Мы вновь применяем сталинские методы, на сей раз - в борьбе с терроризмом. Я пишу для этой американской газеты на тему, которую в России затрагивать уже нельзя - о делах, связанных с 'исламским терроризмом'. В судах нашей страны рассматриваются сотни таких дел. Большинство из них сфабрикованы властями, чтобы спецслужбы могли продемонстрировать, насколько 'эффективно' Россия борется с терроризмом, а президент Владимир Путин мог произвести впечатление на Запад.

Тщательный анализ таких дел показывает, что протоколы допросов во многих случаях сфальсифицированы, а так называемые 'чистосердечные признания' выбиты пытками из ни в чем не повинных подозреваемых, которых наказывают за преступления, совершенные чеченским сепаратистом Шамилем Басаевым.

Вот лишь один пример того, как это делается. Недавно милиция и прокуратура обвинила двух молодых студентов из чеченской столицы Грозного - Мусу Ломаева и Михаила Владовских - в совершении серии нераскрытых небольших терактов, которые произошли примерно за полгода до того в одном из жилых районов Грозного. В результате Владовских сегодня стал инвалидом: у него сломаны обе ноги, выбиты коленные чашечки, отбиты почки и гениталии, потеряно зрение, повреждены барабанные перепонки, отпилены все передние зубы. Именно в таком виде он предстал перед судом.

Чтобы заставить Ломаева подписать признания - а он признался в совершении пяти терактов - ему вставляли в задний проход провода и включали ток. Он терял сознание, его обливали водой, вновь показывали провода, поворачивали - и он подписал признание, что состоял в одной банде с Владовских. И это при том, что подсудимых познакомили именно их мучители-тюремщики.

К делу 'пристегнули' еще одного молодого парня - Муслима Чудаева: до войны он жил по соседству с семьей Владовских. Проведя двое суток за решеткой, он признался в 15 преступлениях, после чего мучители притащили его в суд в качестве свидетеля обвинения на процессе над Ломаевым и Владовских. Левая сторона его лица была обожжена, руки и ноги распухли, все тело покрыто ссадинами и кровоподтеками. Он не мог идти, и даже стоять - охранникам пришлось буквально внести его в зал суда. По требованию прокурора Чудаев заплетающимся языком подтвердил все свои показания против Ломаева и Владовских. Ну и против себя самого, конечно.

Примерно через месяц Чудаеву удалось переправить на волю письмо: 'Я не смог вынести всех этих пыток. Мне и сейчас страшно, когда просто открывают дверь... Сам я ни в одном из этих преступлений не участвовал. Следователи сами называли дату преступления, говорили мне: 'Вот в этом ты участвовал', а потом избивали. После этого они заставляли меня учить показания наизусть'.

Вот так мы создаем 'исламских террористов' - но в России открыто писать об этом больше не разрешено. Прессе запрещается выражать сочувствие людям, осужденным за 'терроризм', даже если существуют подозрения, что они стали жертвами судебной ошибки. В годы перестройки мы с необычайным упорством боролись за право осужденных подавать апелляции, за их право на помилование, зная, сколько судебных ошибок совершается в стране, и в результате была создана специальная Комиссия по вопросам помилования [при президенте РФ - прим. перев.].

Теперь, при Путине, эта комиссия упразднена, смертная казнь втихомолку восстановлена, а судебные ошибки вновь расцениваются как нечто дозволенное и приемлемое. Поток дел об 'исламском терроризме' поглотил сотни невинных людей, а Басаев по-прежнему разгуливает на свободе. И конца всему этому не видно.

Осужденных за 'исламский терроризм' сегодня ждет та же участь, что и политзаключенных 'Архипелага ГУЛАГ'. Они получают большие сроки - от 18 до 25 лет, и отбывают их в колониях строгого режима, в сибирских лесах и болотах, полностью лишенные связи с внешним миром. Даже представителей Красного креста туда не допускают.

Россия по-прежнему заражена сталинизмом. Но похоже, вместе с ней заразился и весь остальной мир - мир, съежившийся от страха перед угрозой терроризма. Мне вспоминаются слова еще одного подсудимого, также подвергнутого пыткам: 'Кем я стану, как я буду потом жить в этом государстве, если вы осудите меня на столь длительный срок за преступление, которого я не совершал, без доказательств моей вины?'.

Ответа на свой вопрос он так и не получил. Но что станет с нами, со всеми, кто это терпит? В кого мы уже превратились?