За шесть лет существования коллектива “ВИА Гра” через него прошло немало участниц: одна другой краше, все — с выдающимися формами. Но так уж повелось, что девушки надолго в группе не задерживались. У каждой на то были личные причины. То замуж невтерпеж, то вдруг формы начинали выдаваться совсем не там, где это требовалось. Так, по крайней мере, нам объясняли продюсеры коллектива. А уж что стояло за этими уходами-приходами на самом деле, долгое время оставалось тайной за семью печатями. Сегодня, когда страсти вокруг “ВИА Гры” разгорелись с новой силой, одна из бывших солисток группы — модель из Питера Таня Найник — решилась на откровенный рассказ о днях былых.

Раскол из-за “Фабрики звезд”

     — На твой взгляд, то, что проект “ВИА Гра” распался, — это закономерно?
     — Коллектив много раз чуть не распадался. И я очень удивилась, что на этот раз все происходило так серьезно. Но я уже слышала, что девчонки сняли очередной клип с новенькой по имени Кристина (да-да, поговаривают, что группа вовсе не распалась, а продолжает работать, но пока только в студии, на место же якобы снова беременной Нади Грановской взяли новую девушку. — Авт.).
     Костя (Константин Меладзе — композитор, один из организаторов и руководителей коллектива “ВИА Гра”. — Авт.) третий год подряд рвется на “Фабрику”. А будет он там или нет — непонятно! Он каждый год “бросает” “ВИА Гру” и идет к “фабрикантам”. Да уже четвертый год! И в самый последний момент понимает, что ему выгоднее остаться с “ВИА Грой”.
     — Как ты попала в группу?
     — Костю Меладзе я знала давно. И меня в коллектив звали, когда только появилась мысль о “ВИА Гре” — причем эта идея всем казалась глупой и бредовой. Согласилась я, когда коллектив, точнее, дуэт Алены Винницкой и Нади Грановской, уже выступал около двух лет. В тот момент Надя ушла из группы, решила посвятить себя семейной жизни. И тут...
     — ...На сцене появилась ты и заменила Надю на время ее декретного отпуска — так сказано в биографии “ВИА Гры”.
     — Нет, я не заменяла. Дело в том, что она не собиралась возвращаться! Ей пришлось вернуться только потому, что уйти решила уже я.
     — То есть тебя не выживали, как пишут в Интернете?
     — Нет. Все девчонки из группы уходили сами, настолько были тяжелые условия. Не физически, а в отношениях между продюсером и подчиненными.
     — Как ты уходила из коллектива?
     — У всех это происходило одинаково — жестко! Я вообще всегда качала свои права. Остальные молчали, терпели. Мне кажется, это черта украинских девушек.
     Сначала, когда я говорила, что больше так не могу, это все воспринимали в шутку: мол, не обращайте внимания, нервы! Но в один прекрасный день я сказала: все, собираю вещи и уезжаю. Правда, меня обязали выступать еще некоторое время. Да я и не хотела бросать людей, когда концерты намечены.
     И тут же у Меладзе пошли переговоры с Надей, которая еще не родила и только говорила: “Дайте мне родить, а там посмотрим!”. И на седьмой день после родов она была уже на съемках клипа.

Секс-дивы на коротком поводке

     — А в чем же была эта сложность работы?
     — Во-первых, я жила в чужой стране — на Украине, в Киеве. Я же не местная! И единственные родные души, которые у меня там были, — это девочки. Во-вторых, Костя Меладзе хотел, чтобы у нас была одна семья, чтобы все было замечательно, но семьей были только мы с девочками да еще музыканты. А они с Димой Костюком (один из организаторов и руководителей группы. — Авт.) — совершенно отдельные люди, которые не хотели нас ни слушать, ни принимать какое-то участие в наших жизненных проблемах.
     — Обычные отношения начальника и рядового исполнителя...
     — Да. Открою один секрет: каждая из нас хочет когда-нибудь написать такие мемуары, правду, как все было. Мы пересекались со многими женскими коллективами на гастролях, конечно, все жалуются на продюсеров. Но та-ко-го, что происходило в “ВИА Гре”, никто не видел. У тех же “Сливок”, “Блестящих” были свои проблемы, но они просто смешные по сравнению с нашими (смеется).
     — ???
     — Да те же штрафы. Или самый полный бред — это когда мы находились в моем родном Питере на гастролях, и ко мне в номер не могла зайти моя мама. Не говоря уже о подружках! Нас запирали в гостинице, и мне ничего не оставалось, как тупо смотреть ТВ.
     Да даже на отдыхе в Киеве я не могла выйти из дома. Если решалась куда-нибудь сходить, город такой маленький, что об этом быстро узнавали. Однажды пошла к подружке на день рождения — и на следующий день за это получила по полной.
     — А как Меладзе и Костюк объясняли эти свои решения?
     — “Ты работаешь, ну и работай!”

Цена удовольствий

     — С вашими постоянными штрафами удавалось что-то заработать?
     — Удавалось. Но деньги и не тратились особо. Из гостиницы ведь не выходишь. Когда приезжали в Москву, рвались за косметикой. Но сначала нужно было звонить в Киев, умолять хором, чтобы нас на двадцать пять минут отпустили в магазин. Если позволяли, то засекалось время. Помню, покупаем, время поджимает, смотрим друг на друга и понимаем, что в гостинице получим по полной.
     После таких “промахов” мы приезжали в Киев и ждали, как в девять утра нас вызовут на ковер и будут отчитывать. Чувствовали себя нашкодившими школьницами. Что хотели Костюк с Меладзе этим добиться, так никто и не понял. Дисциплина в моем понимании — это репетиции, работа, отношение к ней. А все их “штрафы” касались совершенно посторонних вещей — за бутылку пива, бокал вина или сигарету. Или когда в мой номер зайдет подруга.
     — А как же личная жизнь? Вы же были барышнями взрослыми.
     — Личная жизнь?! Да ты что, это даже не обсуждалось! У нас у каждой есть документ на трех страницах, который называется “Правила поведения участниц группы “ВИА Гра”. “От” и “до”. Как в зоопарке — правила по проведению уборки в вольере, например. Полное расписание того, что можно и чего нельзя. Точнее — того, что “неможно”, и что за этим следует.
     — А какие были цифры штрафов?
     — От десяти долларов до бесконечности. Десять за какую-нибудь ерунду. А так стабильно — то пятьдесят, то сто, то двести.
     — И сколько все это длилось?
     — С марта 2003-го по начало декабря — девять месяцев.

Тайны “Последнего героя”

     — Что ты сделала после ухода из коллектива?
     — Собрала вещи и приехала в Москву. Меня пригласили на роль телеведущей ночной музыкальной программы. Уже и не помню, как она называлась. Мы пару передач отсняли, и она благополучно исчезла.
     — А прежние продюсеры не пытались тебе как-то помочь?
     — У меня есть смешная история. Со мной заключили контракт на участие в шоу “Последний герой”. И почему-то Костя Меладзе и Дима Костюк стали мне звонить и говорить, что это они мне все устроили и какие они молодцы. А за несколько дней до вылета, хотя у меня были подписаны бумаги, все устроители “Героя” исчезают, никто мне не звонит, я не могу дозвониться.
     Потом мне знающие люди нашептали, что все это произошло с легкой руки того же Кости Меладзе, или Димы Костюка, или обоих вместе. Так как я не поверила, что это они мне помогли. Хотя я знаю, что меня просто нашли. Это было нетрудно — узнать мой телефон.
     — С бывшими подругами какие сейчас отношения?
     — Общаемся! Очень-очень! Постоянные встречи, звонки. Мотаемся друг к другу.
     — А это правда, что у тебя с той поры осталось прозвище?
     — Ха, прозвище было, почему нет?! Даже музыканты у нас назывались “Аррибы”, потому что всегда подпевали “арриба”. Как же меня девочки называли, чтобы поприличнее? Ха-ха-ха! Алена меня называла все время: “Моя Буза-зу!” Седакова называла: “Бусейр”. А я их — “рыжей” и “белобрысой”. Все просто!
     — Не боишься, что теперь, когда ты начинаешь сольную карьеру, тебе будут вставлять палки в колеса?
     — М-м-м-м, не знаю. Это предугадать невозможно, потому что люди непредсказуемые. Все это время были попытки со стороны Кости вернуть меня в группу. Да и не только меня, но и всех других ушедших тоже. В общем, внешне отношения довольно ровные. Можно сказать, что Меладзе предлагал какую-то помощь. Но он считает, что главная помощь — это принять меня обратно в коллектив (смеется).
     — А если бы он тебя в этот раз пригласил?
     — Нет, нет и нет! Сначала будет все обещаться, а потом... все пойдет, как и раньше. До моего появления в коллективе мы с Костей дружили. Но когда я узнала его как руководителя, как такого Карабаса-Барабаса, то второй раз уже не рискну, как бы он красиво ни говорил. У него потрясающий талант — красиво говорить (смеется). Ты как кобра сидишь и его дудочку слушаешь, понимая, что он абсолютно прав во всем. А выходит почему-то наоборот.

Гений со странностями

     — Сейчас сложно представить, что Константин подарит тебе свою песню?
     — Нет, несложно. Он безумный человек. Он может делать всякие-разные поступки — от хороших до плохих (смеется). И это совершенно не зависит от того, в хороших ты с ним отношениях или нет.
     — То есть он неадекватный человек?
     — Да, да, да! Он гениальный, поэтому немножко и... (ха-ха-ха!) странный!
     — Не задумывалась, что ни у кого из экс-участниц “ВИА Гры” не было громкой сольной карьеры? Кроме разве что Алены Винницкой, которая поет для украинской публики.
     — А никто особо и не старался. Аня Седакова пытается. Но ей трудно совмещать работу и материнство, пока у нее маленький ребенок.
     — Тебе что-то дало участие в проекте “ВИА Гра” в профессиональном плане?
     — Дало, и очень многое! Я начинаю понимать, что во многом Костя Меладзе был прав. Не в том, как он поступал, а в том, что он говорил. И методы воздействия иногда были выбраны правильно, но не ко мне. К другим девушкам, с иным характером.
     — Как обстоят дела с твоим проектом?
     — После ухода из “ВИА Гры” надо было что-то делать дальше. И волею судьбы появился Питер Хоффман, с которым мы встретились в Петербурге, потом случайно пересеклись на Московском кинофестивале. Я ему рассказала, что была певицей, но ушла из группы, а хочется продолжать делать нечто подобное. Он проявил к этому интерес. И мы решили вместе что-то придумать. Вот и придумали дуэт “Maybe” — “Возможно”.