Из Франции начали депортировать наиболее активных участников погромов. Первая группа из 11 человек уже пересекла границу. Чтобы стабилизировать ситуацию, французский парламент решил продлить на три месяца чрезвычайное положение в республике. Между тем волна насилия, всколыхнувшая Францию, выплеснулась за ее пределы, докатившись до Германии и Бельгии, Голландии и Великобритании. В эти дни трудно найти европейскую страну, где не пытались ответить на вопрос: «Возможно ли подобное у нас, а если да, то как этого избежать?»

Многие СМИ и представители политических элит предупреждают об исламской опасности, требуют остановить иммиграцию из стран третьего мира и ищут решение проблемы в усилении полицейских мер и ужесточении законов. И лишь Скандинавия кажется на этом фоне островком спокойствия. Судя по откликам лидеров скандинавских стран на французские события, они решили последовать завету Льва Толстого, заметившего однажды по поводу «ужастиков» Леонида Андреева: «Он пугает, а мне не страшно». В этом отношении характерна реакция шведского премьер-министра Йорана Перссона, выразившего возмущение действиями французских властей: «Они выбрали конфронтацию, которую трудно перевести в диалог...Чрезвычайное положение выглядит излишне драматичной мерой, аналога которой я не вижу в Европе за последние 30–40 лет». По мнению премьер-министра, причины волнений имеют исключительно социальный характер и связаны с безработицей среди иммигрантов и неудачной интеграционной политикой властей.

Эксперты, выступающие в скандинавских СМИ, уверяют обывателей, что «руки «Аль-Каиды» во французских погромах искать не следует. Всему виной – слишком буквальное следование французских властей заветам революции, провозгласившей «свободу, равенство и братство». Именно неудачное выполнение программы по «равенству» завело республику в тупик.

Норвежская газета «Дагбладет» в статье под заголовком «Когда интеграция провалилась» анализирует причины беспорядков во Франции и заключает, что Париж на протяжении десятилетий пытался ассимилировать, а не интегрировать иммигрантов. Эта тактика успешно проходила в отношении этнических групп, близких французам в культурном и религиозном отношении. Например, успешно растворились во французском обществе сотни тысяч итальянцев и поляков, перебравшихся в эту страну в послевоенные годы, но с выходцами из государств Северной Африки и Ближнего Востока номер не прошел. «Франция всегда считалась европейским лидером по внедрению модели, основанной на «равенстве», –утверждает на страницах «Дагбладет» сотрудник института общественных исследований Ян-Пауль Брекке, – получить французское гражданство было легко и просто, если сравнить с другими государствами Европы. В то же время власти не поощряли этническое и культурное многообразие общества. Целью было как можно скорее ассимилировать иммигрантов, и центральную роль в этом играла школа. Понятие «культурное меньшинство», важное для общества всеобщего благосостояния, было забыто».

Это мнение разделяют многие эксперты, высказывавшиеся на страницах датских, норвежских и шведских газет. По их мнению, именно несоответствие между образом «равных французов» без каких-либо культурных или этнических различий, вбиваемых школой, и реальной жизнью привело к поджогам школ и гимназий бунтовщиками.

Ведь на практике оказывалось, что черному французу, как только он выходил из класса, было куда труднее получить приличную работу или жилье в хорошем районе, чем его белому собрату.

Если французская ассимиляционная модель провалилась, то, по мнению скандинавских специалистов, неудачна и схема интеграции, используемая в Великобритании. Лондон на протяжении десятилетий делал ставку на поддержку культурных, религиозных и этнических меньшинств, забывая о том, что эти группы иммигрантов должны сближаться с прочим обществом. В результате в стране возникла масса национальных островков, жители которых живут совершенно изолированно от прочего населения. Беспорядки середины 90-х и летние взрывы в Лондоне доказали, что путь, выбранный Великобританией, как и французский, ведет в тупик.

В скандинавских странах используется смешанный подход. Иммигрантам относительно просто получить гражданство, но власти в то же время не подавляют их национальное самосознание. Каждый ученик имеет право изучать свой родной язык, правительства щедро субсидируют деятельность различных иммигрантских организаций, предпринимаются попытки по снижению дискриминации на трудовом рынке и в жилищной сфере.