люди, проявляющие беспокойство об экологической обстановке, о захоронениях ядерных отходов, о способах ведения чеченской войны. Вспомним дела Никитина, Пасько, Андрея Бабицкого. А теперь вот случай с корреспондентом "Новой газеты" Анной Политковской. Которую, как известно, на днях ни с того, ни с сего в Чечне задержали и пугали расстрелом. Представитель ФСБ генерал Зданович, говорит, что Политковская врет. А я лично верю Политковской, а не генералу. Потому что, как я вижу, нравы в этой организации не очень-то изменились. Действуют они во многих случаях так же топорно, как раньше и так же безбожно врут. Мне сейчас вспомнилась странная рязанская история с мешками сахара или гексогена. Председатель ФСБ сначала врал нам, что предотвращен теракт, а потом врал, что это были безобидные учения. Такие безобидные, что некоторых подопытных граждан чуть не хватила кондрашка.

А с анонимками что ж. Они меня сами по себе не смущают. Меня смущают, что ими нас хотят напугать. Меня беспокоят заметные признаки старой советской болезни шпиономании и… уже где-то говорят о пятой колонне, то есть о внутреннем враге, которым в определенные времена бываем мы сами. Меня волнуют разные признаки усиления контроля государства над человеком, а не наоборот.

Нас людей, с советским опытом жизни, с детства учили бдительности. Я думаю, что мы и должны быть бдительными. Но проявлять бдительность не в писании друг на друга анонимок, а бдительно следить за действиями государства, замечать малейшие попытки всяких властных структур ограничить наши человеческих прав и свобод. Такая бдительность необходима. Она существует везде. В том и состоит достоинство демократии, что при ней граждане внимательно следят за властью, чтобы она не слишком следила за нами.