На встречу праздника праздников, то есть предпасхальное ночное бдение, я экипировалась в длинную юбку, повязала шифоновый шарф на голову, прихватила бутылку воды без газа и корзинку с куличом и крашеными яйцами. Ноги сами привели к Кафедральному собору, ярко освещенному в тот вечер, окруженному облаком благовестных колокольных звонов.

Увы, секьюрити в люминесцентных жилетах не разрешили пройти поближе к трибуне, воздвигнутой перед собором, на которой церковные иерархи и власть предержащие «раскупорили» сосуд с Благодатным иерусалимским огнем и раздали его настоятелям церквей и горстке VIP-прихожан. Но, когда начался крестный ход, мне удалось ввинтиться в процессию поближе к «голове» и вместе с ней войти в храм.

Отстояла всю ночную службу, не раз упрекнув себя за то, что надела туфли на высоких каблуках. Плотная толпа, спрессовавшись в монолит, постепенно задышала одной грудью. Свечи трещали. Благозвучно, ангельски пел хор, состоящий из консерваторских и оперных вокалистов. Насколько позволял обзор, разглядела несколько молодых женщин в джинсах, без платков. К счастью, на них никто из строгих бабулек не шикал.

Пышная Божественная литургия с ее сложной праздничной системой ритуалов казалась неким узорчато-сказочным действом. Ризы на священниках ослепляли парчой, стены и потолок - великолепными фресками, иконостас - сусальным золотом.

Рядом со мной оказалась славненькая девочка лет семи, которая периодически ныряла под ноги и куда-то пропадала, а затем снова «материализовалась». Мы познакомились, пошептались. Спрашиваю, не тяжело ли ей, на что Аурика ответила: «Я очень люблю быть здесь. Мне не тяжело, а весело. Я часто хожу сюда с бабушкой и тетей Таней».

Поразило лицо Воронина, едва различимое в завесе ладанного дыма. Оно было неожиданно вдохновенным. Президент держал в руках свечу, пылавшую жарко, большим пламенем.

Молящаяся толпа в один голос слитно повторяла вслед за служителями «Христос воскресе! Воистину воскресе!» на русском и молдавском языках. Красота песнопений и действа мало-помалу отвлекли от мыслей о свинцовой тяжести в ногах. Такое же состояние, думаю, было у всех. Это, как ни загадочно-мистически звучит, началось восстановление духовной ткани, поврежденной человеческим грехом.

Людей особенно умилило и привело в восторг троекратное братское целование священников и госмужей в знак взаимной христианской любви, после чего весь ликующий народ перелобзался, желая друг другу много чего хорошего в самых ласковых и теплых словах.

Во время освящения корзин, лукошек, баулов и лотков с разнообразной снедью я обошла людей и полюбопытствовала о наиболее сильном впечатлении от только что пережитой светозарной ночи. Абсолютное большинство респондентов ответили: благодатный, сверхъестественный иерусалимский огонь. Лишь два мирянина засомневались, стоило ли ради него гонять в Иерусалим самолет и оплачивать визы десятерым пассажирам (митрополиту Владимиру со свитой и нескольким чиновникам). И вообще, не является ли это пылью в глаза? Фомам неверующим тут же возразили: «Это надо делать, потому что такой огонь усиливает веру. Чудо притягивает многих людей к Богу». Бородатый господин профессорского вида добавил: «Энергетически благодатный огонь разносится по всему миру, и происходит единение огнем».

Кто-то экзальтированно рассказал, что в первое мгновение, водя огоньком по лицу и рукам, чувствовал лишь горячее щекотание, но ни одна волосинка не сгорела.

А вот что поведала красивая, с башенкой локонов под шалью прихожанка Ольга, три года назад совершившая паломничество в древнюю израильскую столицу на Пасху. Через огромную толпу, собравшуюся перед Святогробским храмом Воскресения в Великую Субботу невозможно было проникнуть, даже превратившись в папиросную бумагу. Однако Ольге чудом удалось протиснуться в помещение, и она с замиранием сердца ждала огня с неба. Видела, как православный патриарх взошел на возвышенность, где представители разных конфессий, обыскав его, удостоверились, что у него нет ни спичек, ни зажигалки. Затем патриарх направился в Кувуклию (часовню в пещере), и все кругом стали ждать. В руках у людей было по целому снопу свечей - по 33 (в память о числе лет Спасителя).

Владыка горячо молился четверть часа. Вдруг раздался громовой крик толпы и зазвонили колокола, потому что из двух отверстий со стороны Кувуклии мелькнул святой огонь. Он пронесся по стенам подобно голубоватым электрическим разрядам. Из открывшихся дверей сильными руками паломников был вынесен патриарх с двумя факелами нового благодатного огня, который в мгновение ока разлился по всему обширному пространству храма. Люди купали в огне лица, бороды, руки, грудь. Все громко радовались и веселились.

Ольга выбралась из толпы обкапанная воском, с горящими свечами, и, хотя со всех сторон ее окружали языки огня, она ни разу не почувствовала ожога.

Священник отец Андрей добавил, что чудо нерукотворного огня возникает в обед, с часу до двух. На стенах как по мановению волшебной палочки загораются 475 лампад. В прошлом году очевидцы наблюдали, как светящийся шар ударился о стену храма Воскресения и разбился на много огоньков, от которых тут же воспламенились свечи. Это был взрыв, только без звука.

Случается, благодать нисходит в виде молний, то в виде северного сияния, то огненной росой.

Ни одному из пастырей иной конфессии, кроме православной, не являлся исцеляющий этот огонь.

...Домой возвращалась по пустынным улицам, чувствуя себя легкой до невесомости. Под деревом спали собаки. Птицы вовсю щебетали. Солнце показало из-за горизонта свою золотую краюшку и вмиг обрызгало все кругом молодым счастьем. Душе было бесподобно хорошо...