Часть 1. Как Молдова стала парламентской республикой

На прошлой неделе исполнился ровно год со дня введения в Молдове парламентской формы правления. Тогда это событие было сенсационным и казалось исторически важным. Сторонники реформы подавали укрепление парламентаризма исключительно как признак устоявшейся демократии. Решение тогдашнего парламента было настолько неожиданным, что трудно было сразу оценить его значимость, положительные и отрицательные стороны.

Уже тогда было очевидно, что конституционная реформа, как и многие другие реформы в Молдове не была подготовлена и потому трудно рассчитывать на ее результативность. Ее введение было ответной реакцией на намерение тогдашнего президента Петра Лучински изменить форму правления в сторону усиления исполнительной власти в целом и расширения полномочий правительства в частности.

Глава государства обосновывал это тем, что в Молдове создана рыхлая система управления, которая не позволяет эффективно руководить страной. Он подчеркивал, что на переходном этапе, когда все сферы деятельности находятся в стадии реформирования, необходимо принятие оперативных решений со стороны президента и правительства. И они должны иметь соответствующие полномочия.

Примечательно, что Петр Лучински вспомнил об этом за полтора года до истечения своего мандата. Он инициировал консультации с Советом Европы и специалистами, провел консультативный референдум. Все шло к тому, что конституционная реформа и президентские выборы конца 2000-го года примерно совпадут по срокам.

В силу субъективных и объективных причин президент не смог выполнить большинство своих предвыборных обязательств. Но он вполне мог найти оправдание в неэффективности формы правления и участвовать в избирательной кампании, требуя дополнительных полномочий. Примерно также поступил и его предшественник, первый президент Молдовы Мирча Снегур. В избирательной кампании он требовал дополнительных полномочий. А когда проиграл президентские выборы и стал депутатом, резко выступил против расширения прерогатив главы государства.

Не было никакой уверенности в том, что требования об изменении правления помогли бы Лучинскому получить второй президентский мандат. Но его шансы, безусловно увеличились бы, так как избиратели однозначно выступали за сильную власть, наведение порядка, и единого хозяина в стране. В принципе, они за это и голосовали на парламентских выборах в феврале.

С высоты сегодняшнего дня, отталкиваясь от результатов недавних парламентских выборов, можно с большой долей уверенности сказать, что если бы всенародные выборы президента состоялись, как и планировалось, в декабре 2000-го года, то президентом сейчас был бы тоже Владимир Воронин. Скорее всего, он победил бы уже в первом туре.

Но тогда такой уверенности у коммунистов не было. Их оппоненты из числа парламентского Альянса за демократию и реформы считали, что в первом туре выиграть выборы при достаточно большом количестве кандидатов невозможно, а реальные шансы выйти во второй тур есть только у Лучински и Воронина. И все оппоненты Лучински вынуждены были бы его поддержать, чтобы выбрать меньшее из двух зол. Чтобы не оказаться перед таким выбором они решили упредить события путем изменения Конституции.

Примечательно, что в этом парламентских демократов поддержали и коммунисты. Всем запомнилось пламенное выступление лидера фракции коммунистов Владимира Воронина, который 5 июля 2000 года заявил, что "время диктатур прошло", "Молдова сделала выбор в пользу демократии", "парламентская форма правления является истинным проявлением народовластия, за которое ратуют коммунисты".

Именно голос коммунистов был решающим, так как оказавшиеся в оппозиции коммунисты были самой многочисленной фракцией в парламенте, имели 40 голосов и распоряжались ими с наибольшей выгодой для себя. (Трудно вспомнить принципиальное решение, будь-то принятие бюджета, отставка или формирование правительства, транзит ядерных отходов, которое было бы принято без участия коммунистов. А потому сейчас они явно лукавят, когда сваливают все на бывшее руководство и утверждают, что предыдущий период они были в оппозиции).

По большому счету, конституционная реформа в Молдове свелась к изменению формы выборов президента - от всенародных выборов к избранию главы государства в парламенте. Стало очевидным, что парламент преградил путь Лучински к получению второго мандата. Президент, который поднял руку на полномочия парламента, не мог претендовать на то, чтобы снова быть избранным главой государства в том самом парламенте.

Это понял и сам президент. Его оппоненты в парламенте торжествовали, их поддерживала Парламентская Ассамблея Совета Европы, другие международные парламентские организации. Следует отдать должное Лучински, который не стал обострять отношения и дестабилизировать ситуацию, а промульгировал закон.

В долгу перед парламентом он все же не остался. Не без его помощи были спровоцированы разногласия между фракциями, которые так и не смогли договориться по взаимоприемлемой кандидатуре на пост президента. Это еще раз подтверждает, что изменение Конституции, инициированное право-центристскими парламентскими фракциями, было абсолютно неподготовленным и направлено исключительно против Петра Лучински.

Достигнув этой цели, сторонники парламентаризма растерялись, они не имели плана дальнейших действий. Они разошлись не только с коммунистами, разногласия появились и между фракциями, которые даже под угрозой потери мандатов так и не смогли найти достойного кандидата на пост президента. Сейчас уже известно, что часть депутатов от Партии Возрождения и Согласия голосовала тогда за Владимира Воронина. Но это не спасло депутатов, 61 голоса для избрания президента так и не удалось собрать.

Таким образом, Петр Лучински взял реванш у депутатов. Парламент был досрочно распущен, назначены выборы. На этом завершилась история с конституционной реформой и молдавским парламентаризмом. Президент Петр Лучински и лидеры демократических фракций в бывшем парламенте открыли коммунистам путь к тому, чтобы обладать всей полнотой власти.