1. Обзор проблемы

По различным причинам достаточно сложно бросить общий взгляд на исламский экстремизм в Европе. К этому вопросу действительно еще не обращались академики, и мы испытываем недостаток научных данных. Даже реальное число мусульман, живущих в Европе, точно не известно. Например во Франции, есть различные цифры: 4 миллиона, 5 миллионов, 6 миллионов или больше. Но мы можем заявить без всякого сомнения, что проблема реальна. Некоторые конкретные признаки подчеркивают ее реальность:

• До 2000 года мы очень редко наблюдали демонстрации исламистов на улицах Европы. С 11 сентября мы видим такие демонстрации во  Франции и Бельгии. Тысячи людей приняли участие в этих демонстрациях, например, в начале 2004 года в Париже, протестуя против запрета носить паранджу в государственных школах. 
• Десять лет назад паранджу носили в основном пожилые женщины. Сейчас, по крайней мере, половина женского мусульманского населения носит паранджу. В некоторых муниципальных образованиях Франции эта цифра достигает 80%. 
• Из полевых исследований мы знаем, что в большинстве случае эти девушки и женщины не сами приняли решение носить паранджу, но им пришлось это сделать под давлением семьи или общины. В некоторых европейских городах девушка-мусульманка, которая отказывается носить паранджу, рискует подвергнуться оскорблениям, физической агрессии, сексуальному насилию и даже коллективному изнасилованию. Во Франции эти акты агрессии происходят регулярно;
• До конца 90-х исламистские политические партии не существовали в Европе. Сейчас вы можете найти их во Франции и Бельгии. Конечно, они пока очень малы, и не представлены в парламенте. Однако, в случае с Бельгией, в мае 2003 года “Parti de la Citoyennete et Prosperite” (PCP, Партия гражданства и процветания), которая защищает радикальный Ислам, выиграла более 8 тысяч голосов в Брюсселе. Если мы вспомним, что в Брюсселе живет примерно 200 тысяч мусульман, то это означает, что примерно 4% мусульман проголосовали за PCP. Если же мы отбросим тех, кто не может голосовать по возрасту, то этот процент окажется еще больше. Причем большинство голосов было зарегистрировано в том муниципалитете, где живет приблизительно 50 тысяч мусульман, это означает, что от 10 до 16% этих людей отдали свои голоса партии, защищающей радикальный Ислам;
• Полиция и специальные службы располагают сведениями, что фундаментализм и молитвы ненависти обычны в большинстве мечетей;
• Молодежные ассоциации, действующие как организации прикрытия для «Братьев-мусульман», крайне популярны;
• С 2000 года число антисемитских выступлений резко возросло; эти акты агрессии - сотни таких были зарегистрированы за последние четыре года – в основном работа мусульманской молодежи; 
• В школах, которые посещают юные мусульмане, становится все труднее преподавать некоторые предметы и темы. Например, невозможно преподавать историю Холокоста, в биологии, молодые люди и девочки открыто подвергают сомнению теорию происхождения жизни и развития видов и человечества;
• В тех же школах все чаще встречается де-факто сексуальная сегрегация. Например, в классах можно часто видеть, что мальчики сидят в одной части комнаты, а девочки – в другой;
• В больницах все чаще встречается отказ от лечения женщины мужчиной или мужчины – женщиной;
• Исламистское присутствие в европейских тюрьмах, где мусульмане зачастую являются большинством, наблюдается уже во многих государствах; 
• С 11 сентября сотни подозреваемых в терроризме были арестованы в Европе (во Франции, Бельгии, Германии, Великобритании, Италии, Испании, Нидерландах и т.п.). Однако каждую неделю полиция арестовывает новых подозреваемых. Это показывает, что число людей, переходящих от идей к действиям, растет;
• Последнее, но не по важности – дюжины, если не сотни молодых людей из числа мусульман – часто очень юных, были завербованы с лета 2003 года и были посланы в Ирак;

Но точный масштаб угрозы все еще трудно оценить. Французская внутренняя разведывательная служба - les Renseignements Generaux - попробовала вывести формулу, по которой можно посчитать количество фундаменталистов среди мусульманского населения. Основанная на обширных исследованиях на французской почве, эта формула такова: обычно среди мусульманского населения около 5% являются фундаменталистами. Из этих 5% три являются потенциально опасными. Это означает, что если мы берем Францию и мусульманское население этой страны составляет 6 миллионов, то мы имеем 300 тысяч фундаменталистов. И из этих фундаменталистов 9 тысяч потенциально опасны.

Самыми взрывоопасными на сегодня странами являются Франция, Бельгия, Нидерланды, Италия, Испания, Великобритания и Германия. Вне Европейского Союза очень большая опасность исходит из Боснии.

Очевидно, именно в тех странах мы найдем самое высокое число мусульман. Это не означает, конечно, что среднее мусульманское население является фундаменталистским или опасным. Большинство мусульман, даже если тенденция возвращения к религии ясна и массивна, хочет жить нормальной и приличной жизнью. Но конечно, присутствие большого мусульманского сообщества предполагает и лучшие статистические возможности для вербовки, и больше мест для укрытий.

Но страны, которые не имеют большого мусульманского сообщества, отнюдь не находятся в безопасности. Мне говорили совсем недавно, что в Словакии, где фактически нет мусульманского населения, в Университете Братиславы появились ячейки пропаганды и финансирования Хезболлы.

2. Случаи исламского экстремизма в Европе

Случаи исламского экстремизма в Европе многочисленны и разнообразны.

Во-первых, мусульманские сообщества меняются от страны к стране. Во Франции, например, большинство мусульман имеет алжирское происхождение, поскольку Алжир был французской колонией в течение более чем 130 лет. В 1962 году, алжирские сообщества появились во Франции, и число алжирцев росло, поскольку их все больше приезжало в Европу за рабочими местами и лучшей жизнью.

Спустя несколько лет, в 70-е французские власти разрешили политику так называемого «воссоединения семей» (regroupement familial), и таким образом сотни тысяч новых иммигрантов были перевезены во Францию.

В Бельгии, Германии и Италии иммиграция мусульман не была традиционной, но была вызвана экономическими причинами: в шестидесятых тяжелая промышленность и строительные площадки нуждались в рабочей силе, которую было чрезвычайно трудна найти среди местного населения. Это стало началом иммиграции в этих странах.

Когда мы говорим об иммиграции, мы используем понятия Первого, Второго и Третьего поколения. Первое поколение состоит из людей, которые сами приехали в Европу, чтобы работать. Им теперь 60 лет или больше. Второе поколение – это их дети. Они или прибыли в Европу в очень юном возрасте, или родились в Европе. Они в возрасте между 30 и 50. Третье поколение – это дети Второго поколения. Они родились в Европе, и им меньше 30 лет.

К сожалению, мы должны констатировать, что, исторически так сложилось или нет, но мусульманская иммиграция не приветствовалась в Европе. Расизм имел место, и с началом экономического спада в семидесятых и замедления роста европейской экономики, проблемы только увеличились.

В результате сегодня многие представители Второго и Третьего поколений не делают никаких усилий для интеграции в Европейское общество и принятия Европейских ценностей. Но должно указать, что, до очень недавнего времени (фактически до 90-х гг.) абсолютно ничего не было сделано, чтобы помочь им влиться в Европейское общество. Это европейская действительность и европейский позор.

Чтобы быть кратким, у нас не было никаких проблем с Первым поколением. Большинство проблем до очень недавнего времени было сконцентрировано во Втором поколении, но у нас нет достаточно информации, чтобы понять, что происходит с Третьим поколением. Но за последние три - пять лет, мы получили очень много отрицательных сигналов от Третьего поколения.

Очевидно, не существует единого объяснения появления Исламского экстремизма в Европе. Мы могли бы, однако, попробовать выделить несколько важных пунктов:

• Нехватка интеграции и расизм приводит к формированию у мусульман самоощущения, что они выключены из общества, в котором они живут; 
• Некоторые "обычаи" (например многоженство или коэффициент рождаемости) укрепляют неприятие мусульманского сообщества европейским обществом:
• Экономический и социальный кризис сильнее всего затронул мусульманские сообщества. Если средняя безработица во Франции или Бельгии - приблизительно 10%, то - 20% это обычная цифра для мусульманских сообщест, а иногда даже 40% среди мусульманской молодежи – то есть среди Третьего поколения. Это укрепляет чувство выключенности из общества;
• Демократия, глобализация и уровеь развития коммуникаций дают людям в Европе прямой доступ к информации. В результате события в Боснии, Сомали, Чечне, или израильском-палестинском конфликте принуждают некоторых молодых мусульман создавать то, что французский социолог Фарид Хосроховар назвал "идентичностью опосредованного оскорбления".
• Чувствуя себя париями в стране, в которой они живут, они развивают в себе своего рода сочувствие ко всем "мусульманским жертвам в мире" и убеждают себя, что их собственное исключение и "преследование" их братьев имеют те же самые корни: отклонение Ислама Западным миром;
• Большинство мусульманских священнослужителей, даже те, кто не является радикалом, прибывают из-за границы и часто обучаются в Саудовской Аравии или саудовскими муфтиями. У них нет реального знания общества, в котором живут их последователи, и как показали исследования во Франции и Нидерландах, они не говорят на местном языке. Таким образом они не могут играть значительную роль в ослаблении напряжения в отношениях или помощи в интеграции;
• Многие европейские мусульмане не признают таких священнослужителей, обвиняя их в проповедовании "ислама богатых" и поворачиваются к неофициальным мечетям. Но это плохой выход: в том, что мы называем "исламом подвалов и гаражей" (из-за мест, где эти неофициальные сообщества встречаются) священнослужители являются главным образом самозваными. Их знание религии чрезвычайно сомнительно;
• Во всех странах, где есть радикальные священнослужители, они используют в своих интересах вышеупомянутые факты, чтобы защищать радикальный Ислам и нападать на западные ценности, или европейскую и американскую политику, которую они осуждают как антиисламскую или просионистскую;
• Им помогает присутствие в Европе (в университетах и средних школах) беженцев, которые сбежали из своей родной страны из-за репрессий из-за их исламистской деятельности. В университетах мы находим ячейки исламистских или террористических движений, типа «Братья мусульмане», «Хезболлы» или «Хамаса», алжирских, марокканских, тунисских или турецких групп.
• Некоторые из существующих групп были созданы из солидарности с "преследуемыми мусульманами" в Афганистане, Алжире, Боснии и т.д. В большинстве случаев, эти движения не были созданы спонтанно, но были сформированы и управлялись организациями прикрытия «Братьев мусульман»;
• Последнее поколение европейского исламизма родилось с началом войны в Ираке в 2003 году. Это очень молодое поколение начинает проявляться в судебных запросах по терактам;

3. Реальность угрозы

Опасность очень реальна, и она одновременно политическая и террористическая.

На политическому уровне исламисты пытаются ниспровергать западное общество, оспаривая гуманные ценности, такие как сексуальное равенство, свобода религии, свобода слова и т.д. Они защищают создание политических партий на религиозной основе, создание шариатских трибуналов, чтобы судить ими гражданские и личные дела и т.д.

Они знают, конечно, что в этой битве им не победить, но они надеются создать или углубить культурное и социальное разделение между мусульманами и немусульманами. Идея состоит в том, чтобы радикализировать мусульманские сообщества.

На террористическом уровне, исламисты организовывают тыловые и оперативные ячейки. Здесь, мы имеем весьма точные факты и цифры. С 11 сентября, в Европе были предотвращены приблизительно двадцать больших террористических аттак. Однако, два теракта были успешны:

• Взрывы в Мадриде 11 марта 2004 года;
• Убийство голландского режиссера Тео Ван Гога в Амстердаме 2 ноября 2004 года;

Если мы возьмем 11 марта 2004 года как точку отсчета, мы увидим, как много терактов было предотвращено. 

• В апреле 2004 года бельгийская федеральная полиция предотвратила два теракта на стадии подготовки: один против еврейской школы в Антверпене, другой должен был состояться во время митинга в честь открытия туннеля TGV в том же самом городе;
• Весной 2004, опять-таки в Мадриде, было предотвращено нападение на Национальную Аудиторию (самая высокая юридическая инстанция страны, где работает известный судья Балтазар Гарсон); 
• В июне 2004 года марроканская террористическая организация GICM в Лиссабоне пыталась нанести удар по нескольким видным политическим деятелям, в том числе по Хосе Мануэлю Баросо, президенту Европейской Комиссии;
• Ячейка HOFSTAD (ответственная за убийство Ван Гога) планировала ряд нападений, в частности несколько убийств, включая депутата Парламента сомалийского происхождения  Айаану Хиршиа Алиа, а также теракт в парламенте с использованием заминированного транспортного средства или бомбы, нападение на штаб-квартиру секретной службы, аэропорт Schiphol и т.д. Только ликвидация ячейки после убийства Ван Гога предотвратило эти преступные действия;
• В ноябре 2004, несколько мужчин, готовивших убийство иракского Премьер-министра Ияда Оллои, были арестованы в Германии; 
• Арест террористов во Франции, планировавших нападения на французской почве, в частности, на еврейские цели;
• И так далее.

Этот краткий обзор количества и качества запланированных "целей" ясно показывают, вопреки общему мнению, что Европа - все еще цель для исламистов. И это не только вопрос удара по тем европейским странам, которые поддерживают США в войне в Ираке, как думают слишком многие европейцы.

Теракты в Мадриде 11 марта готовились в 2000-2001 гг.: когда война в Ираке еще не началась, и испанские войска там не присутствовали. Когда планировалось нападение на Национальную Аудиторию, Испания уже ушла из Ирака.

Кроме того, Франция или Бельгия не участвуют в Иракской войне, и правительства обеих стран осудили американское вмешательство. Нападения однако планировались и в этих двух странах.

"Потребность" исламистов в нападениях на Европу не является врожденной, но это вытекает из сущности старого континента. Каковы бы ни были различия между Соединенными Штатами и Европой с некоторыми другими странами (Австралия, Канада, Япония, Корея), но они все принадлежат тому же самому "лагерю" - "западному миру" (это определение уже не имеет никакого этноцентрического характера, поэтому мы можем включить сюда и азиатские страны), который разделяет те же самые демократические ценности. Именно эти ценности делают нас "врагами" исламистов. Кроме того, даже если в настоящее время нет военного присутствия в Ираке, многие европейские страны есть или были в Афганистане, и Европейский союз дал политическое обещание помочь новому Ираку в его реконструкции и стабилизации. 

За последние 12 месяцев мы также видели качественное развитие угрозы: более чем когда-либо, исламизм самоутверждается как мутирующий вирус. В местах, где в 2001 году  (и даже прежде) службы безопасности сталкивались с террористическими структурами, главным образом состоящими из опытных экстремистов, часто с афганским опытом, в возрасте 25-40 лет, там теперь мы все больше находим очень молодых людей, которые по определению не имеют никакого "прошлого" в исламистских кругах: французским исламистам, убитым или арестованным в Ираке - от 18 до 20 лет.  Самиру Аззузу, одному из членов "ячейки HOFSTAD", было 18 лет во время ареста, а в розыск он был объявлен, когда он пытался уехать на войну в Чечне в возрасте 16 лет.

То, чего мы сейчас ожидаем, это появление нового поколения террористов: детей, которым было от 12 до 15-ти лет 11 сентября 2001 года, и кому понадобилось год или два, чтобы пройти идеологическую обработку, необходимую для участия в терактах, на которую их старшим товарищам понадобилось 10 лет и более.

Эти маленькие группы все чаще состоят из людей с сильными местными связями, способными таким образом рассчитывать на солидарность местных сообществ и семей. Эти группы также связаны с маргинальными группами общества и преступными кругами, что увеличивает опасность, которую они представляют: у «новых исламистов» нет проблем с получением укрытия, оружия или взрывчатых веществ. Они, несмотря на их молодость, включены в «андеграунд». Иногда, они могут даже проникать в полицейские структуры и спецслужбы, как это делает оргпреступность: один из членов ячейки HOFSTAD был нанят как переводчик AIVD, голландской разведки.

Наконец, "новые" террористические ячейки еще больше пересекаются друг с другом чем прежде: ячейка HOFSTAD, базирующаяся в Нидерландах, готовила свои акции, и в тоже самое время участвовала в планировании терактов в Португалии или Испании. Уменьшение среднего возраста, связи с преступностью, интернационализация - все это причины для беспокойства экспертов.

Угроза интересам США от европейских террористов также очень реальна. Очевидно, что американские объекты (посольства, консульства военный персонал, отели, американские компании) являются природными целями для террористов.

Но есть тут кое-что еще: большая часть Второго поколения, и почти все Третье поколение имеют сегодня европейские паспорта. Таким образом все эти люди могут свободно путешествовать по США и там, где им заблагорассудится. Мне не нужно напоминать вам, что теракты 11 сентября планировались в Германии, Великобритании и Испании. И мне не нужно напоминать вам о деле Ричарда Рейда, которого также называют «shoe-bomber». 

4. Связи между европейскими исламистами и Аль-Каидой

Я думаю, это общая ошибка - пытаться связывать каждый теракт с Аль-Каидой. 

У Аль-Каиды историческая роль: создать международную террористическую сеть, объединяющую десятки организаций. Теперь, когда эта цель достигнута, "Международный Исламистский Терроризм" существует. И очень эффективно действует. Группы марокканских, алжирских, чеченских, пакистанских, саудовских, иракских и других организаций успешно обмениваются информацией, оружием и деньгами. Часто эти организации сотрудничают в очень сложных проектах. Роль Аль Каеды – это создание общей структуры Джихада, определение целей и выдача разрешений (фатв), чтобы действовать. Конечно, все те организации, или большинство из них являются или были связаны с Аль-Каедой в какой-то момент. Они принимают участие в глобальном джихаде "против Евреев и крестоносцев ", но они сконцентрированы также на своих собственных местных проблемах - так же, как Аль-Каеда в основном занята в настоящий момент Афганистаном и Пакистаном, Саудовской Аравией, Ираком и, конечно, США.

Большинство этих ячеек были связаны в прошлом с местными организациями, типа алжирского GIA или GSPC и марокканского GICM. Но с 2003 года, с появлением "новых исламистов", мы можем видеть появление новых ячеек, которые в основном не связаны с теми организациями, и непосредственно внедрены в европейское общество.

5. Способность проводить теракты

Все эти группы и ячейки нужно считать способными проводить террористические аттаки. Факт, что большинство нападений в последние годы провалились, значит, что полиция и разведывательные службы работают хорошо. Но это не значит, что эти группы неспособны осуществить атаки, даже при том, что мы можем иногда наблюдать своего рода дилетантизм в их работе на уровне безопасности операций, которые они планируют.

Но некоторые атаки в Европе (во Франции и Великобритании), не увенчавшиеся успехом, организовывались с использованием оружия массового поражения, чтобы достигнуть максимального количества жертв. 

Разведсведения, которыми мы располагаем, сообщают, что подозреваемые в терроризме в последнее время проявляют интерес к ядерным объектам, подтверждая предположения о создании «грязной» бомбы.  

6. Европа достигла некоторых успехов, но продолжает действовать разобщенно

Столкнувшись с такими изменениями Европа сейчас не выглядит вооруженной лучше, чем год назад. Естественно, официальная риторика везде одинакова: борьба с терроризмом является приоритетом и многочисленные меры предпринимаются для противостояния ему. Но действительность отличается от этого.  По понятным причинам, я не буду останавливаться на этом аспекте. На уровне Евросоюза были достигнуты успехи с назначением Гийса де Вриеса на должность координатора ЕС по терроризму, но средства, которые он получил в свое распоряжение, смехотворны и его миссия носит символический характер, и антитерроризм остается больным вопросом для государств-членов Евросоюза. Кое-что работате хорошо, но другое не имеет представление о реальной опасности. 

Главное усилие необходимо сделать, чтобы согласовать законодательство и наладить более тесную координацию. 

7. В обозримом будущем угроза  не уменьшится

С 11 марта 2004 года европейские спецслужбы и законодательство продолжают усиливать давление. Десятки арестов прошли в Испании, Франции, Бельгии, Нидерландах, Германии и других странах, где была разрушена сеть GICM (Groupe Islamique Combattant Marrocain). Аресты предотвратили несколько атак, которые могли бы иметь драматические последствия.

Парадоксальным результатом этих эффективных антитеррористических мер, которые должны были успокоить европейское общественное мнение, взбудораженное год назад взрывами в Мадриде, стали мысли о том, что угроза миновала, поскольку ничего больше не случается. 

Кроме того, многие люди считают, что теракт 11 марта произошел потому, что Испания в то время была союзником США в Ираке, а теперь, поскольку она вывела войска из Ирака, ей гарантировано спокойствие.

Три фактора говорят о том, что угроза в ближайшем будущем не снизится. 

•  Ситуация в Ираке продолжает оставаться мощнейшим мобилизационным фактором.

Выборы в в конце января стали важнейшим этапом в эволюции Ирака, но основная часть работы еще только предстоит. Стабилизация в иракском обществе должна быть остановлена любой ценой – вот точка зрения исламистов.

Европа и НАТО договорились поддерживать стабильность. Отход Европы от этой позиции при помощи насилия, а также изоляция нового правительства и войск коалиции, - стратегическая цель исламистов.

• События в Марокко вызывают беспокойство.

Наиболее широко представленная террористическая организация в Европе и наиболее опасная в настоящее время – это GICM.  Организация понесла потери в Европе и Морокко, но борьба далеко не закончена в этой стране, где количество реформ до сих пор нуждается в борьбе с терроризмом.

Развитие ситуации в Марокко в ближайшие годы будет оказывать основное влияние на ситуацию в Европе. Если терроризм не будет уничтожен, и останется достаточно сильным, то его последствия дадут о себе знать в Европе, поскольку марроканские группы будут принимать новых членов.

• «Новое поколение» исламских террористов в Европе только начинает появлятся.

Это новое поколение, на которое мы намекнули, только начинает появлятся на террористической сцене.

Рекрутированные из «третьей волны» эмиграции, они, как мы знаем, сталкивались с проблемами самоидентификации и чувствовали себя жертвами интеграции. Это могло подтолкнуть молодых людей к насилию. 

Ситуация такова, что неформальные сети из молодых людей, родившихся в Европе, хорошо знающих обстановку и имеющих претензии к местному населению, могут служить  переходом к структурированным международным организациям, и даже пытаться организовать свой собственный джихад как месть за реальные и воображаемые оскорбления, с которыми они сталкивались. 

В общем, ситуация, которую я вам представил не выглядит оптимистично. Угроза, направленная против Европы и из Европы в США, останется на очень высоком уровне в обозримом будущем. И я опасаюсь, что трагедия вынудит европейские власти обратится к реальной проблеме, которую представляет исламизм. 

Вопрос, по моему мнению, состоит не в том, случится ли трагедия, а в том, когда она произойдет.