Исправительно-трудовая колония 14/10, расположившаяся посреди сибирской степи в 60 км от китайской границы – это не "дом отдыха", с иронией отметил недавно российский президент Владимир Путин. Охотно верим. От Москвы до этого унылого места нужно добираться три дня. Серые бараки, колючая проволока, сторожевые вышки, лютый холод и повышенный уровень радиации: неподалеку находится урановый рудник. Средняя продолжительность жизни в этих местах – 42 года. Здесь, в 6 тыс. км от российской столицы, отбывает свой срок Михаил Ходорковский – политический оппозиционер и бывший владелец нефтяной компании ЮКОС, приговоренный в октябре 2005 года к 8 годам лишения свободы за "мошенничество" и "уклонение от уплаты налогов". Вынося приговор, судьи слово в слово повторили рекомендации обвинения.

"Более отдаленное место трудно было найти", – говорит адвокат Юрий Шмидт. "Семь часов лететь, семь часов ждать поезда, пятнадцать часов ехать по железной дороге и двадцать минут добираться машиной до лагеря", – говорит он, соглашаясь со своим коллегой Антоном Дрелем, только что вернувшимся оттуда. Официально утверждается, что ничего поближе найти не удалось. "Администрация лжет, – возражает Юрий Шмидт, ветеран российской адвокатуры. – Что, в 249 исправительных учреждений России не нашлось свободного места? Краснокаменск считается одним из 9 самых отдаленных мест заключения: аэропорта поблизости нет, нет и прямой телефонной линии – разве что в кабинете начальника колонии". "Все сделано для того, чтобы сломить его моральный дух", – заключает главный адвокат Генрих Падва.

Предупреждения, отказы в свиданиях, отказ в приеме передач – все это выпало на долю 42-летнего Михаила Ходорковского, сменившего статус богатейшего человека России на статус заключенного 8-го отряда Краснокаменской "исправительно-трудовой" колонии. Как и номер барака, в котором он живет, 8-й – это номер лагерных "блатных", самой своенравной категории среди заключенных – нарушителей уголовного права.

24 января бывшего бизнесмена на пять дней поместили в карцер за хранение "запрещенных документов". В действительности речь шла о копиях приказов министерства юстиции, касающихся прав осужденных. "Позор! Эти тексты следовало бы развесить на стенах всех тюрем!" – возмущается его мать Марина Филипповна Ходорковская. В начале февраля последовал очередной выговор – за "оставление рабочего места" в швейном цехе, где он шьет простыни и милицейскую форму.

"Логика проста. Речь идет о том, чтобы наложить на него максимум взысканий и выговоров, чтобы не дать воспользоваться сокращением срока отбывания наказания за хорошее поведение", – утверждает Юрий Шмидт. Опротестованный адвокатами в местном суде, последний выговор был снят. Ни один заключенный не дал показаний в пользу администрации. Среди других осужденных Михаил Борисович явно пользуется уважением. Прибытие этого необычного заключенного нарушило монотонную жизнь 1000 обитателей колонии – молодых людей, средний возраст которых – 24 года. Почти все они осуждены за воровство.

Родственники Михаила Ходорковского рассказывают, как в ноябре осужденные расстарались, чтобы достать ему приличный костюм, бритву и конфет по случаю приезда жены, которая привезла в колонию посылок на 20 кг (съестные продукты, книги, одежду). Ей, матери троих детей (Анастасии – 14 лет, Борису и Илье – по 6), недавно отказали в свидании с мужем под предлогом, что в бараке где находится помещение для свиданий, "идет ремонт". По словам тех, кому удалось повидаться с ним, Михаил Ходорковский спокоен и его моральный дух не надломлен. Хотя ему отказали в регистрации его кандидатуры в депутаты, ему удалось передать на волю свои тексты, которые были опубликованы в оппозиционной печати, в частности, в газете "Коммерсант".

Марина и Борис, родители Михаила Ходорковского, в колонию к нему еще не ездили. Они с грустью вспоминают о последних свиданиях с сыном в тюрьме "Матросская Тишина" перед оглашением приговора. "Мы навещали его, он получал от нас посылки, в тюремном магазине шла бойкая торговля", – тихо рассказывает мать, невысокая 70-летняя женщина. Конечно, были разные недоразумения: например, осужденным запрещалось передавать туалетную бумагу, "потому что на ней можно писать". "Без туалетной бумаги, без газет и с душем раз в неделю – представляете? Пришлось добиваться у начальника тюрьмы, чтобы ему дали такое право".

После ареста Миши 70-летние родители уже ничему не удивляются. Интернат, которым они заведуют – школа для детей из бедных семей, основанная их сыном в подмосковном Кораллово, – в 2003 году подвергся обыску: в тот день в здании неожиданно появились вооруженные люди в масках. "Они забрали географическую карту с указанием участков леса, которые наши дети расчистили. Дети были напуганы", – говорит Марина. Незадолго до этого такой же "визит" был нанесен в школу, где учится ее младшая дочь, Анастасия Ходорковская.

"Ельцину, первому российскому президенту, можно многое поставить в упрек, но при нем таких вещей произойти не могло. Он все же был более открытым", – говорит она. Ее муж показывает фотографию, подаренную их сыну в 2000 году Владимиром Путиным, только вступившим тогда на президентский пост. "Сплошное вранье", – шепчет он. Его жена предпочитает вспоминать свидетельства симпатии. Заходил Андрей Илларионов, бывший экономический советник Путина. Звонил Лех Валенса.

Не говоря уже о торговцах с соседнего рынка, охотно выражающих свою солидарность с семьей "предпринимателя, преследуемого властью". Время от времени "эти молодые люди приходят ко мне и пожимают мне руку, хотя я их первый раз вижу", – говорит Марина. Поедут ли они в Краснокаменск? Да, как только разрешат свидание, она поедет. А пока они заняты работой в школе. С тех пор, как магнат оказался за решеткой, его компания развалена, а деятельность созданного им некоммерческого фонда "Открытая Россия" парализована, этому учебному заведению, в котором учатся 150 детей, приходится нелегко.

По делу ЮКОСа, начатому в 2003 году, было арестовано 34 человека. Российское государство взяло под контроль основные активы компании. Сжимается кольцо блокады вокруг гражданского общества. Неприятности, с которыми столкнулся в 2003 году фонд "Открытая Россия" – обыски, налоговые проверки, административные претензии, – являются сегодня уделом многих неправительственных организаций. "Мемориал", ПЕН-клуб, Фонд "Права человека", Московская Хельсинкская группа и многие другие НПО попали под прицел Кремля за свои критические выступления.