Положительный экспортный имидж России вызывает на Западе недоверие

В Америке и Европе завершилась серия пафосных фестивалей русской культуры, организованных под государственным патронатом. Державные пиарщики во главе с помощником президента Сергеем Ястржембским попытались сформировать за счет искусства благоприятный имидж страны за рубежом.

Однако все попытки создать новый образ России с помощью классических шедевров, а также традиционных напыщенных кокошников и матрешек не удаются. «Имиджевая революция» ничего, кроме недоверия, не вызвала, и на Западе нашу страну продолжают воспринимать как страну медведей, морозов и терактов.

В то время как в Нальчике шли позиционные бои и все мировые телеагентства демонстрировали тела убитых, в столице Европарламента Брюсселе под прицелом камер московских журналистов разворачивались драгоценные яйца Фаберже. Так начинался фестиваль русской культуры на Западе «Европалия». До этого в Брюсселе же открылись масштабные выставки «Русский авангард» и «От царя до императора». Россия была приглашенной страной на фестивале «Европалия» и под кураторством президентской администрации выступила во всем блеске – вывезла едва ли не все музейные шедевры. Однако эффект от такого рода акций оказался непредсказуемым: к радужному образу Руси Запад отнесся с недоверием.

От русских выставок в Бельгии спастись нельзя – они оккупировали главные залы и музеи. О них говорят туристы и метрдотели. «Вы читали сегодняшние газеты о русских выставках?» – первый вопрос, который задает администратор брюссельского отеля, вручая ключи российскому журналисту. «Что, хвалят?» – из вежливости интересуется журналист. – «В принципе, да. Но пишут, что в Бельгию привезли только столичное искусство, очень пафосное».

Поразительно, но почти то же самое отмечала американская пресса об экспозиции «Россия!» в нью-йоркском Музее Гуггенхайма. Сразу после ее открытия вышла восторженная статья в «Нью-Йорк таймс», автор которой предлагала то ли с иронией, то ли без нее вместо одного восклицательного знака после названия поставить сразу три: «Смотрите, Россия – круто и богато!!!» Но сразу после нее появились два материала с иными суждениями. Обозреватель «Сан» заметил, что довольно трудно представить выставку «Испания!» или «Англия!» так, чтобы искусство иллюстрировало национальный дух и само себя прославляло. Резче высказался «Нью-Йорк мэгэзин»: «Все это кажется слишком официальным». В том смысле, что «русское искусство на стенах Музея Гуггенхайма похоже на баржу, которую тащат репинские бурлаки – от икон до концептуалиста Кабакова, четко по хронологии, без противоречий и сложных вопросов. Только куда они ее тащат – непонятно».

Как бы то ни было с шедеврами, главное, что объединяет проекты в Америке и в Бельгии – фигура российского президента, который лично посетил оба вернисажа. Получается, что обе выставки носили показательно государственный характер. Они должны создать представление о России как о культурной державе с неиссякаемыми запасами позитива. В беседе с обозревателем «Новых Известий» генеральный директор РОСИЗО Евгений Зяблов, который устраивал выставки на фестивале «Европалия», признался: «Больше всего проблем у нас было с проектом «Транссибирский экспресс». Бельгийцы очень хотели увидеть культуру Сибири, развернутую, словно путешествие на поезде. Мы же понимали, что никак не удастся избежать «щепетильных моментов» – ссылки, тюрьмы, политзаключенные Транссиба… А установка была четкая – показать Россию в положительном образе. Но удалось прийти к компромиссу, и выставка открылась».

В этом «положительном образе» и заключена суть последних перемен. Перестроечное искусство, которое подчеркивало русские противоречия и открыто играло на нашей неустроенности, неожиданно сменилось тягой к вечному и лучшему. Пейзажи XIX века или драгоценности Фаберже постепенно вытеснили на задворки неоднозначное современное искусство (экспозиции с современными художниками на «Европалии» открыты не в Брюсселе, а в отдаленном Антверпене).

Блеск бриллиантов и мощь церковных хоров призваны затмить новостные сводки из России и противоречивые чувства европейцев по отношению к нам. Именно на махровую классику дают деньги нефтяные спонсоры, желая оказаться поблизости от шедевров Третьяковки и Эрмитажа. Считается, что именно этого и ждет западный зритель.

Между тем кокошники и матрешки хороши только до определенного момента. Бельгийско-голландский архитектор и художник Вильям Ван Генюхтен заметил «Новым Известиям»: «Еще немного, и к российской культуре будут относиться как к азиатской – традиционной, централизованной и фольклорной. Россия, конечно, обладает большими богатствами. Но сегодня важнее интеллектуальный и креативный потенциал молодой культуры». Иными словами, полноценного диалога европейской и российской культур не выйдет, если преподносить себя в возвышенно-духовных тонах пятисотлетней давности.

Европейцы со всей культурной сдержанностью хвалят высокое качество музейных вещей из России, но в то же самое время держат в уме репортажи о бюрократии, терактах и коррупции. Получается, что любовно выстроенный положительный образ Руси больше нужен устроителям экспортных проектов, то есть пиарщикам.

Кино без вина и домино

Не только выставочные экспонаты пытаются поставить на службу имиджу Российской Федерации. Кинематограф тоже пытается внести свою лепту в этот процесс. Правда, получается еще хуже. Российские фильмы попадают за рубеж по нескольким каналам. Первый – «Недели российского кино» в США, Франции и Германии. Отечественный «Интерфест» сознательно или бессознательно отбирает на них такие картины, которые, по его мнению, представляют Россию в относительно выгодном свете. Эти акции собирают ограниченную аудиторию и небольшую прессу. Второй канал – международные фестивали, отбор на которые осуществляют зарубежные комиссии. У них другие задачи, связанные с фестивальной политикой, и в российской прессе их иногда упрекают в желании очернить нашу страну. Так случилось с Роттердамским кинофестивалем, наградившим фильм Ильи Хржановского «4», который некоторые отечественные журналисты расценили как «очернительский», и с новым фестивалем в Монреале, где получил приз фильм Артема Антонова «Полумгла», не слишком лестный для Советского Союза образца 1944 года. Впрочем, раз уж на Западе эти фильмы рассматривают как правдивые, сам факт создания в России таких картин зачастую повышает ее имидж за рубежом. Правда, вряд ли такой способ улучшения имиджа устраивает российских государственных мужей, за этот имидж отвечающих. А повышенное беспокойство о том, как мы выглядим на зарубежных экранах, более всего свойственно тоталитарным государствам.

Целенаправленные «имиджевые акции» в кино, о необходимости которых говорят как официальные лица, так и частные продюсеры, непродуктивны – кино не управляется государственной волей, а восприятие фильмов не программируется. Самый пафосный и патронируемый сверху фильм вроде «Зеркальных войн» или «Бархатного сезона» может так ударить в грязь лицом, что утираться от брызг придется державе.

Почему у нас проблемы с имиджем?

Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда эффективной политики:

– Образ России сейчас действительно во многом негативен. Западные страны бесконечно шарахаются от образа России – этакого плохого неисправимого ученика, который должен учиться, но постоянно прогуливает уроки и пропускает экзамены. Это, безусловно, опасный момент, и мы должны его постоянно учитывать. Сейчас в мире спрос на bad Russia (плохая Россия). Основательно исправить эту ситуацию нам не удастся, пока не сложится новый мировой порядок. Канал Russia Today это компонент обязательного набора, который Россия обязана создавать. Не менее важны такие вещи, как, например, блестящая выставка Russia! в Нью-Йорке. Это создает оболочку присутствия страны в мире. Против этого не может быть возражений.

Ирина ХАКАМАДА, лидер партии «Наш выбор»:

– Я думаю, что плохой имидж связан со скандалами, которые происходят в России и с непредсказуемыми правилами, по которым живет страна. Как результат этих непрофессиональных действий властей – дело Ходорковского, или всяческие скандалы, как, например, с российским летчиком Валерием Трояновым, оказавшимся в Литве. Плюс к этому теракты, в результате которых люди остаются обиженными, выходят на улицы и со слезами требуют встречи с президентом. Сложно после этого иметь хороший имидж. Мне кажется, что не нужно никаких специальных программ по улучшению декораций, а лучше сами спектакли ставить профессионально. Это все равно, что плохое кино с сумасшедшим рекламным бюджетом или зубная паста плохого качества, в которую вбухано большое количество денег, чтобы впарить товар потребителю. Но он, купив один раз, откажется от подобного товара. Так же будет и со всеми этими PR-кампаниями.

Борис КАГАРЛИЦКИЙ, директор Института проблем глобализации:

– Проблема негативного имиджа страны в том, что Россия слишком сильно об этом имидже заботится. На самом деле у России, как и у любой периферийной страны, не может быть равного веса со странами-лидерами. Это азбука капитализма. А российская элита постоянно пытается вести себя, как подобает наследникам великой империи. У России имидж не негативный, а анекдотический. Что касается программ, принимаемых правительством для улучшения образа страны, то все они не имеют к имиджу никакого отношения. Допустим, вы успешно популяризируете русскую культуру в Западной Европе. Как это отразится на имидже России? Никак.