Утренние брифинги в МВД Франции, которые стали устраиваться лишь несколько дней назад и на которых руководители национальной полиции и жандармерии докладывают о событиях прошедшей ночи, невольно создают атмосферу военных действий. За одну только ночь с воскресенья на понедельник в стране сожжено 1408 автомобилей, совершены многочисленные нападения на общественные здания, торговые заведения, склады и даже церкви, один человек скончался в больнице, ранено 36 полицейских, причем двое получили огнестрельные раны, по подозрению в причастности к беспорядкам и погромам задержаны 395 человек. Волнениями охвачено 274 муниципальных образования, разбросанных по всей стране – от Пиренеев на юго-западе до границ с Бельгией и Германией на северо-востоке.

Появилась и тенденция: из парижского региона, который оставался эпицентром беспорядков на протяжении восьми-девяти дней, события постепенно перемещаются в провинцию, охватывая все новые и новые районы. В столичных предместьях, куда переброшены значительные подкрепления полиции и жандармерии, беспорядки чуть поутихли, зато заполыхало в других местах. На все подкреплений не хватит, и один из действующих в полиции профсоюзов обратился к властям с призывом ввести комендантский час и направить в проблемные зоны армию. Похоже, что к столь крутым мерам власти пока не готовы, хотя к этому их подталкивают и некоторые политики популистского толка, утверждающие, что «выступают от имени той глубинной Франции, которая, начиная с шести часов вечера баррикадируется в ожидании ночных беспорядков».

«Слушай, что там у вас происходит, с ума все посходили, что ли?!» – в голосе позвонившего из Москвы приятеля ясно слышалась тревога. Оно и понятно: человек собрался дочь-студентку отправлять на трехмесячную стажировку во Францию, а тут такие события…

«Я не понимаю, что у вас там делается! Может, лучше от греха подальше отменить поездку?»

Что ответить, если я и сам не очень понимаю? Да и никто, наверное, не в состоянии путно объяснить, почему сытая и благополучная Франция, так гордившаяся своей моделью интеграции многочисленных иммигрантов во французское общество, вдруг в одночасье заполыхала огнем пожаров, стала захлебываться под мощной волной погромов и беспорядков.

То есть объяснение, конечно, имеется: просто хваленая интеграционная модель на поверку оказалась вовсе не столь успешной. Предместья и городские кварталы, населенные выходцами из арабских и африканских стран, стали гигантскими котлами, в которых годами готовилось опасное варево из обманутых надежд, разочарований, недовольства, преступности, наркоторговли, религиозных амбиций… Готовилось – и вот вскипело и выплеснулось наружу. Понять бы еще: почему именно сейчас и вдобавок так стремительно?

Впрочем, французским властям сейчас не до поиска объяснений – нужны неотложные, в прямом смысле слова пожарные меры, чтобы притушить пламя, сбить накал страстей, а уж потом разбираться в глубинных причинах и искать виноватых. Хотя левая оппозиция их уже нашла: во всем, разумеется, виноваты нынешний президент и правительство, а в особенности – формальный лидер правящей правоконсервативной партии и одновременно министр внутренних дел Николя Саркози. Шишки на него валятся со всех сторон: оппозиция критикует, называет «поджигателем» и настаивает на его отставке, жители взбудораженных предместий ругают и требуют «убираться вместе со своими полицейскими», даже некоторые коллеги по кабинету министров упрекают в недостаточной политкорректности и выдержанности.

В ответ Сарко, как его обычно называют в народе, повторяет, что тех, кто жжет чужие автомобили, бросает бутылки с горючей смесью в пассажирские автобусы, школы, детские сады, громит магазины и рестораны, стреляет в полицейских, не назовешь иначе как «негодяями» и «подонками». Ну, или «швалью» и «сволочами» – словарь предлагает довольно богатый выбор синонимов.

Еще глава МВД и его коллеги по правительству могли бы напомнить, что иммиграционная политика, о провале которой сегодня не говорит только ленивый, вырабатывалась задолго до их прихода к власти, так что на самом деле многие из сегодняшних критиков как раз и несут ответственность за проблему неблагополучных пригородов, фактически превратившихся в гетто. Могли бы, но не напоминают – нет времени вступать в полемику, когда все вокруг полыхает.

Но все же: почему началось именно сейчас, да еще так споро? Ведь ясно же, что гибель двух подростков из иммигрантских семей в парижском пригороде Клиши-су-Буа – слабоватый повод для того, чтобы всколыхнуть всю Францию. Пожалуй, можно предложить три версии. Первая: происшествие в Клиши-су-Буа – лишь повод, умело использованный для организации беспорядков. О том, что они носят именно организованный, а не спонтанный характер, публично заявляли и глава МВД, и генеральный прокурор, и представитель Минюста.

Версия вторая: речь идет исключительно о стихийном протесте – кто-то начал, другие подхватили. Один из несовершеннолетних участников беспорядков поведал журналистам: «Да какая там организация! Сидели с пацанами, смотрели телек, а там показывают, как машины горят, фликов камнями забрасывают, школу подожгли… Круто! Потом решили: а давай докажем, что мы еще круче! Ну и пошли»…

Третья версия: скорее всего, действуют оба фактора. Объективно подошло время вареву докипеть и хлынуть наружу – извольте расхлебывать. А тут уже и «разносчики» подсуетились, внесли элемент организации, чтобы раздуть огонь пожарче. Ведь не секрет, что именно в предместьях обосновались и мусульманские проповедники сомнительного толка, и тайные вербовщики, направлявшие потенциальных «воинов джихада» в Афганистан, Чечню, еще раньше – в Боснию, а теперь – в Ирак. У этих могут быть свои цели и задачи. Превратить Францию в исламскую республику – несколько фантастично, а вот свалить Сарко с его президентскими амбициями и открыто декларируемым намерением поменять иммиграционную политику, изгнать из предместий преступность, наркоторговлю и зачатки исламского фундаментализма – чем не мотив?